– Была раскрыта тайна исчезновения 10-летнего мальчика в селе Великий Враг Кстовского района. Он пропал еще в феврале при очень странных обстоятельствах. – Ребенок пропал 20 августа недалеко от своего дома. Девочке 9 лет, она немного замкнута в себе и плохо говорит. – Сегодня приступили к поискам второклассника, который еще вчера не вернулся со школы. Мальчик воспитывается в полной семье, в которой кроме него еще двое детей. – Сегодня в Успенке продолжают работать спецслужбы, проводят дополнительную опашку поселка, разбирают завалы и тушат локальные очаги возгорания. Волонтеры привозят вещи для пострадавших от пожара жителей. – Волонтеры, наши ребята вместе с добровольцами со всей страны помогали ликвидировать последствия паводка: они откачивали воду, убирали завалы в домах, раздавали гуманитарную помощь. Матвей Горбунов: Немногие задумываются, что работу профессиональных служб, особенно в ситуации, когда требуется быстрое реагирование, дополняют спасатели-добровольцы. Их самоотверженность и готовность помогать в любых условиях спасают тысячи жизней каждый год. Наша история – о людях, которые добровольно, безвозмездно и по собственной инициативе участвуют в спасательных операциях и ведут борьбу с последствиями чрезвычайных ситуаций. Миссия добровольца-спасателя – это не просто помощь: это вклад в безопасность и благополучие общества. О таких людях пойдет наш рассказ. Валентина Наумова: Я хочу быть полезна. Не знаю, кому конкретно, просто я не хочу жить зря свою жизнь. Екатерина Голомонова: Когда происходит что-то рядом внештатное, все на панике, а я знаю, что нужно делать в данной ситуации. Татьяна Гончар: Каждый поиск проходит через человека, о каждом поиске, естественно, ты помнишь. Егор Беседин: Это не рутина твоя, и поэтому это очень сильно вдохновляет. Григорий Сергеев: Многие государства в мире очень плотно опираются на добровольчество, очень плотно. СПАСАТЕЛИ-ДОБРОВОЛЬЦЫ. ФИЛЬМ МАТВЕЯ ГОРБУНОВА Григорий Сергеев, председатель добровольческого поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт»: В России сама информация о том, что люди не возвращаются домой, не является понятной, популярной, и никто не может взвесить объем этой проблемы, а я сейчас расскажу на примере 2023 года, по которому цифры известны. 190 тысяч обращений в полицию на людей, которые не вернулись домой. 28 с лишним тысяч людей не найдено до конца года. Можно прикинуть, что это за цифры, какого они размера: 14,5 тысяч в тот год погибло в ДТП, 7 200 погибло в пожарах, и 28 тысяч не вернулось. Еще 12,5 тысяч захоронено государством за государственный счет за номером: неизвестно кто, человек не опознан. Иногда он умирает в больнице без имени и хоронится без имени, а иногда находится на улице замерзший человек зимой. Матвей Горбунов: Сегодня «ЛизаАлерт» – крупнейшая поисково-спасательная организация в стране. Ее история началась с трагического события, когда в 2010 году в Орехово-Зуевском районе Московской области пропала 5-летняя девочка. Этот случай побудил людей объединиться и создать систему помощи. Сначала отряд состоял из небольшой группы людей, но со временем благодаря информационной кампании и привлечению добровольцев через соцсети количество участников быстро увеличилось. Мы встретились с одним из основателей движения и узнали, почему люди приходят в отряд. Григорий Сергеев: Это собирательная история, конечно. Больше того, мотивации все абсолютно разные, и какая у кого первичная, сложно сказать. Но совершенно точно, что всем людям, которые в этом участвуют, нравится это. Они же жертвуют своим временем, они жертвуют своими возможностями, они тратят свою энергию, свои финансы, самое дорогое, что у них есть, свое время, они тратят на то, чтобы участвовать в этом процессе. Этот процесс забирает остальные, он становится сильнее, он становится больше в их жизни. Матвей Горбунов: Поиск для добровольцев становится делом всей жизни. К сожалению, у многих остается не так много времени для своих близких. Григорий Сергеев: Я все еще не был на море с семьей с тех пор. Увлекшись этой деятельностью, я добился ситуации, острой достаточно для нашей семьи, поэтому надо было просто переделать все, что я делал неправильно, и теперь все более-менее хорошо. Валентина Наумова: Девчата, всем привет. Я вот сейчас открыла карту по нашему дедушке, посмотрела – тут прямо есть еще что позакрывать, есть где поработать. Я думаю, что как снег сойдет, надо будет попробовать собрать народ, сделать еще раз выезд и дозакрыть несколько квадратов. Матвей Горбунов: Мы решили познакомиться с теми, кто составляет ряды добровольцев поисково-спасательного отряда сегодня. Валентина Наумова, координатор поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт»: В 17 лет у меня пропал близкий знакомый, его поисками тогда занимался отряд. И так как я единственная, наверное, могла знать, где он находится, со мной общался информационный координатор поиска – это человек, который занимается всей информацией по какому-то конкретному поиску. Он не был полицейским, он не был каким-то человеком специально обученным, как я уже потом выяснила, но он очень грамотно вел беседу, ему хотелось доверять, ему хотелось все рассказывать, хотя, конечно, я чувствовала себя немножечко неловко: немножко страшно было, потому что ну я же не знаю, что вообще, как... Я первый раз вообще столкнулась с пропажей кого-то. Через трое суток моего товарища нашли совместными силами отряда и полиции, нашли за тысячу километров от нашего родного города, в Санкт-Петербурге, если я не ошибаюсь. Там история закончилась хорошо. Вообще, добровольческая деятельность любая меня привлекала, но отряд казался для меня чем-то прямо совсем крутым: как это, там по лесу ходить, ночью куда-то... Ну, сомнительно было. Плюс мне не было 18 лет. У меня эта мысль про вступление в отряд засела в голове... Матвей Горбунов: Пропажа близкого стала для Валентины отправной точкой для того, чтобы выступить в отряд. Еще один переломный момент – выставка, на которой были представлены разные направления добровольчества. Валентина Наумова: И подписанная просто белыми буквами на черном фоне, максимально простая композиция, но жуткая прямо до мурашек. Подписанные истории как будто бы от лица детей, от лица ненайденных детей, какие-то истории, как они пропали, что с ними потом было. И там в конце какие-нибудь слова, там «надеюсь, меня когда-нибудь найдут»... Вон, я даже сейчас рассказываю, до сих пор прямо мурашки. Я стояла смотрела на эти тени, на эти надписи, наверное, минут 30 не отлипая... И вот, наверное, вот это для меня стало переломным моментом. Матвей Горбунов: Валентина присоединилась к отряду 6 лет назад. В «ЛизеАлерт» начинала с обычного поисковика. Сейчас она – оперативный картограф, человек, который подготавливает маршруты для групп. Если первые поиски казались Валентине неизвестностью, то сейчас на ее плечах координация групп, составление маршрутов и оперативный сбор данных. Валентина Наумова: Сейчас, во-первых, немножко другой уровень ответственности. Во-вторых, конечно, уже немного привыкла, знаю примерно, что будет, хотя каждый поиск – это всегда что-то новое. Две какие-нибудь абсолютно идентичные бабушки одного возраста, одних заболеваний, пропавшие в одном районе, – это будет два кардинально разных поиска. Сейчас, когда я выезжаю на поиск, это все еще нервно, потому что я представляю, сколько мне надо держать в голове. Мне надо там буквально за полчаса все проверить, все запустить, все проконтролировать, прыгнуть в машину... Пока я буду ехать до места, я не смогу ничего делать, потому что я за рулем, только звонками... Я работаю репетитором начальных классов. Работаю не очень много, но работаю. Вторая часть жизни – это отряд: много езжу на поиски, много всего делаю по отряду. Я что-то в своей жизни сделала, кому-то помогла и продолжаю помогать, и это не всегда в рамках поисков, потому что у тебя очень сильно меняется мышление, когда ты начинаешь заниматься любой добровольческой деятельностью. Ты уже не пройдешь просто так, не обратив внимание на сидящую на остановке бабушку в тапочках. Матвей Горбунов: Поисково-спасательные отряды открыты для всех, кто хочет помогать в поиске пропавших людей. Даже если человек физически не способен выходить с группой в труднодоступные места, он может вносить свою лепту по-другому. Дмитрий Щеглов: Сообщение в Telegram приходит, то, что пропал человек, нужна печать ориентировок. Я открываю наш чат, вот, и здесь приходит, допустим, заявка. Заявка, номер, «требуется печать ориентировки», пропал тот-то, тот-то, возраст, район и количество штук, вот 300 штук, например. Матвей Горбунов: Дмитрий Щеглов почти 8 лет отвечает за печать ориентировок в «ЛизеАлерт». В Первую чеченскую кампанию попал по призыву в зону боевых действий совсем мальчишкой, а домой вернулся уже после тяжелейшей травмы, без обеих ног. Трагедия произошла практически перед дембелем и полностью изменила его жизнь. Как говорит Дмитрий, судьба оказалась к нему благосклонна: он поступил в университет, где вскоре встретил свою будущую жену. Мужчина никогда и не думал, что станет одним из поисковиков, но чему суждено случиться, то обязательно произойдет. Дмитрий Щеглов, доброволец поисково-спасательного отряда «ЛизаАлерт»: На каком-то форуме увидел, что пропал у нас в районе ребенок, даже не помню, на каком это было, и номер телефона, «кто может напечатать?». А у меня как раз вот фотостудия была, и помимо фотостудии я еще и полиграфической деятельностью занимался, т. е. была профессиональная техника печатная. Позвонил, сказал, что могу сделать сколько нужно быстро. Сделал, напечатал. Матвей Горбунов: Дмитрий уже много лет работает учителем в одном из московских центров реабилитации, преподает фотодело и несколько других направлений людям с ограниченными возможностями здоровья. При этом, когда нужно распечатать ориентировки, он отлично с этим справляется. У Дмитрия большая семья, и если его не бывает дома, на просьбы о печати откликаются его дети, а затем передают распечатанные материалы поисковикам. Дмитрий Щеглов: Принтер лазерный, картриджи покупаю, бумагу покупаю. Но сейчас вот бумагу я вообще не покупаю в последнее время, потому что есть люди, которые помогают отряду: они покупают сами, на свои деньги бумагу, расходники. В последнее время чаще помогать стали, раньше всегда только на свои все делал исключительно, а вот последние года два... Во-первых, у нас печатников больше стало, т. е. я уже объемы не такие делаю, как раньше... Раньше я мог за неделю раз пять-шесть попечатать что-нибудь, и объемы были до 2 тысяч штук. Матвей Горбунов: Дмитрий не прочесывает лес и не разбирает завалы, однако старается не пропускать учения и сборы поисковиков. Это не только получение новых знаний и навыков, но и долгожданная встреча с единомышленниками и близкими людьми. Дмитрий Щеглов: Я человек верующий, в храм хожу. Кстати, каждый раз, всегда, если кого-то ищем, во время печати даже молюсь там за людей, чтобы нашлись. Наверное, тоже это какое-то имеет значение, то, что... Ну, это мотивирует. Григорий Сергеев: И все это строится на доверии. Если появится огромное доверие общества... А общество у нас очень недоверчивое... Вы знаете, как много раз мы слышим, когда проезжаем сотни километров для поиска какого-то ребенка, например, люди не могут поверить: «Вы бесплатно, значит? Ага, за 300 километров бесплатно? Ну конечно. Чей это сын, давайте рассказывайте нам!» То есть все ждут подвоха, все ждут, что кто-то кому-то заплатил там, не может быть бесплатного... И вот с таким подозрением люди смотрят сколько-то часов или даже дней и только потом проникаются доверием. И только через какое-то время, или даже уже их деда выводят из леса, и вот тут где-то начинает меняться лицо у сомневающегося родственника. – Подросток пропал в Орехово-Зуевском городском округе. Молодой человек мог уехать в Москву, об этом говорят поисковики. Его уже разыскивают неделю, но пока результатов это не принесло. Татьяна Гончар, координатор ассоциации «Поиск пропавших детей»: Очень тяжело. Мы выезжали на место около трех раз, проходили его маршрут полностью по маршруту, который был нами выявлен, т. е. от начальной точки, когда он вышел из дома, дошел до библиотеки, потом от библиотеки дошел до «Пятерочки», где ему стало плохо, он там выпил таблетку... В библиотеке он просил книгу, которую он проходил в 6-м классе, хотя на тот момент он учился в 9-м... И дошли до остановки. Побывали вот в тех местах, и очень странное было тогда чувство... Матвей Горбунов: Утром 15 апреля 2021 года девятиклассник из Орехово-Зуева Вадим Кузнецов взял портфель, сообщил маме, что собирается на уроки, и вышел из дома. Днем подросток был уже вне зоны действия сети; к семье после этого он так и не вернулся. Юлия Кузнецова: Да, последний раз прошли гудки, это я хорошо запомнила, потому что я уже начала обзванивать всех, когда он не взял трубку, где-то около часа было. Во-первых, такого никогда не было, чтобы он куда-то уходил без спроса. Он и гулять-то не ходил. Экзамены сдал, ну, 9-й класс, как говорится, отличник, учился хорошо. То есть не курил, не гулял вечерами. Матвей Горбунов: Маршрут мальчика все же восстановили благодаря опросу свидетелей и записям с камер. Сначала Вадим пошел в библиотеку, а потом в супермаркет, где попросил зарядное устройство. По словам сотрудников, мальчик держался за голову и выглядел больным. Все это происходило в одном из населенных пунктов Орехово-Зуевского района; как там оказался подросток, до сих пор остается загадкой. Дальнейшие видеозаписи показали, как Вадим на остановке сел в маршрутку до Орехово-Зуева, а затем пересекал пешеходный мост. Последний раз его зафиксировали на одной из улиц города, с тех пор след подростка исчезает. Тогда к нахождению мальчика подключился поисково-спасательный отряд «Поиск пропавших детей». Татьяна Гончар: Вот иногда на поиск когда выезжаешь, ты прямо вот проходишь по этим местам, и ты понимаешь там, что могло быть, куда он там пошел и где его искать. А в этом поиске притупляло все то, что вообще было непонятно изначально, зачем ему нужна была эта книга, зачем он пошел в библиотеку, почему ему стало плохо и он не пошел домой. И на этой остановке тоже вот не чувствовалось того, что он там вообще был. То есть очень странный поиск. Матвей Горбунов: Волонтеры из ассоциации «Поиск пропавших детей» искали Вадима не только в Орехово-Зуеве, но и в Москве, и в близлежащих областях. С тех пор прошло почти 4 года; поиски мальчика не прекращаются. Татьяна Гончар: Скорее всего, это все с ним. Здесь только две версии: одна – это плачевная версия, а вторая версия, если действительно он исчез не просто так, а забыл вообще все, потерял память и сейчас, может быть, находится в какой-нибудь больнице где-то далеко, или, вот как мама тоже думает, что где-то в каком-то городе находится, у каких-то людей живет. Матвей Горбунов: За это время мама Вадима сделала все возможное, чтобы найти своего ребенка. Юлия Александровна живет в постоянном напряжении и почти не спит, но она верит, что Вадим обязательно найдется. Юлия Кузнецова: Многие говорили, что что-то произошло у него с памятью. Некоторые говорили, что его нет, но большинство говорят, что он живой. И я верю внутри, в душе, что он живой до сих пор. Вот я не поверю, честно... До сих пор это, конечно, у меня каждую ночь как страшный сон, честно вам говорю... Вот будет 4 года, а столько я всего... Как говорится, столько нервов... Живу из-за того, что младшие дети есть. Если бы младших не было, все, мне бы жизнь не мила была. Татьяна Гончар: Было свидетельское показание, то, что видели нашего Вадима здесь, в этом районе. Нам нужно обойти то место, откуда появилась эта информация, это подъезд. Сейчас пройдемся по подъезду и развесим на информационном стенде ориентировки. Плюс еще остановка общественного транспорта, и дойдем до торгового центра: возможно, что место притяжения было именно там. Матвей Горбунов: После того как в 2009 году в Москве было раскрыто дело об убийстве 14-летней девочки, неравнодушные граждане поняли, что необходимо создать интернет-ресурс, на котором бы, с одной стороны, родители могли оставить просьбу о помощи, если у них пропал ребенок, а с другой – постоянно были бы люди, готовы распространить весть о беде. С того момента и берут свое начало сайт и волонтерская организация «Поиск пропавших детей». Денис Павлов, старший координатор общественного фонда «Поиск пропавших детей»: Это изначально, т. е. как и по названию отряда, «Поиск пропавших детей», было принято решение, что дети – это наиболее уязвимая часть населения. И если пропадает ребенок, он в любом случае подвержен опасности, даже если он просто ушел из дома: может где-то потеряться, замерзнуть, соответственно, с ним могут быть проблемы, он может быть либо вовлечен в преступление, либо, соответственно, стать жертвой преступления... Поэтому, естественно, пропажа ребенка – это всегда экстренная ситуация, всегда ЧС, тем более что мы не знаем, по какой конкретно причине пропал ребенок, поэтому, конечно, детям мы отдаем приоритет. Если отряд у нас свободен и мы готовы оказать содействие, у нас есть ресурсы, мы окажем поиск в любом случае, даже если это взрослый человек. Татьяна Гончар: Лисичка и Енот, мы на точке. Пожалуйста, быстрее. Денис Павлов: Тем не менее у меня большая просьба: если вы кого-то похожего увидите, обратитесь в полицию, пожалуйста. Прохожая: Хорошо. Денис Павлов: Спасибо большое! Матвей Горбунов: Поисковик Татьяна Гончар, активно принимающая участие в поисках Вадима Кузнецова, в отряде уже 6 лет. Мама троих детей посвящает себя волонтерству практически все свободное время. В этом ей помогает и семья. По рассказам Татьяны Викторовны, за это время приходилось сталкиваться со множеством эмоциональных моментов. Татьяна Гончар: Старшая дочка тоже уже на протяжении 5 мне помогает. Каждый случай, я говорю, индивидуален. Иногда некие случаи бывают, что вызывают в тебе бурю эмоций. Даже иногда думаешь: а зачем вообще мы нашли?.. Ну вот бывают такие случаи, когда действительно родители ни на какой контакт не идут с ребенком, полностью ограничивая его во всем, ну так, не издевательски, можно так сказать, но, в общем, не могут найти компромисса, не могут найти с ним общий язык. Один раз было даже такое, что мы сидели в отделении полиции, маму спрашивают: «Ну вы будете его забирать, или мы сейчас отправим его в социально-реабилитационный центр?» – «Да, отправляйте, он мне не нужен». И он ее просил, мальчик, он даже плакал, он ее просил: «Мама, пожалуйста, не надо, не делай этого!» А она сказала: «А я не смогу за ним наблюдать, я не смогу. Мне что его, к батарее наручником приколотить, что ли?» Есть и такое, да. Матвей Горбунов: Татьяна Викторовна работает учителем начальных классов. Опытные педагоги, как правило, лучше понимают детей, так как они сталкиваются с разными ситуациями: непонимание в семье, трудности общения со сверстниками, страхи и тревожность. Многие учителя знают, как реагировать на самые разные поведение и эмоции ребенка. Коллектив школы поддерживает поисковую деятельность нашей героини. Татьяна Гончар: Они очень рады этому, даже можно сказать, что они гордятся тем, что... Я им иногда рассказываю, цепляю их этими историями, они все очень эмоционально переживают вместе со мной. И многие, если их о чем-то попросить, ни в коем случае никогда не откажут. Мы выезжали даже с одной моей коллегой на поиск. Она не является волонтером, не состоит в организации нашей, но мы ездили вместе. У нас все педагоги – неравнодушные люди. Третий ряд, что мы делаем? Максим? Ну только аккуратно, да? Я так и знала, что тебе именно попадется это задание. Матвей Горбунов: Татьяна Викторовна – поисковик в полном смысле этого слова. Параллельно с деятельностью в отряде она пишет статьи про героев Великой Отечественной войны для одной из платформ. Мало просто сесть и написать – нужно отыскать достоверную информацию о каждом герое, обратиться в архив. Также вместе с учениками Татьяна Викторовна записывает подкасты на эту тему. Татьяна Гончар: Я тоже там волонтер, я как автор пишу статьи. И в преддверии 80 лет Победы в Великой Отечественной войне мы все вместе, нас очень много по всей России, волонтеров, которые о каждом из героев пишут тоже. Это не просто электронная энциклопедия, а это энциклопедия, которая отрабатывается и автором, и редактором, а затем передается на экспертизу, т. е. у нас все статьи проходят экспертную оценку кандидатами исторических наук, докторами, доцентами. Матвей Горбунов: В поисковом деле не может быть все идеально. Например, в России добровольцам не хватает ресурса для получения знаний. Долгое время многие волонтеры готовили себя сами, потому что на стадии зарождения спасательных движений мест, где можно было бы обрести нужные навыки, практически не было. Григорий Сергеев: Передача знаний – это сложно. Нужны методисты, специалисты, которые будут упаковывать эти знания. Нужны видеокурсы, нужны онлайн-мероприятия, и, самое главное, нужны длинные офлайн-мероприятия, которых не избежать. И дальше наша задача, вот мы с 2017 года офлайн-мероприятия делаем в таком формате, что со всей страны приезжают люди и учатся по 9 суток, мы пытаемся интенсивно передать, сделать такой суперинтенсивный курс за максимально короткое время. Матвей Горбунов: Сегодня многие поисково-спасательные отряды проводят регулярные тренировки и имеют обучающие программы для новых волонтеров. На таких курсах можно получить умение работать с картой, компасом и GPS-навигатором, а также изучить основы оказания первой помощи. Алена: Мероприятие позволило соприкоснуться с обыденной жизнью, т. е. с поиском людей. А также, как мне кажется, нужно оставаться неравнодушными к каким-то пропавшим людям, также помогать в поисках, обращать внимание на людей, которые, возможно, себя странно ведут, – возможно, именно вы сможете помочь им. Алевтина Беленцева: Я узнала о том, как я могу участвовать при совсем маленьком количестве времени, как я могу не физически присутствовать на поисках, а через инфоработу. Серафим Кулябин: Когда мне исполнится 18, я обязательно приму участие, так сказать, внесу свой вклад в помощь пропавшим людям. Ирина Гришина, кинолог, тренер группы поисково-спасательного отряда «Сириус»: Это было в Калужской области, потерялась бабушка 95 лет. Было лето, ну такое, дождливое... Родственники искали... Мы приехали вместе с представителями МЧС. И нам указали места, куда могла бы пойти эта бабушка. Искали: первый день не нашли... Мы как раз были в те дни, когда не нашли, а одна наша волонтер нашла платок этой бабушки, и тогда уже приехавшие на следующий день поисковики пошли в ту сторону, в которую родственники даже не ожидали, и нашли эту бабушку после 5 дней ее пропажи. Она была жива, возможно, из луж пила, я не знаю, ягоды ела... Как она выжила, неизвестно. И вот парень, который ее нашел, он рассказывал свои впечатления: «Мы несли ее на носилках и понимали, что мы не зря работаем». Матвей Горбунов: Поисково-спасательный отряд «Сириус» был основан в 2008 году в Подмосковье. Ирина Гришина здесь со дня основания. Всю жизнь занималась собаководством, дрессировкой, кинологией, а в 1999 году была приглашена судьей на первые всероссийские соревнования поисковых расчетов МЧС России. Ирина Гришина: И, когда я поработала, я подумала, что в любительском собаководстве было бы здорово создать такие же группы и так же выезжать и на поиски людей, и участвовать в спортивных соревнованиях. Это и полезно, и интересно. Вот она какая, собака! Вот! Матвей Горбунов: Сегодня «Сириус» – это не только поиск пропавших людей: добровольцы отряда специализируются на дрессировке собак, занимаются канистерапией, реабилитацией взрослых и детей с разными особенностями здоровья с помощью специально обученных собак. Нашей же съемочной группе удалось побывать на тренировке по поиску пострадавшего на техногенном завале. Ирина Гришина: Сегодня мы тренируемся на техногенном завале. Это среда, условно приближенная к разрушениям, которые, к сожалению, иногда случаются. Собака ищет свежий белковый запах, т. е. живого человека, любого, не которого занюхала. Он прячется в укрытие. Укрытие, как правило, недосягаемо для собаки. Техника безопасности очень важна. Бывали случаи, когда собаки прыгали с верхних этажей... Поэтому мы предпочитаем работать на первых-вторых этажах в тренировочном процессе, потому что собаки работают без поводка, а также приучать собак видеть край и не сигать. Григорий Сергеев: И вдруг выясняется, что кроме этих проблем все остальные меркнут по сравнению с проблемой просто взаимодействия между людьми. Взаимодействие – это то, что так нужно людям, и то, что они так не умеют делать. Матвей Горбунов: Наша история про добровольцев-спасателей не про конкуренцию: отряды «Сириус» и «ЛизаАлерт» часто взаимодействуют друг с другом. Ирина Гришина: Система такая, что на определенных страницах и сайтах есть объявления о поисках. «ЛизаАлерт» очень быстро реагирует. Ребята каждый день просматривают, и когда у них есть возможность по времени, потому что все работают, учатся, если у них есть такая возможность, они просто звонят и выезжают, выезжают на собственных машинах. Один из часто выезжающих, очень часто выезжающих на поиски из моего отряда – это Егор Беседин. Недавно у него было нахождение потерявшегося человека. Егор Беседин, аналитик данных, волонтер поисково-спасательного отряда «Сириус»: Хорошо, молодец, супер!!! Смотри, как здорово! Молодец! Минимум раз в неделю один день у меня тренировка, вот как сегодня. Выезжаем с утра и до темноты работой занимаемся: это либо поиск в лесу, либо поиск, как сегодня, на техногенном завале. А вообще, помимо этого, еще, бывает, на неделе как-то сам тренируешься, послушание какое-то поделаешь... Ну то есть это такое выборочное, без системы, но раз в недельку еще бывает какой-то дополнительный тренинг. Сегодня мы отрабатываем поиск, обозначение. Для собаки, в общем, есть два важных элемента в поисковой работе: это само нахождение человека по запаху и потом его обозначение, ну вот моя собака обозначает голосом. Матвей Горбунов: Егор в отряде с 2020 года. Семь лет назад у него появился лабрадор Нэш. Завести домашнего любимца – детское желание Егора, а вступление в ряды кинологов-добровольцев – это еще и возможность видеть в собаке не только питомца, но и партнера, способного на настоящие подвиги. Егор Беседин: О-хо-хо, давай! Эй, здорово! Давай сюда! Скорей! С детства, конечно, всегда хотел иметь собаку. Как-то всегда в голове была мысль: когда вырасту, стану большим и взрослым, тогда заведу. И вот в 2017 году супруга мне подсказала, что вообще-то уже можно, уже взрослый. Первый поиск был 2 года назад. Мы только-только сдали аттестацию в МЧС, я понял, что собака более-менее работает стабильно по нормативам, и подумал, что можно попробовать себя применить в поиске. Было сообщение, выезд был, где-то недалеко от Москвы пропал дедушка. В общем, мы собрались, поехали. На месте нас уже сориентировали. Когда в первый раз, ничего не знаешь, ничего не понимаешь. Есть штаб, много людей в оранжевом, они рассказали и показали. Мне дали старшего, и мы пошли по лесу искать человека. Матвей Горбунов: Несмотря на то, что Егор и его товарищ Нэш в отряде с 2020 года, а часть этого времени ушла на тренировки, они уже успели добиться больших результатов. Егор Беседин: Просто вот недавно было подведение итогов, и мы попали в топ-10 по количеству выездов и выполненных задач кинологических в Москве. Просто, когда нравится это, ты выезжаешь часто, ты за статистикой не следишь особо. А когда уже итоги подводят, оказывается, что о, классно, ты, оказывается, очень часто выезжаешь, и те люди, которых ты видишь на поисках регулярно, и они тоже, оказывается, очень часто выезжают. Вот вы встретились, увиделись. О, какой ты сильный, да! Матвей Горбунов: Егор работает аналитиком данных в крупной IT-компании. Порой сконцентрированная работа меняется на экстрим и получение совершенно других эмоций. Егор Беседин: Бывало такое, что я из офиса ехал домой, чтобы взять собаку и поехать на поиск, да. Но поскольку я работаю удаленно, то очень часто мой офис находится у меня дома, поэтому я вечером заканчиваю работу, вижу какой-то сигнал, и мы вместо прогулки вечерней едем искать человека. Когда происходит поиск, это все-таки работа большого-большого количества людей, и, по сути, тактика поиска строится так, чтобы в лесу нарезать таким образом квадраты, пространства, и отдать их поисковым группам, чтобы они их максимально плотно покрывали, эффективно. И вот по факту задача меня как кинологического расчета – это пройти по квадрату и сказать, что там кто-то есть живой и мы нашли его, эвакуировали, спасли, или с уверенностью сказать, что там никого нет. И по сути, все наши поиски были ровно такие. Это, как правило, очень радостные эмоции, слезы встречи. В этой части обычно... не знаю, может быть, это я, может быть, многие поисковики... как-то отстраняются, дают возможность просто родственникам, близким встретиться, побыть вместе. Григорий Сергеев: Сейчас во многих областях, во многих краях Российской Федерации добровольцы на поиск едут из региона, и еще несколько групп существуют, которые живут в городах поменьше. Чем ближе доброволец находится к месту события, тем быстрее он реагирует и тем сложнее нам проиграть эту битву со временем. Матвей Горбунов: В 2024 году нашу страну потрясли трагические события. Теракт в «Крокус Сити Холле» унес сотни жизней. Тогда помимо государственных структур на ликвидацию последствий прибывали добровольцы спасательных студенческих формирований. Ирина Зимина, начальник медицинского спасательного отряда РязГМУ «Salus им. В. И. Васильева»: Наверное, когда основной поток новостей с «Крокуса» пошел, это уже было ближе к ночи, и мы так сидели сомневались... Когда собирались, все прекрасно понимали, что либо да, либо нет, т. е. все ехали... Тут вопрос, наверное, потрясения, масштаб, т. е. ты когда заходишь, видишь масштаб выгоревшего здания, это да, это... Я не знаю, это какие-то непередаваемые ощущения. Основное правило, и я всегда об этом говорю: хочешь поплакать – вот ты сейчас работу сделай, потом иди плачь. То есть в данный момент, когда ты работаешь, никаких эмоций не должно быть. Я понимаю, что эмоции могут быть абсолютно разные, как радостные, так и грустные, но нет: вот сейчас ты поработал – потом, пожалуйста, и желательно подальше от людей. Матвей Горбунов: Спасательный отряд Salus из Рязанского медицинского университета незамедлительно выехал на место трагедии. Там ребята занимались разбором завалов: они пилили и оттаскивали металлические конструкции. Екатерина Голомонова, заместитель начальника отряда РязГМУ «Salus им. В. И. Васильева»: Мы увидели, что произошла данная ситуация, и собрали экипаж, поехали на место помогать чем сможем. Пилили вместе со спасателями упавшие металлоконструкции. По внутренним ощущениям масштаб поражал, потому что это сотни разрушенных мест, где были люди. И осознание того, что вот это буквально только случилось, конечно, поражало. Мы действуем не из-за того, что мы знаем, что нам скажут спасибо или еще как-то отблагодарят, – мы действуем потому, что нам самим это нравится, это нам интересно. Хочется помогать людям вокруг, если мы можем. Пять, шесть, семь, восемь, девять, тридцать. Далее еще раз запрокинули голову, взяли маску и сделали два вдоха. Матвей Горбунов: В 2017 году в Рязани появился спасательный отряд, состоящий из студентов-добровольцев медицинского университета. За это время волонтеры приняли сотни заявок и выезжали на крупнейшие ЧС: авиационные катастрофы (одна из них – крушение Superjet, тогда ребята помогали извлекать останки экипажа), ликвидация пожаров в Рязанской области, спасение людей из-под завалов. И даже самые небольшие сигналы о помощи берут на себя будущие врачи. Ирина Зимина: Все пожары в 2022 году, которые у нас были, получается, они же были летом и затянулись немножко на сентябрь. И после пожаров, на следующий день, допустим, не отсыпаться, а на пары. Некоторые ребята у нас приходили вообще, у них одежда пахла, пропиталась настолько дымом, что вот они приходили такие. Была, наверное, такая одна из первых, вот только начинали вот этих вот кошек брать как заявки. Позвонили, попросили, говорят: кошка сидит там несколько дней на дереве, помогите снимите. Сняли, вроде как даже хозяйку нашли... Но хозяйке она была не особо нужна: через два дня та же самая кошка на том же самом дереве... Теперь живет у меня. Матвей Горбунов: Ирина родом из Воронежа, ее мама – медсестра, трудится в военном госпитале, в свое время участвовала в боевых действиях в Чечне. В детстве будущая начальница спасательного отряда занималась альпинизмом, оттуда и пришла закалка к дисциплине и готовность к серьезным испытаниям. Ирина Зимина: Я бы не сказала, что все прямо приходят за какой-то благой целью, – нет, приходят пробовать. Кого-то затягивает, кого-то – нет; кто-то понимает, что «это не мое». Но остаются только идейные, остаются те, которые просто горят этим делом, т. е. для которых абсолютно все равно, кому ты помогаешь, в какой ситуации ты помогаешь. Вот это именно идея, «я горю». То есть есть люди, которые говорят у нас о том, что «если бы не этот отряд, я бы из университета ушел», и такое есть. Екатерина Голомонова: Все, мы готовы спускаться. Матвей Горбунов: Сейчас в Salus насчитывается более 60 добровольцев, однако в Рязанской области знают: это уже не просто студенческий отряд, а настоящие спасатели, где опытные товарищи передают свои знания и навыки новичкам. Ирина Зимина: Проходят вообще тренировки у нас на постоянной основе, т. е. это могут быть абсолютно вообще разные тренировки. В данный момент мы наблюдаем тренировку по альпинистской подготовке. То есть понятно, что к любым внештатным ситуациям она толком не подготовит, но она выработает полноценную работу, т. е. ты знаешь, как ты оденешься, что ты будешь делать, ты точно на уровне такой уже запоминаемости [будешь знать] технику безопасности, что ты должен сделать, – все это на автоматизме вырабатывается. Матвей Горбунов: У каждого из наших героев-спасателей своя история, своя мотивация, свои надежды и страхи. Но все они, выходят на маршрут поиска, чувствуют, как сильно они нужны людям, как важно дело, которым они занимаются, как много ответственности лежит на их плечах. Есть такое выражение: кто спасает одну жизнь, спасает целый мир и находит себя. Григорий Сергеев: Добровольцы... это не просто мое глубокое убеждение, а то, что я вижу каждый день... работают с такой энергией, с которой невозможно работать за любые деньги. Егор Беседин: Это и помогать, и потребность быть нужным. Я 4 года собаку тренирую, и было бы классно, чтобы она принесла пользу и я принес пользу своей работой. Валентина Наумова: И вот, наверное, самая главная мысль, которая меня здесь держит, – это то, что я полезна обществу, и мне хочется продолжать быть полезной. Ирина Зимина: Любое добровольчество, бабушке пакеты донес, – это же круто! Ну это бесплатно ты сделал? Бесплатно. Бабушке хорошо? Хорошо. Вот она, основная миссия! Дмитрий Щеглов: Не задумывался никогда, я благодарности никакой не жду. Я радуюсь, если человек нашелся, для меня этого достаточно, все. Благодарности никакой не прошу, не жду, мне это неинтересно. Татьяна Гончар: Когда ты видишь, что кому-то нужна помощь твоя, и ты можешь приложить к этому хоть каплю усилий своих – почему [не сделать этого]? Если ты можешь, то обязательно это делаешь. Помогать другим, мне кажется, – это самое лучшее, что может быть.