Илья Тарасов: Добрый день. Ксения Мишонова: Добрый день. Илья Тарасов: Только что посмотрели сюжет. Отец сейчас живет в общежитии, кое-как пытается работать, пятеро детей. Очень боится, что к нему придет опека и всех заберет. Так ли просто прийти и забрать? Ксения Мишонова: Конечно, наверное, первое, что приходит в голову – посоветовать папе не бояться. Забрать детей очень непросто. Собственно говоря, нет такого у нас, чтобы каждый день кто-то мог зайти в семью просто так, из серии «проверить, сколько апельсинов в холодильнике». Это все-таки такие страшилки. К сожалению, к моему большому сожалению, они существуют у людей. Никто не занимается ни имиджем органов опеки и вообще не рассказывает про их деятельность. Здесь надо понимать, что в семью всегда заходят по сигналу. Неблагополучие выявляется по сигналу, а не потому, что пошла плановая проверка, и все пошли по домам, по квартирам выявлять это самое неблагополучие, ни в коем случае. При условии, что есть сигнал об угрозе жизни и здоровью детям, в семью может зайти такое большое представительное сообщество, в состав которого войдут представители полиции, представители опеки, комиссии по делам несовершеннолетних и иногда соцзащиты. Если они действительно все вместе видят, что там что-то такое, что угрожает жизни и здоровью ребенка, все эти люди, представители подписывают акт, и только после этого они могут временно, временно переместить ребенка в социальное учреждение до выяснения ситуации. Другое дело, что если по акту ребенка перемещают, то, к сожалению, к нашему большому сожалению (и мы про это очень давно говорим), по закону, по 77-й статье Семейного кодекса, у опеки есть только неделя… более того, есть неделя на то, чтобы после изъятия ребенка выйти в суд на лишение родительских прав. У опеки нет времени, и у соцзащиты нет времени на то, чтобы работать с семьей. У опеки и у соцзащиты должно быть время. Чтобы работать с семьей, реабилитировать семью и вообще давать шанс семье, нужно время – как минимум полгода. Илья Тарасов: На сегодняшний день они вынуждены это делать за неделю? Ксения Мишонова: Да, по закону. Есть закон, есть закон. Илья Тарасов: Как бы они ни хотели. Ксения Мишонова: Как бы они ни хотели, они должны выйти на лишение прав. Вообще решение об окончательном отобрании ребенка принимает суд. Илья Тарасов: Ситуация в Мытищах – что там произошло? Ксения Мишонова: По сигналу опять же таки консьержа, которая обратила внимание на то, что она детей не видела с декабря месяца, то есть они их не выводили на улицу из квартиры, по сигналу консьержа в квартиру как раз пришли органы опеки, полиция, комиссия по делам несовершеннолетних – и обнаружили, в общем, античеловеческие, на ваш взгляд, антисанитарные условия жизни детей. Дети были с мамой и с бабушкой, находились на тот момент. Дети были перемещены в социально-реабилитационные учреждения и в больницы. Илья Тарасов: Что такое антисанитарные условия? Вот как это выглядело все? Ксения Мишонова: Ну, это когда дети живут среди мусора, захламленная квартира. У детей не было постельного белья, дети спали на полу. У детей не было ничего из еды, кроме хлеба и воды. Вся остальная еда – это были опять же таки отбросы с мусорки. И вызывало вопросы трезвое состояние матери. Когда опрашивали детей, выяснилось, что дети никогда не мылись, никогда не мылись. У младших детей были вши. Питались только с мусорки. Маленький ребенок вообще никакой еды, кроме хлеба и воды, до сих пор не принимает. Долгое время в учреждении дети спали на полу. Илья Тарасов: Привыкли. Ксения Мишонова: То есть они не знали, что такое спать на кровати. Да, и еще очень важный фактор, что на трех из четырех детей не были оформлены свидетельства о рождении. Илья Тарасов: То есть их не существует? Ксения Мишонова: Не было никаких документов, никаких документов. Илья Тарасов: Благотворительные фонды и организации, которые занимаются профилактикой социального сиротства, говорят: любая семья лучше, чем детский дом. Ксения Мишонова: Я категорически не согласна с этим выражением. Мы видели семьи… И даже вот эта семья, о которой мы сейчас с вами говорили, в Мытищах. Я бы не хотела оказаться даже на день в такой семье. Ну, это страшно. Более того, я вам могу сказать по своему опыту, что я в домах ребенка наблюдала младенца, девятимесячного младенца, который попадал в дом ребенка по акту изъятия уже третий раз, третий раз, когда забирали ребенка из семьи мамы-алкоголички, которая оставляла его на несколько дней тоже без еды, уходила, запивала. Ее долго искали, потом она приходила, пыталась как-то наладить свою жизнь, обещала, что она исправится, проходило два месяца… И вот так уже три раза. Здесь, безусловно, я согласна со всеми, кто выступает за то, что с семьей надо работать. И семье надо давать шансы. И семье надо помогать. Всякое может случиться. То есть такие сценарии нам судьба подбрасывает, что, понятно, нельзя все прописывать и предусмотреть в законе. Но сам факт, что у нас должен быть какой-то инструмент, чтобы помогать семье, дать ей возможность реабилитироваться и выйти из пике какого-то, у нас должно это быть. А сейчас у нас таких инструментов нет. Когда у ребенка есть статус – статус оставшегося без попечения родителей или ребенка сироты, тогда – да, тогда мы можем разместить детей в приемной семье. И при этом я хочу еще сказать, что когда родители лишаются прав – это ведь обратимый процесс, родители могут восстановить свои права при желании. Правда, надо пересмотреть свой взгляд на жизнь, свой образ жизни и доказать в суде, что они готовы быть полноценным, добросовестными, доброжелательными родителями. В прошлом году 1 165 родителей были лишены родительских прав в Московской области, и только 32 восстановили свои права по собственному желанию, остальные – нет. А когда ребенок попадает в соцучреждение… Не путайте с детскими домами. В детских домах находятся только дети со статусом. А вот в социально-реабилитационных центрах находятся так называемые «родительские дети». Это как раз тот фактор социального сиротства, когда дети у нас сиротами находятся при живых родителях в социально-реабилитационных центрах. Вроде и родители есть, и статуса нет, и в семью нельзя отдать. Илья Тарасов: И сейчас таких большинство? Ксения Мишонова: И в семью нельзя отдать. Да они все заполнены, эти социально-реабилитационные центры. И в семью нельзя отдать, чтобы ребенок жил в семье, общался с кем-то другим. Илья Тарасов: Тем семьям, которые находятся в зоне риска, осознают, что они там находятся по разным причинам… Вот даже крайний пример, который я приводил: семья, отец, пятеро детей. Они реально боятся опеки, они боятся обратиться за помощью, потому что мало ли чего, вдруг что-то посчитать не так, заберут детей и так далее. Этим людям на сегодняшний день где искать поддержку? Ксения Мишонова: Звонить уполномоченным на местах, они есть в каждом регионе. У нас довольно-таки уже серьезный институт уполномоченных в Российской Федерации, и мы готовы помогать в сотрудничестве как раз с органами профилактики, с опекой, с КДН, с полицией, с кем угодно. Мы готовы помогать. Илья Тарасов: Часто сталкиваюсь с историями, что соцработники, сотрудники опеки, чтобы чуть-чуть взбодрить семью, взбодрить маму, говорят: «Мы заберем у тебя детей». Это что за «бодрость» такая? И что делать в этом случае матери? Ксения Мишонова: Понимаете, есть же… Все равно надо не забывать, что мы живем в правом государстве, у нас есть законы, есть сейчас, в общем, регламент. И я вас уверяю, очень трепетно к этому сейчас относятся – к каждому факту, случаю отобрания ребенка. Это все не просто так. Ты просто так не зайдешь. Ты просто так не заберешь. Опять же таки это все больше страшилки. Но, конечно, есть человеческий фактор. Видимо, зашли и уже не понимают, как воздействовать, не хочется им забирать, не хочется травмировать ребенка, не хочется, будем так говорить, разъединять семью, а хочется, чтобы она все-таки сохранилась, эта семья. И, видимо, сказали они этой маме. Не имеют права так говорить, конечно же. Не имеют права угрожать. Не имеют права говорить такие вещи. Но есть человеческий фактор. С этим надо работать. В принципе, можно обратиться с жалобой в вышестоящие органы на этого сотрудника опеки. Илья Тарасов: Для тех людей, которые живут не в Москве, не в области, а в любом регионе страны, мини-инструкция: где найти информацию, к кому можно обратиться за помощью? Ксения Мишонова: Ну и для тех, кто боится. Первое – хотела бы вам посоветовать не бояться. У вас есть все права. Семья защищена у нас в государстве. Вас не могут, не имеют права ни пугать, ни стращать. В принципе, если вы по каким-то причинам не можете наладить отношения с опекой или опасаетесь чего-то, я думаю, что вы точно можете обратиться в своем регионе в адрес уполномоченного по правам ребенка. У каждого уполномоченного в регионе есть свой сайт, контакты и приемные дни. В общем, мы всегда помогаем. Мы стараемся как раз сделать все возможное, чтобы соединить общество и власть. Илья Тарасов: Спасибо. Ксения Мишонова: Пожалуйста.