Эпизод: отрывки школьных занятий Татьяна Барт, учитель музыки ГБОУ «Многопрофильный центр развития детей»: Педагогический стаж у меня – 40 лет, в пятой школе я работаю 26 лет. Опыта работы с детишками с ограниченными возможностями у меня нет. Познакомилась с адаптированной образовательной программой, я уже знаю, вот очень помогает именно вот в успокоении после интенсивной деятельности музыка австрийского композитора Моцарта. Юлия Берлетова: Вика, ей 8 лет. Двойняшки Василиса и Варя, им по 7, все три – сестры, и у всех аутизм. Учатся в одной школе, в одной параллели, но разных классах. Педагог:К сожалению, девочки не получали раннюю помощь, что, конечно, нас очень настораживало, но мы включили их в программу подготовки к школе, и они проявили очень хорошую динамику, стали развиваться. Мы приняли решение разделить их в разные классы. Юлия Берлетова: Жила Ольга Мишулина со своими девочками в небольшом населенном пункте, в двухстах километрах от Нижнего. Там не то, что поликлиники, медпункта нет. Детям никто не мог поставить диагноз, не то, что создать им особые условия обучения. Оля переехала. Школа, куда взяли сразу всех – для нее настоящий подарок. –Оля, если бы не эта школа, какие варианты у вас были? Ольга Мишулина: Как вариант, разделение на две школы. У двойняшек – 39-я школа, школа-интернат, и у Вики был ресурсный класс и интернат – он, сами понимаете, интернат. Там уже, не знаю, человек сколько, 14-15, там отношение было бы, конечно, другое. И занятий (логопед, дефектолог, психолог) ежедневных точно не было бы. Здесь у нас – каждый день. Юлия Берлетова: В этом первом классе у каждого ученика личный наставник. У Вари Мишулиной – Татьяна Германовна. Она работала воспитателем в школе-интернате, а теперь – тьютор. Тьютор:Мне предложили с 1 сентября работать тьютором, я согласилась. Юлия Берлетова: Так, что было известно об этой профессии? Тьютор: Ну я что-то так… Ну это как помощник учителя, тьютор. Галина Заричная, директор ГБОУ «Многопрофильный центр развития детей»: Мы впервые собрали детей с проблемами РАС – это первые классы и один второй класс. Остальная школа (это пятые, девятые классы) проходят обучение по основным общеобразовательным программам. Надежда Гусева: Мы находимся в общеобразовательной организации «Многопрофильный центрразвития детей». В этом году здесь открылся корпус для обучающихся с расстройствами аутистического спектра. У нас здесь 5 автономных классов. Юлия Берлетова: Надежда Гусева – кандидат психологических наук, возглавляет в Нижнем Ресурсный центр по сопровождению людей с РАС. Он появился 3 года назад после того, как в регионе была принята программа помощи тем, у кого особые потребности. Ольга Петрова, министр образования, науки и молодежной политики Нижегородской области: Очень большой, важный момент, который есть в нашем регионе – это то, что удалось увеличить финансирование на детей с РАС, причем существенное это увеличение, что позволяет во-первых, сразу создать ресурсный класс, взять тьютора, который будет рядом и будет помогать. Юлия Берлетова: Благодаря финансированию в штате Многопрофильного центра с этого года +18 новых педагогов – логопеды, дефектологи, тьюторы. Надежда Гусева: Ну какие-то педагоги у нас имеют опыт работы с детьми с РАС в рамках частной практики, например, а кто-то имеет опыт работы в общеобразовательной организации, но с детьми с РАС они здесь столкнулись впервые. Ну разумеется они прошли специальную подготовку. Эпизод: прогулка Юлия Берлетова: Всего у Оли пятеро детей. Старшие дети от первого брака уже взрослые. Вале, вот она помогает маме с младшими сестрами, 21 год. Еще у них есть брат. Ольга Мишулина: Некоторые родители прячут своих детей. Ну а смысл прятать? Вот у нас папа абстрагировался полностью, папа не видел девочек лет 5. Он никуда не делся, он взрослый, здоровый мужчина, он живет, дышит. Юлия Берлетова: Оля своих девочек не прячет, говорит о проблемах открыто. Ольга Мишулина: Я просто родителям подхожу и говорю: «У меня их 3, я могу недосмотреть, вы за своим следите – вдруг что-то, ну отведите чуть в сторону, ну уберите мою – я не против, она встанет и пойдет. Просто некоторые мамочки после… вот начинаешь объяснять, они просто встают, забирают демонстративно ребенка: «Пойдем на другую площадку». Елена Шигина: Когда классы только формировали, одна мама очень паниковала, что будет в классе ребенок с инвалидностью. Она боялась, что все внимание будет ребенку, а на других детей внимание обращаться не будет. Я как бы слышала эти слова и сразу же обозначила себя. Говорю: «Я – мама такого ребенка, в вашем классе будет учиться Маша с синдромом Дауна, но она социализирована, она самостоятельна и она не займет много времени у учителя, не отнимет время у других детей. Юлия Берлетова: Пригород Брянска, Мичуринская школа. Лена Шигина встречает дочь Машу с занятий. Маша – первый ребенок с особыми потребностями в этом учебном заведении. Ей 9 лет, она ученица второго класса. Елена Шигина: Маша, уроков много сегодня было? 5 уроков у нее было. Юлия Берлетова: 5 каждый день, да? Елена Шигина: 4-5 уроков. Юлия Берлетова: То есть как общие во втором классе, общая программа, никаких особых?.. Елена Шигина: Ну когда у детей английский язык, ее, соответственно забирают на свои индивидуальные занятия. Так же какие-то у нее есть по программе… самоподготовка, ее тоже забирает дефектолог, забирает логопед на индивидуальные занятия. Юлия Берлетова: Учится Маша в параллельном классе с родным братом Мишей, ему 8. Эпизод: домашние занятия Елена Шигина: Погодки. Маша в силу своих возможностей она не могла пойти в школу в возрасте там семи лет, поэтому пришлось чуть-чуть подождать, и пошли они вместе, пошли в параллельные классы. Ну как бы мы осознанно сделали такой выбор, чтобы в параллельные классы они пошли, чтобы больше самостоятельности как бы у каждого было, они друг от друга не зависели. Юлия Берлетова: ПМПК – психолого-медико-педагогическая комиссия заключила, что Маше личный тьютор не нужен, ей помогает классный руководитель, он же дефектолог. Еще в помощь – логопед, но не только. Елена Шигина: Вот в классе у нее есть девочка, которая помогает ей все время одеться, выводит ее, помогает выйти там в школу, в столовую ведет. То есть коммуникация происходит, вот вся инклюзия она – чтобы ребенок коммуницировался. От всего этого инклюзивного образования как бы мы не ждем какого-то ну волшебства, наверно, не ждем. Она не станет обычным ребенком, она просто научится жить в этом обществе, а также общество научится жить вместе с ней. Юлия Берлетова: Увидеть собственными глазами, как Маша взаимодействует с учителем, общается с одноклассниками не получилось. В образовательном учреждении снимать не разрешили. Евгения Орачевская, директор АНО Специальный центр развития детей «Гармония»: С 2016 года, когда вступил в силу новый ГОС, и вообще стала меняться система образования, конечно, альтернативы стало гораздо больше. Во-первых, в принципе исчез статус ребенка необучаемого. Прежние необучаемые дети, которых раньше считали необучаемыми, они сейчас пошли в коррекционную школу. Коррекционная школа не совсем понимает, а что же делать – ведь их не учили работать с этой категорией детей. В то же время ребята, которые раньше были в коррекционной школе, теперь имеют право пойти в массовую школу по адаптированным программам. Но тут берется за голову массовая школа – а что же делать с теми, с которыми их тоже не учили работать? Юлия Берлетова: Евгения Орачевская больше 20 лет занимается специальной педагогикой. В 2007 вместе с коллегой открыла в Брянске Фонд помощи детям с особыми потребностями «Гармония», где в том числе их готовят к школе. Вот и Машу Шигину сюда водили, и сейчас они с мамой приезжают за обретением личной гармонии в общении с окружающим миром. Эпизод: отрывок индивидуального занятия Евгения Орачевская: Это наш Дом совы – сенсорно-динамический зал. Он у нас совсем маленький, но очень функциональный. Юлия Берлетова: В «Гармонии» тесно, но весьма уютно. Все 15 лет работы центра Женя ищет ему комфортный дом. Сейчас центр выиграл президентский грант на ремонт здания, которое выделил им город в безвозмездное пользование. Всего в «Гармонии» 100 воспитанников, 50 из них – ученики школ, в том числе общеобразовательных. В центре работает 15 мульти-специалистов, это и логопед, и дефектолог, и психолог, и тьютор в одном лице. Они проводят индивидуальные и групповые занятия. Евгения – за развитие инклюзивного образования и в курсе проблем с теми же тьюторами в школах. Их действительно мало, в чем возможно и причина того, что инклюзия в родном Брянске толком не развита. Евгения Орачевская: У нас в области до сих пор так и не принят повышающий коэффициент. Мы, например, знаем, вот в Волгограде недавно был принят коэффициент на ребенка с аутизмом – увеличен в 2 раза по сравнению с другими категориями детей с нарушениями развития. То есть вслед за ребенком в школу приходит финансирование в 2 раза большее, чем на другого ребенка с нарушением. Мы понимаем, что на эти средства можно и тьютора, и сопровождающего, и индивидуальную работу организовать. Когда этого нет – этого нет. Мы начали сотрудничать с общественным советом при Департаменте образования и науки Брянской области, у нас создавалась рабочая группа, как раз-таки изучающая особенности образования детей с расстройством аутистического спектра. На фоне этого сотрудничества у нас в городе появилось 16 ставок тьюторов за прошлый учебный год – это тоже очень много. Юлия Берлетова: Трое из этих 16 наставников работает здесь, в 6-й средней образовательной школе Брянска, где более 350 учащихся. Андрей Редюк, директор МБОУ СОШ №6 г. Брянска: Вообще у нас 14 детей с ограниченными возможностями, но вот именно детей с расстройствами аутистического спектра 5 человек. Была идея нашего руководителя городского образования Ивана Ивановича Котурова создать на небольшой школе спокойный такой уголок именно для этих детей. Юлия Берлетова: Однако и в этой брянской школе снимать инклюзию нам тоже не разрешили. Эпизод: отрывок урока английского языка Юлия Берлетова: 5-Г нижегородской 134-й школы уникален во многом. Здесь учатся только мальчики, к тому же класс инклюзивный. Светлана Еремина, учитель английского языка МБОУ «Школа №136» г. Нижний Новгород: В классе есть несколько ребят с особенностями развития. Если вы заметили, кто это – прекрасно, если нет – то еще лучше. Вот, наушники выдали одного из наших учеников, поскольку у него очень тонкий музыкальный слух, и разные громкие звуки и фразы, сказанные может быть не тем тоном его очень сильно огорчают. Его зовут Гриша, и он очень любит получать хорошие оценки, он очень старается. У нас несколько таких мальчиков в классе, и надо сказать,к чести остальных ребят, нет какого-то особого отношения, скажем так– ни лучше, ни хуже. Такие же дети, они так же вовлечены в коллектив. Юлия Берлетова: Светлана Еремина – учитель английского языка, дефектолог и классный руководитель у этих мальчишек. Светлана Еремина: Дети приучены. Дело в том, что вот они пришли в 1 класс, и с 1 класса они видели в школе разных ребят с разными особенностями, с разным поведением. И с 1 класса на каждом уроке каждый педагог в этой школе внушает своим детям, что мы все равны, мы все имеем право на уважение, мы все имеем право на любовь. Юлия Берлетова: В 5-Г 4 ученика с РАС. Мама одного из них Ольга Чеченина, она же тьютор, а еще главный инициатор открыть этот первый в своем роде в Нижнем Новгороде ресурсный класс. Собрала таких же, как сама, родителей первоклассников с особыми потребностями и стала действовать. Ольга Чеченина, тьютор: Ну мы с родителями в 2017 году объединились и благодаря еще «Контакту», Елена Багарадникова, мы связались с ними, они нас обучили, проконсультировали, приезжали сюда, разговаривали с директором, объясняли про эту модель ресурсного класса. Юлия Берлетова: «Конакт» – одно из самых крупных родительских сообществ России. Это мамы и папы детей с аутизмом. В нем около 15000 участников со всей страны. 9 лет они существуют и работают как общественная организация. Елена Багарадникова – ее идейный вдохновитель и руководитель. Елена Багарадникова,исполнительный директор РОО помощи детям с РАС «Контакт»: Они приезжали сюда, смотрели на действующие уже здесь ресурсные классы, знакомились с тем, как устроено там все. Ну потому, что для тех, кто начинает, важно посмотреть действующую модель, просто хотя бы потому, что ты можешь убедиться, что это не какая-то картинка на бумажке, а это реальные живые дети, тьюторы там, которых тогда вообще еще не было практически нигде. Первые тьюторы для детей с ОВЗ они появились для детей с аутизмом в наших проектах. То есть, это вот прямо с детей с РАС началось в Москве, и дальше уже пошло потихонечку по стране распространяться. Юлия Берлетова: Оля прошла переобучение, первое образование у нее техническое. Потом изучила прикладной анализ поведения у детей с аутизмом, стала тьютором, а затем консультантом Нижегородского ресурсного центра помощи развития людям с аутизмом. Оля помогает найти ответ на вопрос, как открыть в своем городе ресурсный класс и получить тьютора. Ольга Чеченина: Тьютор он не закреплен за каким-то конкретным ребенком желательно, потому что ребенок может заболеть, тьютор может заболеть. А дети с особенностями они могут как-то привыкнуть. И чтобы не было такого, как сказать… выученной беспомощности, чтобы их не учить, поэтому тьюторы они меняются. Он может быть один, он может быть сегодня несколько. То есть это такая вот универсальная должность, которая, как сказать, помощник, наставник ребенка и в ресурсной зоне, и в инклюзивном классе. И он координирует, помогает между специалистами, между учителями начальной школы, между родителями. То есть вот он задействован везде получается, тьютор. Юлия Берлетова: Всего в школе, которая стала одной из стартовых площадок инклюзивного образования в Нижнем Новгороде, сейчас 6 тьюторов. Под опекой у них 11 учащихся с аутизмом. Анастасия Погосян, директор МБОУ №134 г. Нижний Новгород: Главное – не просто вот организовать инклюзивное образование, а именно вести полноценную работу со всей школой. То есть это и с родителями в целом. У нас учится, например, более 1000 детей, и более 1000 родителей, сами понимаете. Сначала были какие-то скептические такие нотки, вопросы у родителей: а что это за дети, а как это будет все, а не будут ли наши дети обделены и вот как вообще будет происходить образование? И мы проводили систематические уроки доброты, то есть мы рассказывали, как это, что это за детки. Юлия Берлетова: Как правильно выстроить план действий в реализации желания организовать ресурсный класс и получить бесплатные услуги тьютора, знает и федеральный эксперт Межрегиональной общественной тьюторской ассоциации, автор многочисленных научных исследований и учебных пособий Мария Чередилина. Заявка на тьютора начинается со специальной комиссии, которая должна его рекомендовать. Мария Чередилина: Готовясь на прохождение психолого-медико-педагогической комиссии не забудьте приложить собственное заявление на предоставление вам данных специалистов, обоснуйте это, исходя из имеющихся у вас уже заключений специалистов, и может быть исходя из опыта посещения школы, там есть характеристика. То есть вы должны сами ну доказать, по сути, подготовить документ, может быть с чьей-то помощью, почему вашему ребенку необходим тьютор или ассистент-помощник. Вы прикладываете это заявление к пакету, с которым идете на психолого-медико-педагогическую комиссию. И тогда комиссия обязана на него отреагировать. В случае, если родители, придя с заключением психолого-медико-педагогической комиссии, написав заявление на тьюторское сопровождение (рекомендуется делать это письменно, а не говорить в кабинете просто об этом), получили письменный отказ, то необходимо обратиться к учредителю, и как правило, это муниципальные власти. Юлия Берлетова: Катя Белякова – тьютор. Настя Мартынова – тоже тьютор. Здесь всего 4 воспитанника, и у каждого личный наставник, который рядом со своим учеником с 10 утра до 4 часов вечера. Это коррекционный интернат для слепых и слабовидящих. В нем второй год работает класс для детей с индивидуальными программами обучения. Екатерина Белякова, тьютор ГАОУ «Нижегородская областная специальная (коррекционная) школа-интернат для слепых и слабовидящих детей»: На каждого ребенка у нас есть индивидуальная программа, не что-то общее, а именно то, что бы к ним подходило. И я то есть отвечаю за всех детей в классе, и я как раз больше обучаю тьюторов, говорю, с чем мы сегодня будем заниматься, то есть на каждый день такой составляю план. Юлия Берлетова: Кате 28 лет. В специальной педагогике она все 8, свой опыт нарабатывала с Петей, она была его личным помощником больше шести лет. А Петя – сын Юлии Кремлевой, она известный в Нижнем и далеко уже не только в нем благотворитель и активистка за права детей с особыми потребностями. Как закалила Юля свои нервы, когда искала возможные варианты обучения для своего Пети, слов не найти – одни эмоции. Юлия Кремлева,исполнительный директор Межрегиональной благотворительной общественной организации «Сообщество семей слепоглухих»: Я объехала все школы, когда пришло время Петру идти в первый класс. Мне открытым текстом люди говорили: «Нам это неинтересно. Мы не знаем, когда следующий ребенок такой появится. Зачем мы из-за одного ребенка поедем учиться?» В конце концов выбрала школу, которая находится в 100 км от города, и которая планировалась к закрытию, ну вот так получилось. Юлия Берлетова: В этот момент и нашлась Катя – молодой педагог-психолог помогала Пете учиться, взамен получила бесценный опыт. Второй год руководит тьюторами в уникальном классе, где продолжает обучение и Петя. Ему сейчас 13. Инициатором открытия особой образовательной площадки стала, конечно, Юля. Юлия Кремлева: Ирина Ивановна Бударина – директор школы вот этой вот всей, собственно говоря, и человек, благодаря которому во многом, в большинстве, наверное, появился класс, в который ходят наши дети. И педагогам интересно оказалось. То есть у нас девочки в прошлом году пришли тьюторы без опыта фактически работы, и они сначала волновались. Очень важно понять, что с детьми тоже приходят работать люди без опыта, и им тоже нужна поддержка – не меньше, чем нашим детям особым. С тьюторами… нам нужны люди, которые будут заинтересованы и обучены, и которые были бы заинтересованы обучаться – это первое. Второе, на уровне директоров школ, конечно, не должно быть страха, и должна быть готовность к экспериментам. Вопрос в финансировании естественно. Ирина Бударина, директор ГАОУ «Нижегородская областная специальная (коррекционная) школа-интернат для слепых и слабовидящих детей»: У тьютора 36 часов – рабочая неделя. Конечно, когда ты приходишь без образования, ну, у тебя пока нет не стажа работы, ни категории, конечно, эта зарплата невысока. Но ведь мы понимаем, я как руководитель понимаю, что минимальную я дать не могу только потому, что от меня не будут… молодежь-то не заинтересуешь. Я ищу средства, и у меня есть они, абсолютно законные, я как бы формирую эту зарплату ровно так, чтобы держать этих специалистов. Юлия Берлетова: Сколько, если не секрет? Ирина Бударина: 25 000. Юлия Берлетова: Юлия Кремлева родом из Нижнего Новгорода, по образованию – финансист. Много лет возглавляла Приволжский филиал Московской биржи. А после рождения Пети (у мальчика нарушение слуха и зрения) Юля ушла работать в благотворительность. Юлия Кремлева: Мы едем на работу – в офис Сообщества слепоглухих в Нижнем Новгороде. Юлия Берлетова: Межрегиональной организации «Сообщество семей слепоглухих» 6 лет. В ней около двухсот семей со всей страны. Один из самых обсуждаемых ими вопросов – проблемы инклюзивного образования. Юлия Кремлева: Первоначально, когда в теме не разбираешься, кажется, что ну этим же должна заниматься школа, этим же кто-то должен заниматься. Я поняла, что в системе очень много заинтересованных людей, но они не всегда знают, что делать. Юлия Берлетова: Несколько лет сообщество выигрывает президентский грант на проект «Мамина школа». Это психологическая и методическая поддержка родителей и тех, кто работает с особыми детьми в разных регионах страны. Юлия Кремлева: Сейчас мы едем в Красноярск и в Барнаул, в Алтайский край. Были в Якутии, в Ханты-Мансийске, но мы туда еще вернемся. Мы, когда посмотрели на Ханты-Мансийский округ… мы были в Октябрьском, то есть мы были вот здесь, к нам приезжала Нягань. Мы по Оби приехали вот как раз в Октябрьский, то есть это такой небольшой населенный пункт, и там работает Автономная некоммерческая организация, которая вот как раз с детьми такими занимается. То есть дети ходят в обычную школу, там нет просто других. И учителя иногда в растерянности. Дети разные – с аутизмом, с нарушением слуха и зрения, с двигательными нарушениями. Система устроена так, что мы все хотим, чтобы все было хорошо. И, конечно, отчитаются про инклюзию, но мы видим много случаев, когда это при недостатке ресурсов и возможностей у образовательного учреждения, это превращается в имитацию. Юлия Берлетова: Юля в прямом смысле слова работает и над количеством и качеством инклюзивного образования, уверена, что любые изменения и развитие нужно начинать в первую очередь с себя. Юлия Кремлева: Вот честно, я могу сказать, что мне стало сильно проще жить, когда я стала на всю эту ситуацию смотреть не в контексте, как я должна спасти ребенка, и что я должна для него сделать, а какой в этом смысл для меня, чему мне нужно научиться, чтоб быть ему адекватной поддержкой. Юлия Берлетова: У Лены Саленковой из Брянска сына тоже зовут Петя, ему 8 лет. Каждое утро Лена везет Петю в школу, она близко – в пяти минутах от дома. Елена Саленкова: У нас в Брянске те, кто себе выгрызут аутизм – у тех аутизм, кто не выгрызет – у тех сначала ЗПР, потом УО. И мотивируют это тем, что ну зачем вам типа это, зачем вам аутизм – ставить на ребенке крест. Юлия Берлетова: У Пети – аутизм. Лену с сыном встречает их личный тьютор, все вместе они идут до дверей школы. Это та самая школа №6 города Брянска, про которую мы вам уже рассказывали, где снимать образовательный процесс нам не разрешили. Петя учится во втором классе, где 16 учеников, из них 4 – с особыми потребностями. Тьютор на всех один. Елена Саленкова: Школа предлагала сидеть мне с ним, но я решила, что пусть это лучше будет профессиональный педагог. Ребенка пытаются сначала как котенка кинуть в класс, то есть выживет, не выживет. После того как 2, 3 сентября ребенок демонстрирует нежелательное поведение, тут есть 2 варианта. Первый вариант – предлагают маме сидеть как тьютором, второй вариант – отправляют ребенка на надомное обучение. Причем, к сожалению, в нашем городе до этого года подавалось, что надомное обучение – это единственная форма, которая пригодна для детей с проблемным поведением. Причем это говорилось так: «Идите домой, научитесь себя вести, потом приходите». Учиться вести себя в обществе дома в четырех стенах – ну идея так себе. Юлия Берлетова: Лена узнала диагноз сына в Москве, когда ему не было и двух лет. А вот в Брянске, говорит, ему поставили инвалидность только ближе к 7 годам. Медико-педагогическая комиссия рекомендовала обучение по программе 8/2. Это значит, что обучающийся с РАС получает образование по индивидуальной программе, но сопоставимое с образованием сверстников. Елена Саленкова: Было принято решение о том, что мы будем пробовать обучаться в общеобразовательной школе. Некоторые специалисты говорили мне, что я сумасшедшая, что наша школа не готова. Я говорила: «Ребята, простите, у нас все школы нашей страны являются инклюзивными, и инклюзия у нас закреплена в законе об образовании». И нравится, не нравится, если не я, то кто? Эту ситуацию надо менять. Юлия Берлетова: В прошлом году Петя пошел в 1 класс, но индивидуальной программы обучения, как таковой, не было. Лена перевела сына в другую школу. Она продолжает поиски достойного варианта инклюзии, сама стала изучать детали реабилитации людей с РАС, обратилась за помощью в родительское сообщество «Контакт», к известной нам уже Елене Багарадниковой. Елена Багарадникова: Лена была решительно настроена, мы ее проконсультировали раз, потом два. У нас возвращаться можно любое количество раз, писали вместе с ней запросы в разные инстанции, помогали ей, так сказать, в оформлении этого всего. И потихонечку как-то она так влилась в наш коллектив, уже предложив тоже консультировать родителей. Теперь она тоже консультант родительской приемной у нас, такой вот наш брянский представитель. Она берет консультировать, соответственно, родителей из других регионов. Юлия Берлетова: Елена Саленкова изучает прикладной анализ поведения, сейчас постепенно погружается в практику. В то время, как мама ведет занятия, Петя делает домашнее задание со своим тьютором Светой. Елена Саленкова: Группа детей, которые имеют сохранный интеллект, но проблемы с поведением – эта группа у нас никем и ничем не охвачена. И у нас, если говорят о детях с расстройством аутистического спектра, у нас подразумеваются те тяжелые дети. Но есть дети легкие, дети, которым нужна небольшая поддержка, и эти дети станут полноценными членами общества. Юлия Берлетова: Повсеместное качественное обучение прикладному анализу поведения родителей детей с аутизмом и педагогов, которые работают с особыми воспитанниками – мечта Оли Поповой. Оля – сама мама ребенка с РАС и основатель образовательного инклюзивного центра. Ольга Попова, директор инклюзивного центра прикладного анализа поведения «Моя планета»: Прикладной анализ поведения или ПАП (аббревиатура), или ABA, переводя с английской терминологии или АБА, как ее еще иногда называют – это основной метод вмешательства. Без прикладного анализа поведения невозможно сделать правильный, грамотный инклюзивный проект. Юлия Берлетова: У Оли есть сыновья Миша и Гриша, они двойняшки. Вот Миша, Гриша сейчас в школе. Как раз с Гриши все и началось. Ему 9, а когда было 3, стало понятно, что развитие и образование сына надо брать в свои руки. Ольга Попова: С детским садом у нас не получилось, нас оттуда мягко попросили, и мы решили создать сами такую небольшую группу детей. Создали садик, в первую же неделю к нам пришли 5 учеников из соседних домов. Я к тому, что проблема очень распространена. Юлия Берлетова: А когда пришло время идти в школу, Оля стала предлагать инклюзивный проекты в образовательные учреждения по месту жительства. Получилось – Гриша учится во 2 классе. Но проблема остается, говорит Оля: грамотных специалистов, то есть тьюторов, мало, у них низкие зарплаты, и главное – почти совсем нет источников получения образования. Потому фонд «Моя планета» разработал и запустил онлайн-проект обучения тьюторов. Елена Дудкина, заместитель директора по методической работе инклюзивного центра прикладного анализа поведения «Моя планета»: Как правило, первая часть встречи – это разбор вопросов теста, а далее мы как раз разбираем с вами домашние задания. Юлия Берлетова: Елена – специалист по инклюзии, поведенческий аналитик, руководит в фонде проектом подготовки тьюторов. Елена Дудкина: Это проект, который предполагает знания по прикладному анализу поведения, поскольку это научно доказанная дисциплина, которая помогает работать с детьми с особенностями развития, и именно этот подход рекомендован Минздравом. Юлия Берлетова: Курс – 72 часа. Это 3 месяца лекций, домашних заданий и тестов, затем экзамен. Все для того, чтобы дать базовые знания по той же психиатрии тем, кто будет у истоков инклюзивного образования в том регионе страны, где пока нет ничего. Для поступающих на обучение одно условие – принимают командой. Ольга Попова: Почему? Потому что одному человеку горы не свернуть. Даже если это будет 1 психолог из школы, или 1 какой-то руководитель по инклюзии, или 1 тьютор, он один ничего не сделает – нужна команда. Это просто наш опыт. Юлия Берлетова: Оля знает, о чем говорит. Она создала фонд и открыла центр прикладного анализа поведения вместе с мужем и другими родителями. Первое, что они сделали – стали обучать других родителей общению со своими детьми, но результат не впечатлил. Ольга Попова: Все-таки мама должна быть мамой, мама должна любить, ухаживать за ребеночком, а его адаптацией к школе или к садику должен заниматься специалист, в данном случае тьютор. Это не нянька, не воспитатель – это высококвалифицированный персонал, которые желают расти в профессии. Их задача со временем – обучить ребенка навыкам, необходимым ему, и отойти в сторону. То есть их задача – стать ненужными. Юлия Берлетова: Сейчас обучение проходят команды образовательных учреждений из Москвы и Твери, впереди еще 3 набора слушателей. Это урок музыки в ресурсном 5-Ш. Работала Олеся Королькова учителем музыки, потом ушла в декрет. Пока была в нем, в школе появился ресурсный класс для детей с РАС. Олеся подумала, что надо попробовать себя в чем-то новом, и стала тьютором, 3 года была личным наставником у Ани. Да и со всеми воспитанниками в этом классе успела поработать – вызвалась тогда проводить ритмику. Олеся Королькова: Вот это время, которое я с ними провела, оно нисколько не потраченное, потому что я много нового узнала. И до этого, пока я не пришла в тьюторы, я даже не знала, что такие дети… ну как, вот на улице видишь ребенка – кажется, у него какие-то особенности, но я думала там какие-то физиологические. А здесь я поняла, что эти дети они вот такие особенные. Юлия Берлетова: Этот ресурсный класс создан 6 лет назад в образовательном комплексе 1514 г. Москвы силами благотворителей фонда «Искусство быть рядом». Они находят и обучают тьюторов. Светлана Шифрина, директор Благотворительного фонда «Искусство быть рядом»: Как правило, это молодые девушки, которые закончили какое-то педагогическое, психологическое образование, либо они могут еще учиться. Человек хочет профессионального роста, набирается опыта – и это нормальная история, мы как бы к этому уже относимся как к должному. Юлия Берлетова: Ксения Хвостова – пример такого роста: пришла тьютором 5 лет назад, теперь – куратор тьюторов в фонде и психолог в школе, она составляет индивидуальные программы обучения для каждого ученика в ресурсном классе и обучает новых наставников. Ксения Хвостова, тьютор, педагог-психолог ГБОУ «Школа №1514 г. Москвы»: Я искала работу после института, и никуда не брали без опыта. И я наткнулась на вакансию тьютора в ресурсном классе. Я не знала про детей с аутизмом, у меня не очень соотносилось в голове то, что происходит в классе с тем, что ну вроде должно быть в школе. Мог идти урок, но все делают что-то разное. Я сначала не очень понимала, что куда. Но нас вот обучал тогдашний куратор и супервизор проекта, и учитель. Они объясняли вообще, что и зачем мы делаем. После этого я пошла учиться на модуле по прикладному анализу поведения, и затянуло. Мне понравилось, мне интересно, захотелось развиваться в итоге. Юлия Берлетова: В этом классе учится и дочь руководителя фонда «Искусство быть рядом» Аня, ей 13 лет – очень общительный подросток. Вот правда их ресурсный класс с этого года перевели обратно в автономный. Светлана Шифрина: Автономный класс – это дети находятся практически все время только в своем классе и учатся в замкнутом своем пространстве. А ресурсный класс (ну вот я так, чтобы коротко) они обязательно инклюзируются, они обязательно выходят… то есть вообще дети зачислены в обычный общеобразовательный класс. Юлия Берлетова: Как же быть? Где искать общения со сверстниками, а не только с тьюторами и родителями? Выход нашелся сам собой, но только потому, что ресурсный класс существует в этой школе шестой год. Ксения Хвостова: В этой школе есть разделение по классам на направления – есть физико-математический класс, есть там биологический класс. Вот есть социально-психологический класс, у них есть направление работы – волонтерство. И там одна девочка она дела как раз проект про инклюзию, она пришла ко мне, предложила сделать про наш класс, ну то есть рассказать своим одноклассникам. Они приходили к нам поиграть с ребятами. То есть они заранее предупреждали, когда они придут, мы предупреждали детей, что к нам придут гости, и мы там, например, играли в различные настольные игры, ну просто они болтали с Аней, она с ними. Юлия Берлетова: Быть рядом во благо – действительно искусство. Видимо, им интуитивно владеют дети. Это же и высший пилотаж умений и навыков тьютора – научиться мастерству быть рядом с особыми людьми могут помочь в общественной организации «Контакт», в ABA-центре «Моя планета», Сообществе родителей слепоглухих. Главное – смелое желание и уверенность, что инклюзия может и должна быть.