Илья Тарасов: Добрый день! Меня зовут Илья Тарасов. И это программа «ЗаДело!». Сегодня вместо обычного выпуска мы решили показать вам небольшой документальный фильм о работе костромской ночлежки для бездомных, точнее – не о самой ночлежке, а о людях, которые в ней живут, и о людях, благодаря которым эта ночлежка существует. Зовут их Александр Пушкарев – он также руководит благотворительной организацией «Воскресение»; и Роман Мокин – он директор непосредственно самой ночлежки для бездомных. Помимо этого, ребята помогают малоимущим семьям, многодетным семьям, а также людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. И работают они по всей Костромской области. Вообще фильм я задумывал для того, чтобы помочь ребятам собрать деньги на строительство капитального здания ночлежки. У них уже есть фундамент, первый этаж. В общем, дело осталось за малым. Деньги они собираются через сайт Planeta и через сайт своего благотворительного фонда «Воскресение». Эти ресурсы прямо сейчас на ваших экранах: www.planeta.ru/campaigns/nochleg www.voskresenie.ru Также они будут появляться в течение всей программы несколько раз. Поэтому не стесняйтесь, заходите, жертвуйте, особенно если фильм вам понравится. Ну что? Приятного просмотра! * * * Роман Мокин: Вот подъезжаем. Тут у нас стройка начинается, где кирпичики всякие стоят. * * * Илья Тарасов: Саша, расскажи, пожалуйста, как вообще появилась идея открыть ночлежку? Александр Пушкарев: Ночлежка для бездомных у нас уже десять лет существует. Вначале мы кормили детей из многодетных семей. И туда же стали приходить бездомные люди. Мы не могли вместе кормить. Сделали, сколотили такую отдельную будку, можно сказать, и кормили там, в центре города. Но, скажем так, местные жители были против, и мы стали искать какое-то место подальше от центра, чтобы можно было спокойно кормить бездомных. Вот нашли то место, где сейчас находится ночлежка. Поставили один вагон сначала, стали там кормить. Пришла зима – люди не расходятся, стали там ночевать. Так и появилась ночлежка. * * * Илья Тарасов: Все, приехали? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Вот она? Роман Мокин: Да. Только собаку я уберу. Илья Тарасов: А что за песик? Роман Мокин: Большой песик. Запри ее, мы поснимаем пока. * * * Илья Тарасов: А что вы делаете? То есть как работает ночлежка? Александр Пушкарев: Ну, ночлежка – это несколько вагонов. В основном это пенсионный, предпенсионный возраст. Кто-то доживает свой век, кто-то еще устраивается на работу, кто-то возвращается в семью. Ну, судьбы разные абсолютно. * * * Илья Тарасов: Жена изначально хорошо отнеслась к тому, что ты стал работать в ночлежке? Роман Мокин: Ну да. Илья Тарасов: А у тебя вся семья, получается, там работает? Роман Мокин: Ну да. Отец сперва работал управляющим. Я уволился из армии, начал тут тыкаться, там тыкаться. Он говорит: «Давай к нам на полставочки, так сказать, помогать». Я говорю: «Ну давай». Поработал чуть-чуть, меня коллектив там, можно сказать, воспринял, нормально я влился в управляющие. Сперва я был вторым заместителем управляющего, потом стал первым. Потом у отца подошло время к пенсии, и он сказал: «Ну что? Пора. Твоя очередь быть у руля». И все, я стал управляющим, стал один. * * * Роман Мокин: Так, ну вот наша ночлежка, территория нашей ночлежки. Вот основные вагоны, жилые – это первый, второй и тот желтый, четвертый, не третий. А это женский. Это у нас столовая – там готовится вся пища, там они и кушают иногда. Здесь кочегарка – это «сердце» нашей ночлежки, теплое. Это баня полноценная. Так, тут у нас стоит из армейской палатки часовенка, у нас есть штатный батюшка. * * * Илья Тарасов: Кого берешь в ночлежку, а кого не берешь? Роман Мокин: Всего в ночлежке 27 мест. Да беру всех по возможности. Просто человек приходит… Ну конечно, преимущественно это уже такого предпенсионного и пенсионного возраста. Потому что если приходит какой-нибудь тридцатилетний, я говорю: «Почему ты сюда пришел? Тебе сколько лет? У тебя здоровья много, у тебя руки-ноги. Почему ты не можешь устроиться на работу, снять себе квартиру? Ты не наш формат, я тебя не возьму». Но бывают и исключения. Человек приходит, и я ему говорю: «Вот тебе два месяца. Ты сейчас отходи от этой уличной жизни, приходи в себя, успокаивайся и устраивайся на работу. А дальше уже решай сам: или ты остаешься и работаешь как бы, либо снимаешь квартиру, либо возвращаешься в семью», – если он из семьи ушел. * * * Роман Мокин: Ну пойдем, в столовую зайдем. – Здравствуйте! Илья Тарасов: Здравствуйте! Роман Мокин: Не стесняемся. Илья Тарасов: Так, здесь вы готовите ужин, да? Роман Мокин: Обед, ужин. Илья Тарасов: А что будет на ужин у нас? – Борщ. Илья Тарасов: Борщ? Роман Мокин: Как бы видишь, у нас два приема пищи, у нас именно два приема пищи, потому что, видишь, у нас люди работают. Утренний прием пищи до того, как кто-то уйдет, часов в шесть. И когда люди приходят, чтобы была пища. Не то что трехразовое. Оно двухразовое, но очень плотное, людям хватает. А те люди, которые работают, они сами себе покупают. Илья Тарасов: А где работают? Роман Мокин: Ну, так как у нас проблема с регистрацией, работают в основном уборщиками, корзиночки возят у торговых центров. * * * Илья Тарасов: Как вообще люди оказываются на улице? Александр Пушкарев: Ну, выгоняют родственники: дети выгоняют родителей, родители – детей, жены – мужей, сожители – сожительниц, и наоборот. Погорельцев много, у которых дом сгорел, допустим, где-то в сельской местности. Все, больше жить негде. Люди, выходящие из мест заключения. Детдомовцы бывшие. Смотрите. Живет, допустим, женщина с мужчиной, брак не зарегистрирован, ничего. У мужчины дети от первого брака, допустим. Он умирает, жилье достается детям, а эта женщина вообще не у дел остается. Они ее просто выгоняют, и все. «Иди куда хочешь». Вот у нас таких много было. * * * Роман Мокин: Так, сейчас… А, свет горит. Илья Тарасов: Мужчины, добрый вечер. Роман Мокин: Это у нас кочегарка. Илья Тарасов: А вы с первого года здесь, да? Роман Мокин: Нет, Андрюха недавно. Илья Тарасов: А когда приехали? – Я месяц, наверное, здесь. Илья Тарасов: А, вообще? – Да. У меня сгорел дом, меня как раз не было. Я сам из Сусанино, из области. Илья Тарасов: А что дальше? – Дальше? Я ногу как раз сломал. Сейчас гипс снял, хромаю. А потом на работу буду, на работу. * * * Илья Тарасов: Ты к своим подопечным как относишься? Роман Мокин: По-человечески. Я всегда в людях вижу человечность. Я не отношусь к ним как к бомжам или к каким-то бездомным. Они такие же люди, как ты, я. Я всегда отношусь по-человечески, с пониманием. * * * Илья Тарасов: Тут получается шесть, да? Роман Мокин: Да. Короче, все мужские вагоны – они по шесть мест. В двух вагонах вот такие двухэтажные, а в первом вагоне просто кровати стоят, потому что он сам побольше. Илья Тарасов: А кто, парни, с работы? – Пока не работаю. Раньше работал. Приостановилась организация. Илья Тарасов: А ты как здесь оказался? – Можно сказать, из-за пьянки. Илья Тарасов: В плане? Из дома выгнали? – Нет. От мамы выписался, хотел к брату прописаться. С пьянками не прописался. Короче, мама умерла, брат умер, а я никогда не прописался. Квартиры пропали. Скитался, скитался. Узнал, что здесь есть такая организация. Надо жизнь восстанавливать. Илья Тарасов: А как вас зовут? – Меня? Александр. Илья Тарасов: Александр, а вы как здесь оказались? – Ну, семью потерял, жилье тоже. Теперь на пенсии. Купить – ничего не купишь. Здоровье не очень. Илья Тарасов: А строгий он вообще? – Да нет, нормальный. * * * Илья Тарасов: Ты жесткий руководитель? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: В чем это проявляется? Роман Мокин: Я всегда всем говорю: «Есть определенные правила. Я не спрашиваю больше правил, но и меньше тоже не собираюсь спрашивать». Илья Тарасов: Как правильно управлять ночлежкой? Есть правило, оно одно, да? Не пить. Роман Мокин: Да, «сухой закон» в ночлежке. Илья Тарасов: Все? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Больше правил нет? Роман Мокин: Как говорит мой помощник: «Никому не сворачивать кровь». Не мешать, жить спокойно, и все. И не пить. Илья Тарасов: Не у всех получается. Что с теми, кто пьет? Роман Мокин: Ну, выгонял на три дня, чтобы дать человеку понять. Если человек выпил, у него некуда идти, особенно в холодное время года. Суток на трое человека выгоняешь – и человек осознает, что может и не пережить эту зиму, если дальше пить и потерять место в ночлежке. Но это все со временем практически свелось к нулю. А если человек злостный нарушитель, то я вызываю полицию просто и на этом уровне обеспечиваю ему проблемы. * * * Илья Тарасов: Ребята, а какой вообще вы видите жизнь лет через пять? Какая она в идеальном варианте? – Я не представляю через пять лет, даже через год. Роман Мокин: Надо прожить пять лет. – Да, прожить. А что, если денег нет? Ни квартиру, ничего не купишь. Что представлять? Не заработать. Как представлять? Нет здоровья, чтобы зарабатывать. Головой не работаю, чтобы заработать головой. А руками – все уже, здоровья нет. Все. Жизнь продолжается вот в таком духе. Илья Тарасов: Ты помоложе? – Сорок один. Илья Тарасов: Сорок один, да? А у тебя есть какие-то планы на будущее? Ну планы, понятно, есть. – Я посмотрю, как получится в дальнейшем, как с работой. У меня спина больная, тоже сильно физически работать не могу. А так, конечно, семью охота создать. Как без этого? * * * Илья Тарасов: Я разговариваю с твоими подопечными, им 60 лет, и я прекрасно понимаю (и они это понимают), что у них все. То есть у них не будет никогда квартиры, у них никогда не будет собственного жилья, в которое они могут прийти как в свое по документам. И они это прекрасно понимают. Мне кажется, страшно такие вещи понимать в 60 лет. Роман Мокин: Возможно. Илья Тарасов: Они считают, что все, жизнь кончилась, и вот это последнее место, куда они пришли? Или у них все-таки есть какая-то мотивация? Роман Мокин: Нет, мотивация-то есть. Главное, что мне нравится в них, – нет в них отчаяния такого: «Вот я попал сюда, мне 60 лет, жизнь моя кончилась». Нет, они даже как-то устраиваются, налаживают отношения с внешним миром, находят женщин себе даже, может быть, съезжают. Были такие случаи, что и в 60 лет находили женщину себе, человек съезжал и вполне себе хорошо жил. * * * Илья Тарасов: Нравится вам здесь? – Полтора года я здесь живу. Ну чего? Не хуже, чем под гнетом деточек. Пить меня уже отучили здесь, уже полтора года не пью. Илья Тарасов: А пили много, да? – Много. Илья Тарасов: А много – это сколько? – Ну как? Могла и беспробудно. Пила. Вся жизнь в вине, можно сказать. Почти что помню сознательную жизнь. А здесь Рома у нас – вообще золото! Ромуська, старший. Господи, никогда не накричит, ничего, все вот так вот, все культурненько. Я первый раз вообще такого человека увидела, чтобы без криков, нормально все. «Виноват – уходи. Виноват – уходи». * * * Илья Тарасов: А народ, который живет в ночлежке, они кем себя считают? Роман Мокин: Бездомными. Илья Тарасов: Вот прямо так и есть? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Так и говорят? Роман Мокин: Особенно те, кто подольше живет, они понимают: «Мы – бездомные». Как бы им там хорошо. Я стараюсь создать все условия, чтобы они были сытые, одетые. И даже увидев в городе человека нашего, никогда не скажешь, что он бездомный и живет в ночлежке. * * * Илья Тарасов: А мужики здесь нормальные? – Ну кто здесь нормальный? Здесь все ненормальные. Кто нормальный-то? Илья Тарасов: Так все же люди. – Конечно, люди. Господи… Такой же город, только в маленьком масштабе. То же самое. И параноики, и… Все тут. Все ШИЗО, и это, и это. Все здесь. Нормальные люди, такие же люди. * * * Роман Мокин: На моих глазах двое умерло в ночлежке. Это было невесело, в принципе. У нас на кладбище есть специальное место – ну, тоже с краешку как бы – для таких безымянных людей. Даже случай был такой. Вначале, когда я устроился, ну, пришел в ночлежку, у нас жил Димон. У меня до сих пор паспорт даже его лежит. Он правила соблюдал, но любил выпить. И он всегда уходил и выпивал за воротами. Один раз пропал, и слухи дошли до меня, что его избили очень сильно, он в больнице лежит. Как-то я все это подзабыл. Ну нет и нет. Думаю: «Мало ли, может, он выздоровел, все нормально у него». И потом мы поехали на кладбище убираться как раз на этом участке, где бездомные, ну, безымянные люди лежат. Мы там убираемся, кресты поднимаем, приводим в порядок этот участок. И там, короче, могил свежих, может, десять. Я иду и обратил внимание, смотрю: «Кубанов Дмитрий Анатольевич». Я думаю: «Оп-па! Вот он уже здесь лежит». Буквально похоронили его за неделю до того, как я увидел могилу. * * * Илья Тарасов: Три самых запомнившихся тебе твоих постояльца? Александр Пушкарев: Наверное, Петрович больше всего запомнился. У нас он жил около трех лет. Человек с потерей памяти, но частично была память. Он, может, что-то вспоминал в течение трех-пяти минут, а потом все забывал, поэтому его приходилось несколько раз спрашивать о его жизни, чтобы как-то сверить его «показания». В конце концов, он вспомнил, что он многодетный, что у него дочери, где примерно живут, где он жил. Потом через интернет удалось найти его дочь. Она приехала из-за границы, забрала у нас его прямо из ночлежки. Ну, такая очень трогательная история была, интересная. * * * – Здравствуйте! Александр Пушкарев: Здравствуйте. – Пока можете вот это забирать. Сейчас я вам еще пакет дам. * * * Илья Тарасов: Сейчас 6 утра. Мы в Костроме. Нас сейчас должны ребята забрать. И сразу поедем километров, по-моему, за 150, за 200 от Костромы. Будем вещи развозить по малоимущим семьям. * * * Александр Пушкарев: На северо-восток едем: Мантурово, потом Георгиевское. Это межа. Там у нас такой пересылочный пункт, оттуда все у нас забирают, весь северо-восток забирает. Илья Тарасов: И сколько семей примерно? Александр Пушкарев: Сейчас мы везем 330 подарков, получается. Хотя бы по одному на многодетную семью. Ну посмотрим. Плюс у нас же еще продукты для семей. Ну и вещи. Многодетные семьи – они в основном все за чертой бедности находятся, все нуждающиеся. * * * Илья Тарасов: И это называется «сила ума» – держать головой коробки. Ты ждешь, когда она упадет на меня, да? Ха-ха-ха! * * * Илья Тарасов: Вопрос. А вот тебе делать нечего? Перед Новым годом, пока у тебя там салатики, рыба, собрались и куда-то за 300 километров, вещи кому-то повезли. Александр Пушкарев: Каждый год возим. Илья Тарасов: Ну серьезно? Александр Пушкарев: Нет, ну а что? Уже по привычке. Илья Тарасов: Ну ладно. А тогда почему? Тебя же часто спрашивают: «Зачем тебе надо все это?» Александр Пушкарев: Спрашивают, да. Ну не знаю. Илья Тарасов: Ну что-нибудь ответь. * * * Илья Тарасов: А как вообще у тебя возникла идея кормить детей из многодетных семей тогда? Александр Пушкарев: Просто я сам многодетный. Ну, я сам понимаю, как живет многодетная семья. То есть большинство семей – они бедные, можно сказать. Многодетные семьи – бедные. Скорее всего, из христианских побуждений, поскольку мы православные люди, вот поэтому. Илья Тарасов: Ты учился в семинарии? Александр Пушкарев: Да. Илья Тарасов: А почему ты не батюшка? Александр Пушкарев: Опять же это, наверное, промысел божий, скорее всего. Не всем же становиться священниками, а можно служить в таком роде. * * * Александр Пушкарев: К сожалению, есть такие семьи многодетные, которые не могут себе позволить даже купить сладкий подарок, не говоря уже о большем. Когда мы приехали в один из районов, к нам обратились за помощью, чтобы помочь многодетной семье. Сказали, что нечего есть абсолютно, что они на днях съели собаку. Ну вот такие семьи есть, к сожалению. * * * – Встречаем! Встречаем! Илья Тарасов: Единственное место в России, где есть снег. – Вы с помощниками, да? Завтра уже все приезжают. Илья Тарасов: Все, спасибо вам. Андрюха, будешь с нами фотографироваться? * * * Илья Тарасов: Это в этом доме, да? Роман Мокин: Да. Находимся мы: город Кострома, улица Полянская, дом 13. Это наш центр гуманитарной помощи, куда люди Костромы (и не только, даже с области) нам привозят вещи всякие, обувь, памперсы и все, что тут видно. Ну все, что нужно: посуда, игрушки. Даже одно время финансовые средства приносили. Продукты любые для ночлежки. Все это добро у нас делится на три части. Самая лучшая едет в область. Вчера вы сами это наблюдали. Потом тоже одно из самого хорошего у нас делится конкретно на людей ночлежки. Все, что в этой комнате – это все для ночлежки. Я стараюсь, чтобы люди выглядели у меня хорошо. Ну и третья часть – это вывешивается в общий зал, куда приходят многодетные, малоимущие, все вот эти люди, и они уже выбирают там. У них график: раз в полгода и раз в три месяца. Тут у нас происходит запись… Илья Тарасов: Это твоя мама? Вы мама вот этого паренька? Здравствуйте! – Здравствуйте. Илья Тарасов: Ну-ка, познакомь нас, а то мы не знакомы. Роман Мокин: Моя мама, Надежда Сергеевна. Илья Тарасов: Вы давно здесь работаете? – Уже седьмой год. Илья Тарасов: И как? – Ну как сказать? Тяжело, наверное. Илья Тарасов: Почему? – Психологически. И жалко. Очень много историй таких очень… как люди живут. Вот это все принимаешь на себя. Другой раз домой приходишь уже в таком отчаянии даже. Тяжело, потому что народ очень бедно живет. * * * Роман Мокин: Это конкретно наш сам зал, где нуждающиеся набирают. Илья Тарасов: А здесь одеваешься? Роман Мокин: Ну бывает, чтобы в ночлежке работать, штанишки, кофточку беру. * * * Илья Тарасов: Так, что несем? – Продукты несем. Здравствуйте! Илья Тарасов: Ребята, я принес капусту. – А тут майонез. И все это сразу туда, в машину, забираем. Роман Мокин: Вот это одно из тех, что нужно в первую очередь. Илья Тарасов: Капуста? Роман Мокин: Овощи. Потому что картошку заготовили, тушенка лежит. А вот морковка, лук – оно же не лежит долго. * * * Илья Тарасов: Какая у тебя зарплата? Роман Мокин: Маленькая. Илья Тарасов: Маленькая? Ну сколько, если не секрет? Роман Мокин: Пятнадцать. Илья Тарасов: Ты на 15 тысяч рублей в месяц живешь? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Как? Роман Мокин: Молча. Илья Тарасов: Серьезно? Роман Мокин: Головой живу. Илья Тарасов: А на что тратишь деньги? Роман Мокин: Ну, в основном квартплата, еда. Илья Тарасов: И все? Роман Мокин: Ну, машину заправляю. Илья Тарасов: А жена тебе что говорит, что ты такую зарплату получаешь? Роман Мокин: Ну что говорит? Ничего не говорит. Жена понимает. Илья Тарасов: А какую бы ты хотел зарплату? Роман Мокин: Я, в общем, никогда не задумывался об этом. Меня все устраивает в жизни. Илья Тарасов: И сейчас, на данный момент тебя все устраивает в жизни? Роман Мокин: Ну да, вполне. Илья Тарасов: Сколько тебе сейчас лет? Роман Мокин: Тридцать. Илья Тарасов: Ровно? А как ты попал в армию? Роман Мокин: Призвался, как все, и подписал контракт. Почти восемь лет отслужил. Илья Тарасов: ВДВ? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: У тебя есть медаль «За отвагу»? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Где ты ее получил? Роман Мокин: Нельзя говорить такие вещи. Илья Тарасов: Ты подписывал что-то? Роман Мокин: Ну естественно. Илья Тарасов: Но она у тебя есть. Ты на войне ее получил? Роман Мокин: Ну да, за боевые действия. Илья Тарасов: Но рассказывать об этом не можешь? Роман Мокин: Нет. Илья Тарасов: Что сложнее – быть на войне или работать в ночлежке? Роман Мокин: Ну, смотря для кого. Для меня, конечно, проще работать в ночлежке. Но и там, в принципе, тоже было не особо сложно. Илья Тарасов: А те, кто живет в ночлежке, у них какое ощущение? Они находятся в каком состоянии? Роман Мокин: В спокойном, ровном состоянии, без напрягов, без нервяков. Все построено так, чтобы люди жили спокойно и, можно сказать, наслаждались жизнью – такой хотя бы, какая есть на данный момент у них. Илья Тарасов: Вот для тебя… Ты счастливый человек? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: А в чем это проявляется? Почему ты так решил? Роман Мокин: Ну не знаю. Меня все в жизни устраивает. У меня хорошая жена, у меня двое детей, хорошая работа. Может, она для кого-то и неблагодарная, а меня все устраивает. Я счастлив. * * * Роман Мокин: Едем мы в Заволжский район к нашему постояльцу Алексея Курову. Он у нас жил не особо продолжительное время. Также в этот момент у нас в ночлежке жила Наталья, фамилию ее не знаю. И они за время проживания познакомились хорошо, начали общаться. И у них сложились вполне себе хорошие отношения. А потом Леха сказал: «Я съезжаю, забираю Натаху и съезжаю на квартиру жить». Потом узнали, что они поженились, венчались, завели ребенка. Вот у них сыну уже, может, года три, два с половиной примерно, я точно не помню. И недавно я узнал, что они ждут второго ребенка. Леха Торт. Илья Тарасов: Леха Торт? Роман Мокин: Да, Леха Торт, Леха Наполеон. Илья Тарасов: А почему? Роман Мокин: Ну не знаю. За время проживания его так прозвали. В принципе, он знает, что у него такая «погремуха», и нормально к этому относится. * * * Илья Тарасов: Добрый день, здравствуйте. – Добрый вечер. Проходите. Илья Тарасов: А какой торт? – Наполеон, скорее всего? Я такой же на юбилей покупал. Я туда попал в 2014-м. История очень такая интересная. А в 2015-м, наверное, в 2015 году встретил вот этого «воробья» на улице, привел в ночлежку. – Около магазина. – Я пустил ее погреться. Я работал сторожем. Меня попросили пустить эту бедолагу погреться на стоянку. Вот пустил погреться – до сих пор греется. Так и грею. Вот двоих нагрели. А так в 2014 году по причине алкоголизма, по причине своего ненормального поведения… Сейчас я понимаю, что это поведение не такое уж нормальное. Потеря двух семей. Я убежал из дурдома, у меня уже была недееспособность по причине… Меня оставлять нельзя, так как я пил. А когда я пил, я совершал, скажем, неадекватные действия. Мог продать квартиру, мог заложить, ну, вообще ради вина. Жизнь уже потеряла смысл. В то время я жил реально ради вина. И, убежавши из дурдома, я попал в ночлежку. Реально, когда я начал жить в ночлежке, я понял, что можно не пить, можно жить. И мне реально захотелось жить! Илья Тарасов: А где сейчас работаете? – Я везде работаю неофициально, могут получить по голове. Илья Тарасов: Ну, условно. Чем занимаетесь? – Я дворник и сторож. Вот мне все завидуют. Я дворник, и я получаю 15 тысяч. Для нас это очень большая зарплата. Илья Тарасов: А что сложнее – жить вот такой нормальной жизнью или жить на улице и бухать? – Сложнее? Илья Тарасов: Да. – Жить нормальной жизнью. Илья Тарасов: А насколько сложнее? – Жить сложнее. Понимаете, бухать вообще просто. Вот здесь у меня проблема. Если на душе плохо – блин, стакан решает на этот момент все проблемы. Это самое простое сейчас, что я могу сделать, реально. Махнул стакан – и у меня нет проблем, у меня люди добрые, я завтра решу другие проблемы. Поэтому у меня проблем не существует. Илья Тарасов: А так? – А так у меня есть проблемы. Илья Тарасов: Понятно, что как-то должно быть государство заинтересовано в том, чтобы поддерживать таких людей. Как, на твой взгляд, нужно поддерживать? – Нам можно дать жилье, допустим. Вот как ночлежка. Есть шанс. Пожалуйста, ребята, вот у вас есть жилье. Работайте, не пейте, развивайтесь. Хотелось бы что сказать именно по себе. Я ходил в «Единую Россию» нашу здесь, к депутатам. Объяснил ситуацию, что мне просто нужно жилье – социальное, любое, чтобы мне меньше платить за жилье и дальше развиваться. Руки есть, ноги есть, с работой как-нибудь разберемся. Если бы, конечно, помогли с работой, то вообще было бы здорово. Я халяву не люблю, она не нужна. Но когда я пришел в «Единую Россию» и сказал: «У меня проблема, помогите мне решить ее», – то мне сказали: «По-человечески мы вас понимаем, но мы живем во времена демократии, где каждый сам за себя». Еще раз. Это одна из причин, почему трезвому тяжелее жить. Сейчас каждый сам за себя. И когда по-старому очень хочется поступить (а это хочется), я даже иду в монастырь, стою целую ночь. Мне кредит взять – как два пальца описать, извиняюсь за мой французский. Я выйду – и мне без разницы, из штанов быстро выпаду. Также двери тоже открыть многие могу. Вот по-старому поступить очень легко, а по-новому – очень сложно. * * * Илья Тарасов: Истории ребят бездомных, которых ты считаешь своими подопечными, которые сейчас более или менее устроились в жизни. Роман Мокин: Ну, был у нас… Как-то я то ли дрова пилил, то ли еще что-то. Звонок в дверь. Я подхожу. Стоит такой здоровый мужик, плечистый, такой здоровый, молодой. Ему 38 лет было. Я говорю: «Чего пришел?» – «К тебе, ну, в ночлежку пожить». Я говорю: «Тебе сколько лет?» – «Тридцать восемь». – «Ну и чего ты сюда пришел? Смотри, какой ты здоровенный». И еще такой вид был у него, как будто он бандит. Вообще он мне не понравился. Я говорю: «Я тебя не возьму, ты не подходишь для нас». Он такой: «Ну ладно». И потом он снова пришел. Меня не было, а был мой помощник в ночлежке, Юрка. Он сказал: «Ну ладно, заходи. Потом Роман Сергеевич приедет, пообщается с тобой». Я приехал, пообщался. Я говорю: «Ну смотри, дружище. Первая пьянка – и ты в силу возраста даже можешь сразу вещи собрать и уходить». Илья Тарасов: Чтобы они лежали. Александр Пушкарев: Да. «Потому что я даже разговаривать с тобой не буду, ты сразу вылетишь». Он: «Все, все, без проблем». Я говорю: «Сидел?» – «Да». – «За что?» – «Тяжкие телесные». Я говорю: «Ну понятно все». И чем он запомнился? Он сразу начал действовать. Сразу нашел работу. Сразу начал в вагоне помогать. Он сперва устроился на предприятие, где делают пресервы. Ему там давали рыбу, и он всегда ее приносил домой, всегда разделял. Если что-то нужно, то он первый вскакивал. Надо воды принести – «Я!» Как в фильме про Шурика. Что-то сделать – «Я!» Он таким инициативным оказался, всегда помогал. Я просто рассудил его по внешнему виду, а внутрь-то не заглянул. А внутри он оказался очень хорошим человеком. И даже когда он ушел, он вылез из этой своей алкогольной ямы. К нему обратно повернулись лицом друзья и сказали: «Так, Вадюха, мы тебе снимаем квартиру на месяц и даем тебе некую сумму на продукты, чтобы ты встал на ноги. Но дальше – сам». И он за этот месяц устроился на еще лучшую работу, нашел себе спутницу жизни и даже пытался… Помощь его заключалась в том, что он нам помогал хлебом, потому что хлеб в ночлежке… не всегда получалось кушать с хлебом. И он нам помогал хлебом. Я ему помог вернуться в нормальную жизнь, а он платил мне чем мог, так сказать, помогал ночлежке хлебом. Илья Тарасов: А сейчас он как? Роман Мокин: Нормально. Звонит периодически, с праздниками поздравляет. «Как дела?» Я говорю: «Все хорошо». Илья Тарасов: Это круто? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: А таких много? Роман Мокин: Нет. * * * Илья Тарасов: А когда-нибудь настанет тот момент, когда ваша помощь людям не будет нужна? Александр Пушкарев: Ну, честно говоря, понятно, что в ближайшее время вряд ли. А дальше уже… Конечно, хотелось бы, хотелось бы, чтобы просто – ну как сказать? – все люди друг другу помогали. Но, к сожалению, такого нет. Наоборот. * * * Илья Тарасов: Ну а тебе вообще нравится людям помогать? Роман Мокин: Да. Илья Тарасов: Ты от этого удовольствие получаешь? Роман Мокин: Нет, ну удовольствие получать, с одной стороны, от этого – это тоже неправильно. Это как называется-то? Саня, как это называется? Гордыня или тщеславие? Вот тоже грех в этом есть, когда ты помог и ходишь: «Вот я помог человеку! Я такой весь хороший!» Я этого чувства не испытываю. Я это воспринимаю как должное. Может быть, если уж я на этом месте сижу – значит, я должен помогать людям. Но я не испытываю никакого чувства гордости, возвышения над всеми, просто воспринимаю так, как есть. Илья Тарасов: Если бы ты не работал в ночлежке, то кем бы ты работал? Роман Мокин: Сварщиком. Я сварщик по образованию.