Евгений Шматко: Мы живем в непростое, но интересное время. Унификация, глобализация, стандартизация, технологии развиваются с бешеной скоростью. Границы между странами и культурами стираются. Но все чаще в этой турбулентности и нестабильности человек пытается заглянуть внутрь себя, обратиться к корням, сфокусироваться на народных традициях и произведениях, ставших классикой. Маргарита Лянге: Видеть, кто вокруг, впитывать самое лучшее, отдавать самое лучшее. На этом стоит наша Россия, ее культура уникальная. Евгений Шматко: На больших экранах и в компьютерных играх все чаще появляются герои былин и русских сказок, народные мотивы становятся модным трендом дизайнерской одежды, а народные мелодии – современными хитами. Зачем художники переосмысливают произведения Толстого, Достоевского и других классиков, однако при этом воссоздают приметы времени с точностью до деталей? Александр Полторак: Наш графический роман позволит быстро вспомнить оригинальное произведение. Евгений Шматко: В какой форме молодежь приобщается к кавказским традициям аулов? И почему наследие предков становится таким востребованным? Зарема Пазова: Сцену из прошлого снимали. Вот это вот пришлось, конечно, попотеть, прямо по России поискать и в Казахстане. Где, куда мы только ни звонили, ни писали. Евгений Шматко: Как песни из края оленеводов завоевывают тысячи сердец слушателей в разных уголках России? Гарпани Солинга: В этнической музыке есть код души людей. Евгений Шматко: Как говорил классик, «традиции – это таинственная связь наша с родной землей, из которой мы созданы и в которой мы обретаемся». Этот выпуск о людях разного возраста и разных мест проживания, и проектах, тяготеющих к корням и напоминающих нам о том, кто мы есть. Евгений Шматко: 20-летний музыкант Гарпани Солинга готовится к вечернему выступлению. Отстраивает звук, проверяет инструменты. Сегодня важный день – дебютное выступление на крупной столичной площадке. Гарпани Солинга: Я готовился морально, я просил своих предков, чтобы они открыли мне дорогу. Я их поблагодарил за прекрасные возможности петь, творить и рассказывать миру о их песнях. Евгений Шматко: Когда Гарпани рассказывает про предков, для него это не просто слова, культурный код настоящего эвена. Родился и вырос парень в далеком Устьянском районе на самом севере Якутии, около моря Лаптевых. Он коренной представитель сибирского тунгуса маньчжурского народа. Эвенов, по данным переписи на 2022-й год, всего 19 913 человек на всю Россию. Гарпани Солинга: Когда я был пятилетним мальчишкой, мне бабушка всегда пела колыбельные песни. Она укачивала, качала. Я помню ее теплые руки, которые меня обнимали. И она мне говорила: «Гарпани, я очень хочу, чтобы нашу музыку услышали твои дети, мои правнуки». А я говорил бабушке: «Ну, бабушка, когда мне будет 28, тебе будет 99, ну ты же споешь». Она говорит: «Ну, люди не вечные». И я тогда сказал бабушке: «Если ты не споешь песни моим детям, то я прославлю музыку нашего малочисленного эвенского народа на весь мир». Евгений Шматко: Бабушка сейчас жива? Гарпани Солинга: К сожалению, бабушки нет, но я чувствую ее поддержку рядом, я чувствую, что она благословляет и поддерживает в каждом начинании, в каждом пути. Евгений Шматко: Нравится творчество парня и искушенным московским зрителям. Чтобы увидеть родину Гарпани, сначала нужно долететь до Якутска, это почти 7 часов, дальше с пересадкой до Депутатского, это еще 2,5 часа, и уже потом вездеходом добраться до села за 8 часов. И еще чуть-чуть на машине. Через сутки парень может обнять своих близких. Аэлита Суздалова: О, сын приехал! Гарпани Солинга: Это тебе. Аэлита Суздалова: Спасибо, сынок. Альбина Голикова: Племяшка мой приехал! Здравствуй, дорогой! Как в Питере? Как учеба? Гарпани Солинга: Петербург цветет, с каждым годом все краше, краше. Иннокентий Суздалов: Здорово! Корреспондент: Здравствуйте, Иннокентий! Откуда приехали? Иннокентий Суздалов: Из стада. Со стада я приехал, сына встретить. Гарпани Солинга: Это моя квартира, здесь я жил до поступления на учебу в Петербурге. Приезжаю на летние, зимние каникулы к моим родителям. Это моя мама, Аэлита Николаевна Суздалова. Она хранительница очага, работает в чуме, кормит оленеводов, создает уют в стойбище. А это мой отец Иннокентий Николаевич. Он бригадир, организовывает работу оленеводов, чтобы работа была эффективной, и чтобы оленей стало больше. Мы живем в однокомнатной квартире, в тесноте, да не в обиде. И вот мой уголочек в нашей квартире. Это мои музыкальные инструменты – бубен, унтун, хомус, варган, мои национальные украшения, колотушки. Это вот мой скромный такой уголок, где я прихожу, смотрю на свои инструменты, любуюсь и ухаживаю за ними. Альбина Голикова: Ну он с детства, как бы, родился и вырос в тундре, как и все мы. Нас в семье было 12 детей, и все мы выросли в тундре. Говорил, очень скучает по тундре. Каждые каникулы приезжает и сразу в стадо едет с нами. Там поет, танцует, нас развлекает, оленей пасет. Везде, везде успевает он. Евгений Шматко: Из века в век оленеводческая династия Суздаловых кочевала по просторам тундры больше 360 лет. В типичных буднях оленевода как будто и нет места творчеству. Ну какие там песни в -600? Гарпани Солинга: У-у! Доброе утро, мир! Евгений Шматко: И ведь поет Гарпани не совсем обычно. Он подражает звукам хорошо знакомых и даже тотемных животных. Гарпани Солинга: Как говорит северный олень? Когда-нибудь слышали? Евгений Шматко: Нет. Гарпани Солинга: Северный олень хоркает таким образом. И наши предки научились делать из этого музыку. Евгений Шматко: Сколько ты учился вот этому подражанию конкретно? Гарпани Солинга: Ну, до сегодняшних дней я до сих пор учусь, до сих пор… Евгений Шматко: Хорошо, давай так переспрошу. Вот когда ты понял, что хочешь научиться и начало получаться? Сколько прошло от точки до точки времени? Гарпани Солинга: До сегодняшнего дня. Евгений Шматко: А, до сих пор? Гарпани Солинга: Прошло, скажу, 11 лет. Евгений Шматко: И вот первая крупная сцена и сотни зрителей проекта «Звук Евразии». Репортеры Гильдии межэтнической журналистики по крупицам собирают талантливых самородков по всей стране и знакомят их с массовым зрителем. Среди стилей и жанров и калмыцкий электропанк, и марийский рэп, русский хип-хоп, пермский сказочный неофолк и многое другое. Маргарита Лянге: Проекту «Звук Евразии» в этом году уже третий год. И сразу задают вопрос: почему журналисты занялись музыкой, да? Потому что мы, как журналисты, много ездим по разным регионам, и видели, что очень много талантливых команд есть в регионах, которые создают современную музыку, но основанную на музыкальной культуре народов России. Но почему-то мы их вообще не видим на федеральных сценах, мы их вообще не знаем. Для нас это очень важно, не только свою культуру сохранять, видеть, кто вокруг, впитывать самое лучшее, отдавать самое лучшее. На этом стоит наша Россия, ее культура уникальная, 194 народа. Евгений Шматко: Сегодня существует такое мнение, что народная музыка, этническая музыка никому не нужна и вообще мало востребована. Это так? Гарпани Солинга: Я готов с этим поспорить, потому что этническая музыка только набирает обороты, только становится популярной. Лет через пять, я верю в это, что все в России будут слушать этническую музыку, которая основывалась и создавалась от начала начал. Евгений Шматко: А что ты делаешь для того, чтобы эта этническая музыка стала более востребованной? Гарпани Солинга: Я беру старинные материалы, например, круговой танец Хеджэ. И на эту композицию накладываем современную аранжировку. Мне пишут молодые эвены и говорят: «Я же являюсь эвеном, я хочу изучать язык, я хочу петь Хеджэ. Дайте нам текст этой исконной песни Хеджэ». Я понял, что не зря я творю, не зря, потому что это мотивирует молодежь. А тем более, если этот народ малочисленный, тем более, если язык на грани исчезновения. Евгений Шматко: Но ты, кстати, уже можешь назвать себя звездой своего народа? Хотя бы на одной отдельно взятой территории? Гарпани Солинга: Эвены исторически всегда говорили: «Живи спокойной жизнью, живи, не зазнаваясь, себя не считай выше других». То есть звезда – это как будто… Евгений Шматко: Ты сейчас долго формулировал, видимо, перекладывал с языка, да, на русский? Гарпани Солинга: Бывает. Евгений Шматко: А как это звучит в оригинале? Гарпани Солинга: (Говорит на эвенском). Евгений Шматко: Гордиться Гарпани может, как минимум, его семья, которая всегда с любовью ждет выступления сына и даже помогает с подготовкой костюмов. Евгений Шматко: А в этом концертном зале в городе Черкесске собрались истинные ценители сказок. Именно здесь Нелля Карабашева сегодня представляет сборник «Хранители Кубани», идею, в которую поверила не только она сама, но и большая команда. Нелля Карабашева: Сегодня в мире существует, наверное, две, на мой взгляд, тенденции. Одна тенденция к тому, что все как-то вот обобщается, обезличивается, становится общим, каким-то утилитарным. То есть мы слушаем одну и ту же музыку по всему миру, мы предпочитаем одну и ту же моду. И все становится как бы одинаковым и для всех. С другой стороны, мы видим, что в мире есть, и в мире, и в России есть запрос на что-то исконное, на что-то свое. Что-то, что отличает тебя от остальных, и что принадлежит тебе и твоему народу. Евгений Шматко: Главные критики и читатели сборника – конечно, дети. Они, кажется, не могут нарадоваться новой яркой книге. Аиша Гогуева: Я приду домой, сначала сделаю домашнее задание, чтоб больше времени было свободного. А потом возьму книжку, сяду за стол или куда-нибудь на стульчик на улице, и буду читать на свежем воздухе. Курман Чагаров: Я буду читать мою книгу с сестрой. Она еще не так хорошо читает, она любит, когда я ей читаю книги. Так что я буду эти комиксы и вот те сказки, которые у меня дома есть, буду рассказывать о них. Евгений Шматко: Маленьким любителям сказок чтение пока дается нелегко. Поэтому авторы проекта выбрали формат комикса, где максимум картинок и минимум текста. Комиксы берут свое начало еще от наскальных рисунков. Людям до появления письменности хотелось обозначить происходящие события для соплеменников. Но и раскрученные супергерои появились не сразу после. Первые комиксы в том виде, к которым мы привыкли, изобрел американец Ричард Ф. Аутколт. Его история о желтом малыше и положила начало занятной периодике. Нина Гавриш: Вопреки расхожему такому общепринятому обывательскому мнению, комикс – это не просто детская книжка, а это очень важная часть современной культуры. К первым комиксам можно относить, опять же, с огромной долей условности, но тем не менее, какой-нибудь русский лубок, то есть вот эта, как бы, картинка с текстом. И вообще любая картинка с текстом, а исторически мы знаем, да, достаточно много примеров такого жанра, любая картинка, можно вспомнить, далеко ходить не надо, как «Капричос» Гойи, легендарный цикл, где как раз есть изображение, есть к нему подпись. Ну как бы, конечно, это не комикс, опять же, но это некоторая вот такая предпосылка. То есть ценность, прежде всего, в том, что комикс изначально исторический, там XVIII-XIX-й век, позволяет говорить об очень сложных злободневных, болезненных, очень политизированных вещах, вообще о социальных проблемах. А если мы говорим про комикс уже в XX-м веке, то он, конечно, выражал чаяния, надежды, страхи общества. И по комиксу можно просто изучать некоторый психотип вообще культуры, что происходило с обществом, как оно развивалось, на что оно реагировало. Потому что комикс, он очень чутко воспринимал то, что происходит в мире, а мы говорим про первую половину XX-го века, когда комикс расцветает, да, что называется золотой век комикса. То есть, конечно, события и Первой, и Второй мировой войны. И, конечно, комикс становится способом проживать, в том числе, эти коллективные травмы. Вместе с комиксами вырастают целые поколения. Комикс определяет мышление, герои комиксов становятся героями вот этих там, огромного количества, просто миллионов мальчиков. Эти герои заменяют им их собственных отцов, убитых на войнах. В этом смысле комикс имеет огромное историческое значение, как артефакт. И такое психологическое, терапевтическое значение. Нелля Карабашева: Идею сделать сказки в комиксах, наверное, подсказал мне мой сын. Потому что он несколько лет подряд читал комиксы, смотрел их, сам их пытался рисовать. И я видела, как он относится именно к этому формату. И я понимала, что этот формат интересен не только ему, но и другим детям. Здесь сошлась моя идея с пониманием того, что сегодня интересно современным семилеткам-восьмилеткам. Евгений Шматко: В книге пять национальных сказок: народная карачаевская, абазинская, черкесская, ногайская и русская. Нелля Карабашева: Мы выбирали сказки такие, чтобы они были интересны детям, чтобы у них была концовка поучительная, а не какая-нибудь, которая будет всех пугать. Структура вообще комикса, она стала понятна. То есть это будет пять историй, пять героев. И очень важно, мы уже в процессе работы поняли, что герои должны быть дети. То есть мы не брали стариков там, героев главных, мы не брали каких-нибудь животных. У нас везде были дети, в каждой сказке. Потому что ребенку, наверное, приятнее всего и интереснее всего читать и слушать про такого же, как он. Евгений Шматко: Идею поддержал Президентский фонд культурных инициатив. Получилось создать 2 тысячи экземпляров для школ, детских садов, библиотек и образовательных центров. Но ведь комикс – это, в первую очередь, про иллюстрации. Полгода команда художников под руководством Айшат Камиловой кропотливо работала над персонажами. Айшат Камилова: Мы опираемся в первую очередь на ту аудиторию, на которую делается проект. То есть это для детишек дошкольного и младшего школьного возраста. А значит, нужно, чтобы персонажи были и яркие, в меру они должны быть такие задорные. При этом они должны быть милые, чтобы детишки себя ассоциировали с этими персонажами. То есть именно поэтому у нас тут большие круглые глаза, овальные формы. Евгений Шматко: Художница признается: чтобы персонаж воплотился на бумаге, нужно перечитать сказку не раз и даже не два. Айшат Камилова: Мы зачитываем сказку и смотрим, какие должны быть характеры у героев. Не то, как они описаны, а то, какие у них характеры. И мы берем характер и начинаем искать визуальные образы, которые этот характер передают нам наглядно. То есть, если он такой шустрый, шумный, такой, любит кого-нибудь зацепить, подшутить и так далее, то это у нас угловатый персонаж, возможно, треугольник мы выбираем, да? Если это положительный герой, то треугольник и овал, если отрицательный, то треугольник, прямоугольник. Нелля Карабашева: Матери, отцы, все с интересом смотрели комикс. Самое вот удивительное, что они как дети его листали, читали, и я видела, и это самое ценное, когда ты видишь у взрослого человека интерес такой, как у ребенка. То есть, когда он на секунду забывает, что он взрослый, серьезный, он листает, ему нравится, интересно. Это для меня самая лучшая, наверное, похвала. То есть, когда мы можем заинтересовать родителей. Айшат Камилова: Не то чтобы к нам дети подходили и говорили: «А вот это такой персонаж, это такой персонаж». Намного приятнее было, когда они между собой это обсуждали, и вот это вот тепло. Евгений Шматко: Мотор! Смешались кони и люди. Такой типичный день творческого объединения киношников из Черкесска. Они романтизируют аульный быт и воссоздают кавказские традиции на экране. На студии звукозаписи сегодня многолюдно. Команда проекта «Киностарт» озвучивает последние сцены. Вот эти озорные сорванцы уже вовсю чувствуют себя настоящими актерами. Амир Кумратов: Вот брата, у него где-то дней 10 было, у меня 35 съемочных. Евгений Шматко: Ага, то есть у вас разные роли? Амир Найманов: Ну это не удивительно, у него главная роль. Евгений Шматко: Ага, а у тебя? Амир Найманов: А у меня не очень главная, но все равно меня часто в фильмах… Амир Кумратов: Да тебя больше всех запомнят. Амир Найманов: Ну, думаю, да. Евгений Шматко: Почему? Амир Найманов: Потому что, в принципе, я думаю, что Пузырек добавляет более смеха. Евгений Шматко: У тебя комедийная роль? Амир Найманов: Комедийная роль. Амир Кумратов: Да. Амир Найманов: Это семейный фильм, где есть, там можно плакать, можно смеяться. Евгений Шматко: Создатели проекта провели не один день на отборах желающих научиться киношному делу. И это не только артисты, но и бойцы закулисного цеха. Магомет Али Найманов: Первый проект три курса, это тоже сценарное мастерство, режиссерский курс и актерский курс. И после этого курса 6 короткометражек ребята сняли. – Да, и с других регионов были большие отклики, да, но здесь, как бы, приоритет выставлялся, что вот местные ребята чтобы… Магомет Али Найманов: Кстати, да. Нет, они тоже обучались, со Ставрополя, с Пятигорска ребята были, с Нальчика. А, даже эти же приезжали, с Осетии приезжали. У нас два раза в неделю актерские курсы были, они с Осетии приезжали сюда. Там сколько? Четыре часа ехать, кажется. Евгений Шматко: Специально ради курсов? Магомет Али Найманов: Да. Евгений Шматко: Мотивация довольно большая. Шутка ли, премьера полного метра «Испытания аулом» вышла на крупнейших видеоплощадках и стримингах страны. Зураб Агирбов: Мы маленькая республика, и мы хотим учиться. Ну, конечно, именно этот проект позволил нам пригласить сюда хороших экспертов, пожалуй, лучших в стране, которые, кто-то приехал к нам, кто-то дистанционно учил ребят тем направлениям, которые применили сразу после обучения. Приятно видеть, что вот этот переход от теории, которую дает нам школа, к практике, которую дают нам съемки, тоже в том числе на грантовые средства, это все единая такая система. То есть мы получили грант на обучение, ребят обучили. Тут же команда из наших ребят подала заявку, прошла питчинг и получила грант на съемки фильма. И вот у нас уже снимается фильм, где ребята могут применить знания. Вот такая вот связка, теория и тут же практика, я думаю, дает лучший результат. Но что еще очень важно, ребята, которые учатся у профессионалов из Москвы, из Санкт-Петербурга и, в том числе, из Казахстана, других стран ближайших, они гораздо более увереннее уже реализуют свои проекты. Проекты, которые направлены на сохранение нашей культуры, культуры всех народов Карачаево-Черкессии. Магомет Али Найманов: Основной прицел был на сюжет, на историю и на детей-актеров. Если актеры более-менее нормально играют, это держит внимание. А если мы там снимем какую-то очень крутую картинку, но в кадре будет, не знаю, переигрывать актер, вряд ли это кто смотреть будет вообще. Евгений Шматко: Вот давайте об этом поговорим. Очень многие кинокритики сегодня ругают детей-актеров наших российских, потому что, говорят, мало базы, мало школы, нет тех самых самородков, да, талантов и так далее. Как вы к этому относитесь? И где вы искали, собственно, артистов? – Мы искали среди местного населения, да, мы просто объявили кастинг и пошли вот по такому пути. Пришло очень много ребят, и вот из этого огромного количества детей мы постарались выбрать тех детей, которые более-менее нам подходят. Магомет Али Найманов: По образу этого персонажа подходят. – Да. Мы сначала оценивали внешне, потом раскрепощенность ребенка, как он, в смысле, реагирует, да? Вот представьте, сидит четверо взрослых незнакомых людей, как бы, камеры нацелены, свет, все. И тут у него, иногда взрослый человек растеряется. Зарема Пазова: Были сцены аутентичные, где батыр был, где они вот сцену с прошлого снимали. Вот это вот пришлось, конечно, попотеть, прямо по России поискать, и в Казахстане, где, куда мы только ни звонили, ни писали, чтобы со складов достать некоторые вот эти элементы этнических костюмов. Къарча Мамчуев: Я сначала был на съемочной площадке, работал помощником режиссера. А отец еще под сомнением был, непонятно было. Ну потом я же и молодо выгляжу. Но уже под конец съемочного дня, съемочного процесса я уже стал таким мертвым. Евгений Шматко: Потрепало тебя? Къарча Мамчуев: Да, потрепало. И уже начали на меня засматриваться так вот, может быть, он подойдет. Было несколько кандидатов. Кто-то ушел, не получилось у кого-то. А у кого-то, знаете, акцент такой, что, извините, это уже не ногаец. И потом начали на меня засматриваться, я так, все. Евгений Шматко: Так, а как у тебя с ногайскими корнями? Къярча Мамчуев: Ну, уже начали прорастать, так скажем, после … надо было разговаривать на ногайском, если хотел, чтобы тебя там видели. Евгений Шматко: Главным героям пришлось не только выучить ногайский язык, но и оседлать коней. Методом погружения – скакать так скакать. Магомет Али Найманов: Мы их верхом, да, два месяца учили. Евгений Шматко: Как вы на это решились? Потому что это же очень опасно, с точки зрения, там, страховок и так далее. – Сначала мы просто этого не поняли. Мы сначала написали, заварили кашу, а потом, когда начали все это делать, переводить в практику, вот тогда мы начали, когда реально сталкиваться начали с проблемами, то тогда пришло осознание. Магомет Али Найманов: У нас такой, видимо, немножко аульский подход. Ничего, выживет, типа. Амир Кумратов: Я не знаю, что-то лошадь сильно как будто разогнал, как стартанул, у меня вот так все размыто вот здесь вот, и только спереди все видно. Ну сказали там на машине, которая там рядом ехала, сказали, 45 км/ч. Евгений Шматко: То есть вы до этого никогда не сидели на лошадях? Амир Кумратов: Нет. Евгений Шматко: А вы никогда не пытались сократить классический четырехтомник до 220 страниц? Да еще и сделать это без смысловых искажений? Братья-художники из Москвы Александр Полторак и Дмитрий Чухрай замахнулись на самого Льва Николаевича Толстого. И не в кратком пересказе. Александр Полторак: Понимаете, классика востребована сегодня, она востребована всегда. Мы не искажали сюжет нигде, это наш основной принцип. Фразы, которые у нас в пузырях, – это сокращенные прямые цитаты, это наше уважение к произведению. Евгений Шматко: Слабослышащий с рождения живописец Дмитрий Чухрай – выпускник Суриковской академии. У него было немало персональных выставок в России и за рубежом. Однако главным делом жизни стали графические романы. Художник готов часами рассказывать об этапах создания. Дмитрий Чухрай: Формат А4 – кадровка сцен, первая картинка – сцена, вторая, третья. Это страница. Вот начинается первый этап. Следующий этап, переносится в Фотошоп. Там в Фотошопе масштабирование кадра. Например, один фрагмент увеличивается на 40%, увеличивается до размера А3. И начинается рисунок, уточняем рисунок. Третий – тушь. Ручкой обвожу через стекло, а под стеклом лампа. Я начинаю переводить на новый рисунок. Получается рисунок. Следующий этап, четвертый – акварель, раскраска тушью. В Фотошопе складывается, складывается, складывается, получается, как живописное объемное изображение. Следующий этап – фон. Фотошоп вырезает и склеивает картинку с фоном, получается картина. Окончательный вариант одной картинки. А тут три картинки. Такая работа. Каждый этап имеет свое время. Первый этап, например, за одну неделю рисую. Следующий этап сложный, время увеличивается, примерно месяц. А следующий этап – тушь – тоже месяц. А раскраска тоже месяц. Получается 9 месяцев все вместе. Евгений Шматко: Создать графический роман – практически, как выносить ребенка. И таких «детей» у художников уже три: «Война и мир», «Преступление и наказание» и «Ревизор». И не пытайтесь называть их комиксами, это другое. Александр Полторак: Самая простая параллель – это сериал и полнометражный фильм. Комиксом называется периодика, периодические издания, то есть журнальный вариант. А графическим романом называется самостоятельное произведение, то есть как полнометражный фильм. На сегодняшний день графический роман средний в мире, и который обычно делается два-три года, то есть в серьезном качестве, это 100, самое большое 150 страниц. 220 страниц – это огромный. Самым большим графическим романом в мире, выполненным в сложной художественной технике, является наш графический роман «Преступление и наказание», 330 страниц. Евгений Шматко: Роман вошел в топ-10 лучших графических адаптаций классической литературы в Великобритании. Высокое мастерство, сложнейшая художественная техника, тушь и акварель, живой, не компьютерный рисунок перечеркивают рутину школьной программы. Дмитрий Чухрай: За душу цепляет, прямо руками за душу берет. Посмотрим – забыть уже не можем. Все вспоминаются другие, типа комиксы американские, посмотрят и забыли. Они плоские, одноцветные. Синий, черный, красный и все. Аппликация. А акварель по-другому, она сложная, объемная. Евгений Шматко: Авторы воссоздают и эпическое содержание, буквально опираясь на текст, хотя и отказываясь от некоторых эпизодов. И максималистский дух произведения, с особым вниманием отнесясь к историческим деталям, костюмам, интерьерам и архитектуре. Братья неделями гуляли по городу в поисках той самой «толстовской» Москвы. Александр Полторак: Мы изучали портреты прототипов персонажей. Хотя вот иногда упрекали в том, как мы отобразили Наташу Ростову. Но мы старались придать сходство с сестрами Берс. Собственно говоря, это прототипы Наташи, это супруга Льва Николаевича и ее сестра. То есть вот особняки, изображенные у нас, они тоже, как бы, соответствовали именно тем. Они сохранились, так сказать, те, кто может пройти, посмотреть, он увидит их, именно их. Евгений Шматко: Современный человек вне зависимости от возраста и места жительства старается хорошо узнать народную культуру, чтобы уметь ориентироваться и в собственном культурном наследии, и в ценностях других народов. А значит, подобных проектов будет становиться только больше, ведь бережное отношение к истории гарантирует прекрасное будущее. Айшат Камилова: Сохранить культурное достояние. То есть сохранить, передать его детишкам. Я понимаю, что во взрослом возрасте им уже будет не интересно изучать фольклор. А сейчас в формате комикса им и весело, они и усваивают какую-то информацию эту, и они знакомятся со своей культурой, с культурой соседних народов. И мне кажется, это и сплочает их, и сближает между собой, детишек, которые в одной школе учатся, разных национальностей. А так и сближает их со старшими поколениями. Евгений Шматко: Постоянный межпоколенческий диалог помогает сберечь, воспроизвести и донести народную культуру. Ведь она – одна из основ национального менталитета и социальной стабильности. Маргарита Лянге: Странно, когда мы говорим о корнях, когда мы говорим о наших духовных ценностях, а молодежь наша слушает музыку, совсем не у нас сделанную или сделанную по мотивам мелодий других народов, не народов России. Это странно и это так не должно быть. Я вовсе не против музыки других народов. Я считаю, что прекрасная есть музыка у французов, у англичан, у кого угодно. Но у нас тоже 194 народа, и наша музыка должна звучать в полный голос. И ее время пришло. Александр Полторак: 24 сентября стартует издание нашего графического романа, уже переведенного на испанский язык. Это Мексика, Аргентина, европейская Испания и так далее. То есть это востребовано, это видит читатель. И читатель видит результат, это популяризация классики. Нелля Карабашева: Могу про себя сказать, как мать, я хочу, чтобы мои дети знали свою культуру, знали свою историю, знали историю тех народов, которые проживают рядом с ними. То есть это важно, это важно, чтобы формировалось правильно их понимание себя. То есть сознательное понимание, кто они, для чего они, почему так, а почему не так. То есть это все формирует их сегодня, и с этим они будут жить завтра. Евгений Шматко: Глядя на героев программы, можно смело заявить: нам есть, что сохранять и передавать будущим поколениям. А вместо эпилога оставим зрителям немного волшебства. Гарпани Солинга: Эвенские старейшины колокольчиками благословляли свой род, благословляли гостя. Давайте сейчас я вас благословлю, чтоб от имени старейшин. Евгений Шматко: Для чего я в этой программе? Для того, чтоб меня благословили уже хоть раз наконец-то. Что-то должен делать я? Гарпани Солинга: Вы что-то должны делать. Евгений Шматко: Что я должен делать? Гарпани Солинга: Стойте, благословляйтесь. Евгений Шматко: Вот это по мне. Гарпани Солинга: Можешь руку вот так сделать? Пожалуйста. Евгений Шматко: Да. Я не один стою, просто, чтобы понимать. Остальных благословили только что? Гарпани Солинга: Всех, кто находится в здании. Евгений Шматко: Аплодисменты.