Сегодня в программе. Театр, изменивший жизнь: шекспировские страсти бывшей заключенной. Высокие мысли и высокие мечты самой маленькой модели России. Мотомамы – почему они отказываются от борща? Все это и многое другое смотрите в программе «ЗаДело!» на Общественном телевидении России. СЮЖЕТ Илья Тарасов: У нас в гостях – Марина Клещева, актриса театра и кино. Хотя до сих пор она говорит, что себя актрисой не считает. Правильно? Марина Клещева: Ха-ха! Правильно. Илья Тарасов: Почему? Марина Клещева: Ну, потому что люди на это учились. А что я? Ну какая я актриса? Мне иногда даже бывает стыдно перед актерами, потому что люди учились всю жизнь, а тут я такая на лыжах выехала неизвестно откуда, без образования. Илья Тарасов: Мы сейчас посмотрели сюжет. Люди молодцы, действительно. И ситуация вам знакомая. Вы сидели… Марина Клещева: Отбывала срок наказания. Сидим мы сейчас с вами. Илья Тарасов: Да, отбывала срок наказания. Ребенок с кем оставался? Марина Клещева: С бабушкой и с дедушкой, родителями мужа. Сейчас меня начнут все осуждать, но я ездила и смотрела на него издалека. Против меня его настроили. И понимая, что у меня жизнь пока не устроена, я просто не могла ломать ему психику. Это может сейчас звучать как оправдание. Возможно, и правда я себя оправдываю. Но я очень жутко боялась, это понятно. А потом мы с ним все-таки после второго срока уже встретились. И спасибо тогда Разбашу, была программа «Прости!». Я пошла на эту программу, чтобы встретиться с сыном, понимая, что… Илья Тарасов: …по-другому никак. Марина Клещева: А потому что настроен человек совершенно плохо. Илья Тарасов: Женщины, попадая в тюрьму, меняются? Марина Клещева: Нигде женщины не меняются. Илья Тарасов: Всегда такие же? Марина Клещева: Все-таки у мужиков все понятно – у них какие-то понятия. Они сами себе рамки устроили: что можно, а что нельзя. У женщин этого нет. У женщин рамки – администрация. Все. А здесь кипят все страсти, которые могут только кипеть. Много необразованных, большинство, несчастных, брошенных, битых мужьями, родителями, я не знаю, из неблагополучных семей. Илья Тарасов: Читал интервью ваше, и там была фраза: «Меня не научили жить». Марина Клещева: Во-первых, меня никто… Я росла на улице. «Я на улице росла, меня курица снесла». Илья Тарасов: А как отношения с мамой? Марина Клещева: Никак. У нас не складывались отношения. Илья Тарасов: Со скольки лет? Марина Клещева: Я не знаю. Я даже не могу понять до сих пор, любила она меня или нет. Мама была очень жесткая. Она на выборных должностях, у нее карьера. Отец бухал, гулял, бил нас. Мама держала такого отца, потому что он отец детей, но сама была уважаемой в городе: газета «Коммунист», митинги, профкомы, завкомы. Илья Тарасов: Ваша мама отдала вас в интернат? Марина Клещева: Отдала. Илья Тарасов: Во сколько лет? Марина Клещева: В тринадцать. Илья Тарасов: За что? Марина Клещева: За плохое поведение – за прогулы в школе, за курение. Ну, одна фраза всю жизнь звучала: «Меня весь город знает. Не позорь меня». В детстве тебе говорят: «У тебя ничего нет, ты ничего не заработал». Тебя вытравливали, вдруг ты узнаешь, просто тебя не вытравили. И, наверное, в ребенке что-то откладывается. Илья Тарасов: Сидели за разбой и грабеж? Марина Клещева: Да. Илья Тарасов: Это серьезная статья. Марина Клещева: Ну почему серьезная? Ничего серьезного. Легкие телесные. Потерпевший с «левой» пропиской убежал сразу, оговорил меня и убежал. Мне дали двенадцать лет! Илья Тарасов: А двенадцать-то за что? Марина Клещева: За легкие телесные и за судимости. А просто стали давать большие сроки. Илья Тарасов: Отдали в интернат. Первый срок. Второй срок. Ну, обычно люди после этого никуда не выходят. Я редко встречаю людей, которые с такой судьбой смогли чего-то другого добиться, как-то найти себя, вообще встать на ноги и осознать себя как человека. С какого момента это началось? Марина Клещева: В принципе, я дочь своей матери, только она коммунист и все прочее, а я здесь, такие лидерские у меня задатки. Меня просто надо было перенаправить. Что произошло в Шаховской колонии? Меня перенаправили. У нас появилось несколько психологов. Это был тоже эксперимент. Ну, это супер на самом деле, если это психолог от бога. Вот нам достался… ну, пришла к нам Галина Николаевна Рослова – молодая девочка, 23–24 года ей было. А у меня-то… Все на мне заканчивается, ничего не будет. А ее интересовали именно такие люди. Она как-то решила лечить театром психику. И что я могла в 40 лет сказать? Чему эта девочка меня может научить? Что она мне может рассказать? Илья Тарасов: 24-летняя, жизни не видела. Марина Клещева: Да. И она меня на тренинги сначала. Как-то раз я пришла, а они руками машут… Эти люди все совершенно творческие собрались. Илья Тарасов: А в какой момент вы поняли: «Театр – это сто процентов мое. Я буду»? Марина Клещева: У нас в Можайске были маленькие сценки из «Женитьбы», ставили. Я там пьяного папашу играла. Ну, такие маленькие сценки. А здесь, блин, целый спектакль! Ну, понимаешь, что два часа с антрактом тебе не дадут в колонии сыграть, но все равно это будет большой какой-то спектакль. Вот Шекспир, «Король Лир». Когда я услышала про «Короля Лира», я думала, что все «поехали» вместе с Галиной Николаевной, а я самая нормальная. И я ушла. Потом ко мне пришли и сказали: «Ты знаешь, что ты король Лир? Кроме тебя никто не может». Понимаете, когда ты лидер и тебе говорят, то ты, как Ленин, стоишь и думаешь: «Блин, мне верит вся страна». Галина Николаевна привезла нам режиссера. Это еще не режиссер был, а это студент Института культуры города Орла. Дипломной работой мы у него были, у студента, тетки такие – кто-то трех мужиков убил, у кого-то разбой. Вот вы сейчас говорите про разбой, а там были, что троих завалили. Илья Тарасов: Вот я и говорю: разбой. Марина Клещева: И приходит мальчишка 25-летний. Он, конечно, улыбался. Потом он сказал: «Если честно, я не знал, как с вами себя вести». Ну, потому что здесь не ожидаешь же… Илья Тарасов: Когда приехал театр в колонию? Марина Клещева: 2002 год, наверное. Илья Тарасов: И как? До этого сколько раз были в театре вообще? Марина Клещева: А, ну меня мама-то возила, меня девать некуда было. И тогда же профкомы, завкомы эти… Я была в Большом театре, я была в Оперном театре. Ну, не часто, но была. Илья Тарасов: Впечатлил тогда театр, в детстве? Марина Клещева: Конечно. Я в музыкальной школе даже училась класса три. Приехали волонтеры из ТЕАТРА.DOC, у нас актерское мастерство преподавали. Показали, что такое ТЕАТР.DOC. Я не собиралась быть никакой актрисой. Я поняла, что я прожила судьбу короля Лира, только он король, а я простая Марина, но у нас с ним аналогичная судьба: отшвыривание близких людей, тех, кто тебя любит. И прешь куда-то за тем, кто тебе какие-то дифирамбы пел вчера. Психотерапевтический театр сработал. Когда я увидела обратную связь от зрителя и когда я поняла, насколько это нужно зрителю… До сих пор, и сейчас пишут люди, мне говорят люди из кино: «Да я на тебя смотрю, как ты все проходишь, и я пересматриваю свою жизнь». Вот когда ты видишь эту обратную связь, ты понимаешь, для чего это нужно. Илья Тарасов: И для чего? Марина Клещева: Для того, чтобы люди в себе взращивали этот стержень. Илья Тарасов: Сколько есть ролей, в каких фильмах? Марина Клещева: Ой, мне вчера… позавчера Зоя Светова сказала, что у меня 11 фильмов. У меня, наверное, деменция уже развивается. Ха-ха! Я некоторые не помню. Я основные помню: Серебренникова фильм, Лозницы, Шерстобитова «Каникулы президента», «Текст» Шипенко и какие-то сериалы, «Закон каменных джунглей». Я в этой суете не могу… Надо заглянуть к себе в Википедию и посмотреть, откуда у меня 11 фильмов набралось. Илья Тарасов: А сколько спектаклей? Марина Клещева: Не так много у меня спектаклей было. Я в DOC играла «Лир-Клещ», «Подлинные истории женщин, мужчин и богов». Это Лены Греминой спектакли. «Правозащитники». Я ставила сама спектакль «Для танго двое не нужны». То есть я там и как актриса, и как режиссер, все сразу. И еще на Таганке играю один спектакль. Что я самое главное поняла, попав в театр, приобретя Лену Гремину и всех друзей? А это Лена Ковальская, Олег Карлсон. У нее много прекрасных друзей. Они не все актеры, не все режиссеры. Олег Карлсон – это архитектор. У меня другие ценности. Илья Тарасов: Какие? Марина Клещева: Я не столько думаю о деньгах – может, потому, что мне не в кого их вкладывать, кроме себя. Я помогаю правозащитным организациям иногда, пишу статьи, посты. Я нахожу себе цели какие-то. Я общественник, как и моя мама, блин! Я бы с удовольствием работала в какой-нибудь правозащитной организации, но пока меня никуда не берут. Я не знаю… Илья Тарасов: Обратите внимание. Марина Клещева: Да. Ха-ха! Илья Тарасов: То есть главная ценность для вас – не деньги, а польза? Марина Клещева: Меня так любят! И я так люблю своих друзей! Вот что самое ценное. Сейчас меня больше интересует ресоциализация, адаптация. Вот на площадке ТЕАТРА.DOC сейчас создаем эти «Мастерские надежды». Мы уже проводили читку. Бывшие осужденные приходят и могут себя реализовать. Не говорить: «Люби себя». Я не понимаю, как любить себя. Я люблю себя, когда я нужна, когда я везу какие-то вещи для заключенных, когда я пишу какие-то посты и пытаюсь помочь, все-таки сделать, создать эту программу реабилитации. Вот я в этом себя люблю. Спасибо ТЕАТРУ.DOC, что он мне разрешил проводить какие-то читки социальные. Илья Тарасов: А как это работает? То есть: «Мы сделали там-то и там-то то-то и то-то»? Марина Клещева: Мы еще ничего не сделали. Мы только пытаемся сообразить, как это сделать. Без денег, естественно, это не двинешь. И мы пока делаем то, что можем. Я не хочу людей толкать на какие-то политические действия, потому что они хотят просто жить и что-то играть. Но это все равно должно быть документальное, потому что театр документальный. Я не хочу, чтобы они в политические какие-то дрязги… Ну, как говорится: «С вами посадят, а с нами уже не отпустят». Я хочу, чтобы они хотя бы тысячу на дорогу зарабатывали себе этими спектаклями какими-то, потому что это радует. Илья Тарасов: Как бы это было в идеале? То есть это должна быть какая-то студия? Марина Клещева: У нас есть площадка. Нам нужны пьесы. Нам надо еще бывших осужденных как-то находить. Илья Тарасов: Подтянуть сюда. Марина Клещева: Да. Мы об этом сейчас думаем. Илья Тарасов: А как зрители наши сейчас могут вам помочь? Марина Клещева: Нас интересуют документальные пьесы. Кто пишет пьес – пожалуйста! Мы будем читать. Я не обещаю, что все, потому что… Ну, отбор будет жесткий. Илья Тарасов: А куда присылать их? Марина Клещева: В ТЕАТР.DOC. Илья Тарасов: Спасибо. Высокие мысли и высокие мечты самой маленькой модели России. Мотомамы – почему они отказываются от борща? Все это и многое другое смотрите в программе «ЗаДело!» на Общественном телевидении России. СЮЖЕТ Илья Тарасов: Вы по-прежнему смотрите программу «ЗаДело!». У нас в гостях – Таша Маяковская, модель. Привет, Таша! Как с мужским вниманием? Его переизбыток, недостаток? Таша Маяковская: Скажем так, его очень много, но вот этот весь шум вокруг меня не несет под собой никакой почвы вообще абсолютно. Илья Тарасов: То есть «по-серьезке» мало кто пишет, к сожалению, да? Таша Маяковская: Может быть, и пишут. Может быть, я на общем фоне как-то не замечаю этих людей, которые с какими-то серьезными намерениями. Илья Тарасов: Ты была замужем. Таша Маяковская: Да. Илья Тарасов: Сколько лет? Таша Маяковская: Примерно около десяти лет. А в общей сложности в браке были где-то три-четыре года – ну, плюс-минус. Илья Тарасов: Сейчас в свободном поиске? Таша Маяковская: Да. Илья Тарасов: Есть Tinder? Таша Маяковская: Сейчас сказать: «Меня нет на Tinder», – это, наверное, так… Илья Тарасов: «Кто ты? Кто ты?!» Таша Маяковская: Да. Если тебя нет на Tinder, то ты не в тренде. Илья Тарасов: В каком возрасте ты все-таки начала полностью себя принимать? Таша Маяковская: Комплексы, конечно, были, есть и будут, но сейчас их гораздо-гораздо меньше. Для сравнения. Если, например, в лет шестнадцать я боялась просто поздороваться с молодым человеком, чтобы он на меня как-то странно не посмотрел, то есть у меня просто во рту все пересыхало и каменело, то сейчас комплексы – это когда какие-то ситуации очень редкие. Илья Тарасов: К тебе девушки часто обращаются за каким-то советом, поддержкой и чем-то еще? Таша Маяковская: Очень часто, очень часто. Причем даже были случаи, когда в своих регионах достаточно известные девушки, медийные личности, когда видели в моем инстаграме фотографию в нижнем белье, говорили: «Почему ты такая, а у тебя все нормально с личной жизнью, ты не обделена мужским вниманием? То есть твое дело – выбирать. А почему я – ноги от ушей, все хорошо с карьерой, с внешностью, молодая, красивая, но у меня нет личной жизни?» Илья Тарасов: И что ты им отвечала? Таша Маяковская: «Проблемы в голове». Илья Тарасов: А какие проблемы в голове нужно преодолеть? Таша Маяковская: Мы транслируем миру какие-то свои блоки, закрытость: «Я не готова быть твоей женой. У меня на первом плане карьера, я карьеристка». Вот это все считывается на невербальном уровне. И мужчина не дурак, он скажет: «Ну, у нее карьера на первом месте, ей простая семейная жизнь не нужна, поэтому я пойду дальше. Мне нужна женщина, которая будет меня любить, которая будет создавать домашний уют». Илья Тарасов: Ты себя какой женщиной видишь – карьеристкой или женщиной, которая все-таки создана для семейных, таких серьезных отношений? Таша Маяковская: Я считаю, что нужно быть вариативной. То есть должен быть баланс. То есть и семья должна быть, и любимый человек должен быть, и дети, карьера. Уходить во что-то одно – это утопия. Нужно балансировать. Илья Тарасов: Как у тебя обстоят сейчас дела с карьерой? Как вообще твой день проходит? И какие планы на ближайший год? Таша Маяковская: На ближайший год? Это, конечно же, развитие себя как певицы, потому что выпустила первую песню, а сейчас работаем над первым клипом. В проекте следующая песня, запись. Илья Тарасов: Что поешь? Таша Маяковская: Обычная попса, но, скажем так, больше нацеленная все-таки на счастливые отношения, на большую и чистую любовь. Илья Тарасов: Ты будешь делать ставку на образ и на свои особенности? Таша Маяковская: А что значит – сделать ставку на свою внешность? Что это означает? Одеть большой бант и кукольное платье? Илья Тарасов: Нет. Я имею в виду – обращать ли внимание людей на свои особенности или вести просто как все? Таша Маяковская: Ну смотри. Я сниму клипа так, как я вижу, а люди все равно скажут: «Она сделала акцент на своей особенности – на своем росте». Илья Тарасов: Что тебя бесит в отношении окружающих к тебе? Что тебя больше всего раздражает? Таша Маяковская: Когда ты сейчас перед эфиром бегал вокруг меня и говорил: «Как тебе? Удобно? Как тебе то? Как тебе это?» Да как обычно. Когда начинают вокруг меня бегать чрезмерно просто Или когда мужчины, знаешь, один подошел… Ну, я часто на мероприятиях бываю. Один подошел: «А можно я тебя на руки возьму?» Я говорю: «Можно». Один взял на руки – и пошла череда рук. И лента завалена фотографиями, где я у мужчин на руках. И каждый раз это какой-то другой мужчина. Илья Тарасов: Третье? Таша Маяковская: Третье? Когда водитель такси начинает бегать вокруг машины, доставать детское кресло, пристегивать тебя. «Давайте я вас пристегну. А ремень тебе вот здесь?» В общем, это тоже раздражает Илья Тарасов: С маленькими людьми много общаешься? Таша Маяковская: С маленькими людьми я общаюсь крайне редко и крайне мало. Илья Тарасов: Почему? Таша Маяковская: Ну, ты знаешь, в каждом обществе есть конкуренция. И есть люди, которые выделяются больше всех остальных. Я среди маленьких людей своего рода такая, не знаю, можно сказать, белая ворона, которая выделяется из толпы. И в стаю меня не принимают. Илья Тарасов: У нас есть видео. Пока оно будет идти, параллельно расскажешь, что там происходит и как вообще так получилось. Таша Маяковская: Хорошо. Это мы ездили в город Новозыбков Брянской области. Это Светлана Макарова, она предприниматель, социальный бизнес у нее. У нее два дома, реабилитационные дома для престарелых и инвалидов. Она меня пригласила к себе в гости. Это одна из ее бабулечек. Всего их, по-моему, шестнадцать у нее в двух домах. Она забывает, у нее очень короткая память, она забывает тут же. Она через каждые пять минут подходила, здоровалась… Илья Тарасов: «О, привет!» Таша Маяковская: Да. Обнимала меня, целовала, говорила: «Ташенька, какая ты хорошенькая девочка!» – и все такое. Мы посетили два дома. Бабушки реально плакали, просто обнимали меня. То есть я для них такая внучка. Я не люблю, чтобы лишний раз меня на руки брали, еще что-то, а здесь, конечно, было позволено все. То есть у каждой бабушки я посидела на ручках. Светлана рассказывала, как они живут. Реально к ней привозят пожилых людей, бабушек в основном, привозят лежачих. Они не ходят, они не говорят, то есть в очень тяжелом состоянии. И она их поднимает реально. Бабушки начинают сидеть, начинают говорить – плохо, непонятная вообще речь, но начинают говорить. Она их поднимает. На следующий день мы поехали в Брянск, и там мы уже съездили на встречу со студентами. Я рассказывала про дом Светланы, про пансион. Я говорю: «Ребята, понимаете, это бывшие учителя, это бывшие врачи. Это люди, которые нас с вами учили, лечили, делали для нас что-то, грубо говоря, нянчили нас на руках. Кто-то из них гинеколог, кто-то акушер. И сейчас они в таком состоянии. Они никому не нужны. Это, может быть, наше с вами будущее. Это, может быть, будущее наших родителей, если мы сейчас не начнем об этом думать и что-то делать, чтобы этого не произошло». Илья Тарасов: Это твое первое участие в каком-то таком благотворительном мероприятии? Таша Маяковская: Я была председателем общественной организации инвалидов где-то года два, наверное. Потом, когда поняла, что я между двух огней, когда районная администрация от меня требует постоянных… Илья Тарасов: Отчеты, документы! Таша Маяковская: Да, отчеты, мероприятия. «Будьте добры, пожалуйста». Я ходила в администрацию, как на работу, каждый день просто. С другой стороны – мои инвалиды. То есть тогда это так называлось. Сейчас у нас это красиво – люди с особыми потребностями. С другой стороны – они. Там тоже категория пенсионеров, которые приходили: «Как так? У меня крыша течет. Дайте мне денег, помогите». И мне приходилось искать спонсоров, ходить к предпринимателям, к здоровым дядям, которые говорили: «Почему? Нам с тобой не помогают? А почему мы должны помогать им?» Я говорю: «Мы с вами можем, а они не могут». Илья Тарасов: Какая у тебя вообще мечта? Таша Маяковская: Глобальная мечта на сегодняшний день – сняться у какого-нибудь голливудского режиссера крутого, ну, у того же Тарантино, например, или у Анджелины Джоли. А в плане личной жизни – уже встретить своего миллиардера, потому что… Илья Тарасов: Другие не нужны? Таша Маяковская: Нет. А зачем? Илья Тарасов: Почему нет? Согласен. Таша Маяковская: Я просто не хочу смотреть на мужчину сверху вниз. Это не мой вариант. Илья Тарасов: Правильно. Спасибо. Таша Маяковская: Пожалуйста. А прямо сейчас: мотомамы – почему они отказываются от борща? Илья Тарасов: Это по-прежнему программа «ЗаДело!». У нас в гостях – Надежда Первакова, идеолог проекта «Мотомамы». А кто такие мотомамы? Ну понятно, что мамы на мотоциклах. Надежда Первакова: Да, мамы на мотоциклах. Но идея была какая? В этом проекте участвовали мамы детей-инвалидов. И чтобы девочек немножко отвлечь от своих забот, от постоянной реабилитации детей, от постоянных больниц, у кого-то новые диагнозы или еще что-то, вот родился такой проект. Илья Тарасов: А дети вместе с мамами на мотоцикле катаются? Надежда Первакова: На квадроцикле. Илья Тарасов: На квадроцикле? Надежда Первакова: Да. Потому что есть ребята-дэцэпэшники, которых тяжеловато все-таки удержать на мотоцикле. А квадроцикл – да. Илья Тарасов: А активность – вообще проекты, эти все мотоциклы – она когда пришла? Надежда Первакова: Пришла она с начала мотовыставки в 2018 году в городе Орехово-Зуево. Идея была моего супруга. Илья Тарасов: Второго супруга. Надежда Первакова: Второго супруга. Помогли наши друзья, уже общие. Есть у нас такой спортивный клуб «Форсаж», школа «Реал», автошкола, ну, автомотошкола. Илья Тарасов: Это два бойца – Владислав и Ярослав. Ну, Славиками вы их называете. Надежда Первакова: Да-да-да. Илья Тарасов: Это вы на какой-то тоже байкерской тусовке? Надежда Первакова: Да, это в городе Дрезна каждый год проводят такой фестиваль, междусобой такой. Музыканты приезжают, проводятся какие-то конкурсы. Илья Тарасов: Это близнецы или двойняшки? Надежда Первакова: Близнецы. Илья Тарасов: У ребят ваших какой диагноз? Надежда Первакова: Умственная задержка. Илья Тарасов: И первый муж ушел именно поэтому? Или нет? Надежда Первакова: Ну, есть предположение, что он подустал, потому что разошлись мы, когда мальчишкам было три года, когда только начали появляться эти первые звоночки: «Мы не такие, как все». Илья Тарасов: Одна с двумя детьми – как вообще? Надежда Первакова: Ну, ушла легко. Илья Тарасов: А дальше? Надежда Первакова: А дальше? Дальше поменяла сначала профессию, потому что мальчишки пошли в определенный логопедический сад, и я ушла в образование. А когда уже мальчики закончили начальную школу, бабушкам стало тяжело, и пришлось бросить работу. Илья Тарасов: А до этого какая работа была? Надежда Первакова: Бухгалтер. Илья Тарасов: Бухгалтер? Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: А стала? Надежда Первакова: Социальный психолог. Илья Тарасов: Сколько лет без мужа, только втроем с детьми? Надежда Первакова: Ну, второй брак у нас уже два года. Илья Тарасов: То есть недавно познакомились? Надежда Первакова: Нет, не недавно познакомились. История там тоже очень длинная, потому что оба – что первый супруг, что второй – увлечены мотоциклами. Вот так. Илья Тарасов: Просто очень много женщин, от которых действительно уходят мужья после того, когда появляются какие-то проблемы с детьми. В вашем клубе «Мотомамы», наверное, не одна женщина, которая… Надежда Первакова: Ну, через одну, это точно. Илья Тарасов: А это муж? Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: Второй? Надежда Первакова: Да, второй супруг. И вот наш мотоцикл, один из. Илья Тарасов: Но права у тебя тоже есть? Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: А когда ты села на мотоцикл первый раз? Надежда Первакова: Как раз права категории «А» я получила с первым супругом. Илья Тарасов: Давно? Надежда Первакова: Давно. Илья Тарасов: То есть на мотоцикле ты прямо давным-давно? Надежда Первакова: 2002 год. Илья Тарасов: Как девчонок других заманивала к себе туда? Как? Надежда Первакова: Разные были случаи. Есть девочки, которые не принимали и до сих пор не принимают диагноза своих детей. Илья Тарасов: Ты как-то работаешь с теми, кто в сомнениях, в «качелях» таких находится? Надежда Первакова: Я просто вторую свою профессию социального педагога получила недавно. И сейчас прошла курсы поддержки и сопровождения людей с ОВЗ. Здесь мне стало, конечно, более комфортнее и удобнее общаться с теми, кто чего-то боится. Илья Тарасов: Жилось спокойно, ездили на мотоцикле. Зачем еще как-то всех объединять? Надежда Первакова: А это тот самый депрессняк, когда наступил момент, что пришлось принять диагноз своих детей. Одной тяжело. А сейчас, когда каждая мама… Она может получить диагноз в три года, в двенадцать лет, когда ребенок… В любой момент такое может случиться. И одной очень тяжело. И мы находим друг друга, знакомимся, передаем, я не знаю, свои знания, опыт реабилитации, лечения, знания по врачам. И тем самым мы становимся ближе, нас больше. Вот так. Илья Тарасов: Сколько у вас человек? Где они все? Это какая-то локальная орехово-зуевская тусовка? Или туда еще могут входить другие люди? Надежда Первакова: Сейчас немножко она растет, потому что есть такая замечательная Ассоциация родителей детей-инвалидов Подмосковья (АРДИП) во главе с Инной Орловой. Они ивантеевские, щелковские. И мы вступили сейчас к ним. Вокруг нас начали расти Шатура, Рошаль, уже вот та сторона, не только Орехово-Зуево. Илья Тарасов: Звучит… Орехово-зуевские, ивантеевские. Надежда Первакова: Да-да-да. Илья Тарасов: Братки такие. У вас теперь своя мафия. Надежда Первакова: У нас мамы. Илья Тарасов: Практически материнская мафия. Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: Это тоже свадебная фотография? Надежда Первакова: Нет, это не свадебная. Это был фестиваль в городе Орехово-Зуево «Безграничные возможности», ну, что-то вот такое с названием. Есть у нас молодежный клуб, есть у нас организация «Истоки» (это слабовидящие ребята). И они в этот момент проводили в поддержку одной девочки-инвалида, уже подростка, вот такой фестиваль. Илья Тарасов: А расскажи, пожалуйста, про календарь. Что это был за проект? Надежда Первакова: В апреле месяце была выставка… Илья Тарасов: Что за выставка? Надежда Первакова: Мотовыставка. Выставка стала абсолютно бесплатной. Приходили дети. И не то что не говорили: «Не сиди, не трогай!», – а наоборот: «Залезь, потрогай, пощупай, включи». И эту выставку в городе назвали «Контактный мотозоопарк». Илья Тарасов: «Контактный мотозоопарк»? Надежда Первакова: Да. Вот такое название получила эта выставка. После окончания выставки, где-то месяца два-три спустя, я просто мужу предложила, наверное, как Менделеев: «А давайте мы сделаем вот так». Календарь был в чем заключен? То есть не просто фотография, а между страничками был рассказ о семье, о ребенке, о маме. И не каждая мама могла сказать: «Да, у меня такой ребенок. Примите, пожалуйста, его. Мир должен его принять». Илья Тарасов: Насколько ситуация поменялась за последние пять-семь лет? Надежда Первакова: Ну, за пять-семь – не знаю. Но вот за три года, да, поменялась. Многие спортивные объекты стали работать с такими детьми – те же бассейны, тот же конный клуб. Илья Тарасов: «Мотомамы» – это проект про потусоваться или нечто большее? Надежда Первакова: Нет, наверное, большее. У нас даже был такой девиз: «Забудь о борще!» Илья Тарасов: «Забудь о борще!»? Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: Ну так нельзя же! Ну как? А почему это нужно – забывать о том же борще? Надежда Первакова: Ну, рутина съедает кого угодно. Илья Тарасов: А что это такое? Надежда Первакова: У любой профессии есть рабочие дни, есть выходные. У профессии «мама особенного ребенка» нет выходных. Илья Тарасов: Спасибо большое. Зовите на тусовку мотомам. Надежда Первакова: С удовольствием! Илья Тарасов: У вас же там нет дискриминации по гендеру? Надежда Первакова: Абсолютно нет. Илья Тарасов: То есть можно и мне будет приехать? Надежда Первакова: Да. Илья Тарасов: Спасибо.