Голос за кадром: Актер Алексей Янин живет сейчас с мамой Ольгой Андреевной на даче. Звезда сериалов «Клуб» и «Студенты», кумир тысяч школьниц учится здесь заново технике речи и движению, но только не сценическому, как раньше. Дарина Жучкова: Даже вот из Турции я вернулась на прошлой неделе, я с собой брала ну просто... – То есть ты уже в Турцию… ? Дарина Жучкова: Я уже была в Абхазии, я уже где только ни была. Голос за кадром: Года полтора, как в любой поездке, у Дарины всегда с собой ее выписка из больницы. Дарина Жучкова: Вот диагноз: «Мешотчатая аневризма М1 сегмента правой средней мозговой артерии». В паспорте лежит эта бумажечка. Не зарекаюсь, я себя чувствую хорошо, мне кажется, если только вот так вот поднять волосы, то можно увидеть шрам. – О… Дарина Жучкова: Вот, видите, до виска, получается. Голос за кадром: Андрей Анатольевич Снегирев из династии мерзлотоведов. Родился в Москве, но уехал на Север и посвятил жизнь изучению таяния вечной мерзлоты. Варвара Снегирева: То есть денег никто не заработал, но, соответственно, вечную мерзлоту освоили, алмазы нашли, газ, нефть нашли. Андрей Снегирев: Полигон... Варвара Снегирева: Полигон геофизический. Николай Шамалов, главный невролог Департамента здравоохранения г. Москвы: Инсульты бывают принципиально двух разных видов. Они по симптомам, по своей картине клинической очень похожи друг с другом. Без дополнительных методов, в частности без компьютерной томографии, их различить практически невозможно. Это инсульт ишемический, который возникает при закупорке артерии, здесь вот мы видим, на данной картине, закупорку внутренней сонной артерии, и инсульт геморрагический, когда возникает кровоизлияние, то есть разрыв сосуда и кровоизлияние, то есть совершенно обратная ситуация. Голос за кадром: Каждые полторы минуты в России случается инсульт. Более 30% людей обращаются к врачам через 24 часа или позднее, потому что не знают симптомов. Примерно 40% больных умирают в течение первого года заболевания, около 80% навсегда остаются инвалидами. Ольга Андреевна всегда следит за успехами сына. Сама в прошлом экономист, хотела, чтобы и Леша выбрал техническую специальность, а он все равно стал актером. Ольга Янина, мама Алексея Янина: Вот они так и занимаются, очень у них душевные всегда разговоры. Она и на логику, и на речь, и на все. Занятно за ними наблюдать, я получаю огромное удовольствие, конечно, от этого. Ольга Янина: Как относишься к тому, что тебя снимают? Леш, ты помнишь, как ты снимался? Ты любишь сниматься? Помнишь, что ты актер? Голодный? Он голодный. Голос за кадром: 6 лет назад весна у Леши была напряженной и интересной: съемки нового фильма, спектакли в театре РАМТ, гастроли. Алексей Янин (фрагмент театральной постановки): Это храм, это святилище. Моя жизнь, моя судьба, все безвозвратно принадлежит ему. Голос за кадром: А дома всегда ждал маленький сын Андрей и жена Даша. Пара познакомилась еще в театральном институте. – Похож. Ольга Янина: Похож! – Похож. Ольга Янина: Он вообще их очень любит, когда они приезжают, и Даша, и Андрюша. Это очень трогательно за этим наблюдать всегда, конечно. Голос за кадром: В тот вечер все сложилось неудачно. Актер прилетел со съемок из Белоруссии и остался ночевать у друзей. На головную боль и усталость внимания не обратил, в последнее время давление часто было высоким, привык. Скорую помощь вызвали поздно. Ольга Янина: Он в принципе в сознании еще в больницу поступил. Если бы утром что-то сделали, вероятно, мы достаточно быстро бы вышли из всей этой ситуации, а он пролежал сутки. Голос за кадром: Алексей тогда нуждался в экстренной операции. Родные забили тревогу и перевезли Лешу в другую больницу. Ольга Янина: Нам говорили, что его нельзя трогать, не надо ничего делать, все под контролем, все замечательно, лежит человек и лежит. Если бы мы представление хотя бы маломальское имели, мы, конечно, в первый день бы по-другому себя повели, не дали так вот лежать. Мы тогда не понимали, вообще ничего не знали об этом, мы были просто ноль. Голос за кадром: Все эти годы у Ольги Андреевны и Леши плотное расписание: реабилитацию нельзя прекращать, иначе все достижения быстро исчезнут. Ольга Янина: Вот его вертикализатор, мы его вывозим, он здесь стоит. Если человек не двигается, все, мышцы перестают работать, как зародыш становится человек моментально. Страшно вообще, я видела все это. Голос за кадром: В месяц на занятия у семьи Яниных уходит около 100 тысяч рублей. Сейчас Алексею нужно пройти курс реабилитации в коммерческом центре. За его случай мало кто хочет браться, так как такой инсульт считается скомпенсированным. Нужно около 400 тысяч рублей. Ольга Янина: К сожалению, у нас и многие центры, и фонды нацелены, вот первые два года, первый год даже, вот человек если восстанавливается, то тогда им занимаются, он кому-то интересен, а если затягивается реабилитация, то уже как-то к таким людям относятся, а ну... А люди восстанавливаются и через 6, и через 8 лет. Я говорю, что я вижу продвижение вперед. Люди не понимают, наверное, когда человек 1,5 года лежал без движения и не разговаривал, я только видела по глазам, что он понимает меня, моргал мне, отвечал. Голос за кадром: Наша редакция связалась с фондом «Правмир», и они согласились открыть сбор для Лешиной реабилитации. Если вы хотите помочь Алексею, то это можно сделать на сайте фонда. – За тебя многие переживают, чтобы у тебя все получилось. Ольга Янина: Тебя любят, Леш, за тебя переживают, слышишь? Это же здорово! – Все хотят, чтобы все получилось. Андрей Попов, старший научный сотрудник ФГБУ «НМИЦ РК» Минздрава России: Многие люди работают в ночные смены, многие работают по плавающему графику, и люди уделяют недостаточное внимание восстановлению своего организма. Это в первую очередь недостаток сна, это неправильное питание, это отсутствие полноценного отдыха с физической нагрузкой на природе. Люди за счет своего здоровья, в долг у своего здоровья. Голос за кадром: Дарине Жучковой 26. В 22 года она стала руководителем. Дарина Жучкова: Маркетинговые исследования проводили, я была руководителем отдела. С 22 лет я стала руководителем отдела и вот 2 года вот так... То есть менеджеры, заказчики, вот этот режим, постоянные стрессы... – 24/7, в общем. Голос за кадром: 31 января 2019 года у них был корпоратив в картинг-клубе. Это селфи Дарина сделала перед своим заездом. Дарина Жучкова: Я была в первой машинке, села на первый заезд. Проехала круг, ровно круг, и поехала на второй. У меня случилась резкая головная боль. Тяжело описать, это не похоже на мигрень, как будто идет от шеи в голову, резкий такой выстрел. Я начала себя плохо чувствовать, при этом я продолжала заезд, езду. Продолжала ехать, и у меня была мысль: главное не упасть в обморок. И ровно после этой мысли я падаю в обморок... Голос за кадром: Тогда, говорит Дарина, зимой 2019-го, у нее часто болела голова, таблетки не помогали. Своими ощущениями она делилась с близкой подругой. Вот аудиосообщение из того тревожного прошлого. Дарина Жучкова: У меня никогда такого не было, чтобы было настолько больно. И как бы вообще ничего не соображаю, и просто как будто в прострации. У меня уже дня четыре были признаки какие-то минимальные боли, но я игнорировала, таблетку выпью. Мне реально очень страшно. Голос за кадром: Накануне корпоратива Дарина была на приеме у невролога. Ей сделали МРТ, сказали: у вас остеохондроз. При повторном исследовании в день приступа врачи увидели расширение кровеносного сосуда, аневризму, и Дарину срочно отправили в операционную. Дарина Жучкова: По словам врачей, когда они мне трепанировали череп, аневризма взорвалась ровно в эту секунду, то есть в момент трепанации черепа, и они успели среагировать, убрали всю кровь, которая там была... То есть поэтому мои последствия минимальны, так скажем. Голос за кадром: Реанимация, потом тяжелый период восстановления. Дарина Жучкова: У меня был закрыт глаз полностью один, потому что задели мышцу, которая должна открывать глаз и способствовать, чтобы глаз смотрел прямо, вот. В течение 3 месяцев, когда я открывала глаз, он смотрел в одну сторону, этот глаз смотрел прямо, я все видела в двойных экземплярах. Я не могла формулировать вообще предложения никакие, и слова... То есть брала, например, слово «привет», говорила «при... ла», то есть «привет, как дела?» я сокращала. У меня была вообще невероятно сумбурная речь... – Это первое вот это, да? Дарина Жучкова: Еще когда в больнице я лежала. Ну это было очень жестко. Голос за кадром: После выписки из больницы удалось почти сразу попасть на реабилитацию по ОМС в санаторий под Нижним Новгородом, затем в Подмосковье. Дарина Жучкова: Я пошла в городскую больницу, сказала, что вот у меня был инсульт полгода назад, могу ли я рассчитывать. Мне сказали: «Да, у нас конкурс определенный, документы, доврачебный кабинет, в котором перечень анализов, рекомендации врачей и прочие, прочие вещи, мы рассмотрим вашу кандидатуру». Рассмотрели и отправили. Голос за кадром: Случайность или генетика? Однозначного ответа нет. Но факт: папа Дарины погиб от инсульта. Дарина Жучкова: У меня папа умер, когда ему было 24 года, 9 мая. Он подрался, он выпивал, подрался, и у него произошло кровоизлияние в мозг. И у меня в 24 года случается инсульт, кровоизлияние в мозг, но я остаюсь жива. Голос за кадром: Мама воспитывала дочь одна и в самый сложный для них обеих период стала главным мотиватором для дочери. Дарина Жучкова: «Все хорошо, все будет хорошо, ничего страшного», просто выходила за дверь, ревела там навзрыд просто, смахивала слезы, заходила обратно и опять: «Все будет хорошо». Голос за кадром: Уже через полгода после трепанации Дарина уехала к друзьям в столицу и в целом решила полностью поменять свою жизнь. Теперь никаких работ в режиме 24/7. Сейчас она удаленно помогает в развитии соцсетей нижегородскому женскому кризисному центру, учится на психолога, вдохновляет своей историей восстановления после инсульта. Дарина Жучкова: Многие девчонки писали: «Я вот сейчас понимаю, что я сижу 18-й час за ноутбуком работаю. Я наткнулась на твою историю, я просто закрываю ноутбук и говорю: «Я пошла на улицу прогуляться». Даже такое влияние положительное мне очень... Я считаю, что это ценно. Голос за кадром: Главное – теперь она ничего не боится, даже повторного инсульта. Дарина Жучкова: Если так случится, значит, так случится. У меня нет страха, что это повторится и я должна избегать каких-то моментов в жизни, ну то есть обезопасить себя настолько, чтобы этого ни в коем случае не повторилось. Ну то есть, например, я люблю летать на самолете, я могла бы, например, ездить в трехдневном поезде, но нет, я полечу на самолете. – Правда, что инсульт может возникнуть на фоне стресса, или это миф? Николай Шамалов: Ну, не напрямую, вот стресс и сразу же развитие обязательно инсульта, нет, конечно. Дело в том, что любой стресс предполагает повышение уровня артериального давления, и как раз это может быть основным пусковым фактором для развития инсульта. Некоторые формы инсульта, особенно инсульт геморрагический, связанный с разрывом сосуда и проникновением крови в вещество мозга, вот это и есть, как правило, та форма, которая может быть связана с развитием на фоне стресса. Голос за кадром: Андрей Леонидович к стрессу привык – в тайге случалось встречаться даже с рысями и медведями. Но пострадал он от человека. 10 лет назад Андрей возвращался домой с работы… Варвара Снегирева, племянница Андрея: Неизвестно, кто-то напал на него у входа в подъезд, то есть он получил удар по голове. У дяди случился геморрагический инсульт, его перевезли экстренно в город Якутск и сделали ему трепанацию черепа. И он потом прекрасно еще себя несколько лет чувствовал, он к нам приезжал после этой операции, то есть ходил на работу. Но по каким-то причинам случился второй инсульт. Андрей Снегирев: В... в... – Это после операции? Андрей Снегирев: Мозги у меня... Варвара Снегирева: Уже второй инсульт был ишемический, из-за него уже случилась проблема с ногой, с головой и с рукой, и сейчас вот он нуждается в реабилитации, потому что тот инсульт, к сожалению, вовремя не поймали. Голос за кадром: Уже больше года Андрей живет у своей племянницы Варвары в Москве. Приехал сделать операцию на сосуды шеи, после нее должен увеличиться реабилитационный потенциал, но из-за пандемии пока не получается. Возвращаться тоже некуда: жена Андрея устала и попросила Варвару забрать дядю к себе. Варвара Снегирева: Просто Женя заботилась о нем, но она одна не справилась, она просто устала, потому что это очень тяжело, заботиться о таком человеке, тем более у них еще квартира на втором этаже, без лифта в деревянном доме. Женя одна заменить собой большое количество специалистов просто не могла бы, поэтому... То есть это расставание может носить какой-то достаточно временный характер. Женщина одна с мужчиной-инвалидом после инсульта справляться не может и не должна, это не очень правильно. Голос за кадром: У Андрея есть три взрослых сына от первого брака, но они далеко, на Украине. Андрей Снегирев: Одна, одна у меня есть, Сонька. Голос за кадром: Ради внучки Сони Андрей иногда начинает стараться и слушается своего реабилитолога, но чаще всего ждет помощи от близких. И дело не в обычной лени. Игорь Албутов, реабилитолог АНО «Социально-реабилитационные технологии»: Есть определенные зоны головного мозга, которые отвечают за мотивацию. К сожалению, у данного пациента задеты эти зоны, из-за этого он немножко иной раз не понимает, что ему нужно. – Может быть зона, которая задета, за мотивацию даже? Игорь Албутов: Ну конечно. – Успокойтесь, вдох-выдох. Основная задача вспомнили какая? Андрей Снегирев: Нет. – Встать вот на эту ножку и пересесть. Раз... Вот, молодцы. Игорь Албутов: Необходимо нам научить его правильно пересаживаться из положения сидя на кровати в коляску, чтобы не привязывать к себе родственников, близких. Здесь вот гипертонус в ноге. Давайте еще раз встанем. – Давайте-давайте-давайте! Игорь Албутов: Давайте. Раз, два... – Молодец! Игорь Албутов: Выпрямите спину! – Можете, можете же! – Это вы! – Это я? – Да. Игорь Албутов: Еще спину. Андрей Снегирев: При женщине стоять... Игорь Албутов: Он как истинный джентльмен хочет при женщине стоять. Как у детей тоже, тут мешает в основном гиперопека. Им нужно давать больше самостоятельности. Голос за кадром: Варвара в прошлом журналист и если задалась целью, то ее не остановить: хочет поставить дядю на ноги и уже придумала план действий. Она знает, где бесплатно Андрею могут помочь. – А если уже 5 лет прошло, есть смысл? Надежда Черепахина, зав. отделением медицинской реабилитации ФГБУ «Федерального центра мозга и нейротехнологий»: Всегда есть смысл. Конечно, нейропластичность и реакция организма в первые полгода – это самый такой вот благоприятный период для реабилитации, но даже более 5–10 лет пациенты все равно отмечают улучшения и стабилизацию состояния. – А здесь у нас еще есть две скважины, поэтому сейчас вот их возобновили, все эти... С минеральной водой скважины. – В Москве минеральные скважины? – Да-да-да. – Мы реабилитационный центр высокого уровня, поэтому у нас и соответствующее финансирование на покупку дорогостоящего оборудования. Конечно, это аппарат из последнего поколения, то, что сейчас вот выпускает промышленность. Значит, пациенты работают в виртуальной реальности. Голос за кадром: Теперь наяву и не только для жителей Москвы: Институт курортологии и реабилитологии на Новом Арбате плюс 7 филиалов по всей России – здесь принимают пациентов после инсульта. Об этом не знают многие врачи. Но в 2021 году изменились условия лечения в столице для жителей регионов. – А можете разрушить миф, что врачи боятся отправлять пациентов в Москву лечиться, потому что как будто бы из бюджета деньги заберут? Анатолий Фесюн, исполняющий обязанности директора ФГБУ «НМИЦ РК» Минздрава России: С 2021 года эта схема финансирования изменилась, и теперь деньги идут напрямую в федеральное учреждение. Вот этот миф нужно разрушить и как-то донести до всех врачей, ну главных врачей поликлиник, что направления сейчас бояться давать не нужно, а наоборот, пациента такого отправлять от себя к нам. – А сейчас, получается, у вас даже есть свободные места? Анатолий Фесюн: Арбат – это головное учреждение, еще в Одинцово, в Железноводске, Кисловодске, Ессентуках, Геленджике. И места свободные на сегодняшний день, наверное, их составляет количество где-то порядка 13%. – Тяжелый пациент, тоже можем сейчас показать на десятом этаже. Пациент, который поступил с производственной черепно-мозговой травмой. Голос за кадром: Это случилось в феврале. Андрей Леонидович лесник. Выполняя сварочные работы, упал с трехметровой лестницы. Андрея доставили сюда из Архангельска бортом санавиации. – А как такое может быть, что инсульт может произойти из-за удара по голове? – При черепно-мозговой травме формируется гематома. И во время черепно-мозговой травмы также может происходить разрыв сосудов. – Андрей Николаевич, поедем на процедуры? Голос за кадром: Здесь Андрей 11-й день. Ухаживать за ним приехала мама. Если у человека есть сопровождающий, то они могут жить в одной палате. Дети и жена звонят каждый день. – Сколько детей? Двое? – Трое. – Трое! Мальчики, девочки? – Ничего, тихо, Андрюш, не ругайся. – Сейчас он видит образ ходьбы. – Андрюш, иди вот на квадратик, давай, давай сам, давай-давай. Еще... Молодец! Еще, еще! Молодец! Еще! Голос за кадром: Программу восстановления врачи разбивают на этапы по сложности. Андрей сейчас находится на уровне 2А. Как только он сможет держаться за поручни, то его переведут на 2Б. – Почему помогают? – Правильная постановка шага, биомеханика шага. Восстанавливаем навык ходьбы. Правильный вынос ноги, постановка стопы, так же как... баланс, равновесие. – Молодец! От бедра, от бедра повыше чуть-чуть поднимайте. – А есть вообще шанс, что Андрей пойдет? Елена Стяжкина, зав. отделением ЛФК и клинической биомеханики ФГБУ «НМИЦ РК» Минздрава России: Ну вот видите, с подвесом он уже ходит, поэтому если мы будем восстанавливать и силу в мышцах, которые сейчас у него гипотрофированы, и координацию движений, и вот это он будет находиться более длительное время в вертикальном положении, возможно. – А как пациента зовут? – Андрей? – Ал... – Александр? – Ага. – Саша. Голос за кадром: Саше 34. Инсульт случился 13 февраля 2021 года. Что произошло, рассказать не может, пострадала речь. – Ты... – М... – Роспись? – А... – Расписываешь? – Ага. – Ты храмы расписываешь? Голос за кадром: Саша сейчас проходит сеанс локальной магнитной стимуляции. Магнитные волны действуют на поврежденный участок и восстанавливают нейронные связи. – Излучаются короткие магнитные импульсы, и они воздействуют напрямую на кору, именно на те участки в проекции, где проходил очаг инсульта. – Саша может опять научиться говорить? – Конечно. – Скажите, как к вам попасть? Анатолий Фесюн: Попасть к нам очень легко и просто – по направлению, форма 057 с любого лечебного учреждения первичного звена, поликлиника, или переводом со стационарного учреждения. – Вот сюда положи резинку, чтобы натяжку, натяжение увеличивать. Раз! Еще десять раз! Два... Давай-давай-давай, контролируй, руку держи. Голос за кадром: Было время, Лена с блеском сдавала спортивные нормативы. Людмила Бухлова: Это форма ее, когда она работала в исполнении наказаний. – СИЗО. Людмила Бухлова: СИЗО, да. Голос за кадром: Елена Бухлова с детства мечтала о погонах. Закончила Институт МВД и устроилась работать в колонию. Елена Бухлова: Хотела, конечно, следователем пойти, но не получилось. Потом, значит, меня пригласили в УИС, уголовно-исполнительную систему. Голос за кадром: Летом 2017 года ее отправили на курсы переподготовки. Там вставали в 5 утра, бегали с тяжелыми рюкзаками, стреляли на полигоне. Но Лене нравилось, она вернулась уверенная в себе и полная сил, а через месяц случился инсульт. Людмила Бухлова: Держимся... Молодец! Молодца! Это очень укрепляет мышцы спины. – Сколько лет вам? Людмила Бухлова: 60. – А дочери? Елена Бухлова: 35. Людмила Бухлова: 35. Первый инсульт был в 32, тоже вся жизнь… Голос за кадром: Тогда Лене было 32. Много работы, друзья, молодой человек. Как-то ей стало плохо. Елена Бухлова: В общем, я была дома одна, мне стало плохо с желудком, по-моему. Людмила Бухлова, мама Елены Бухловой: Ватные ноги у нее стали, у нее уже немела рука, она уже не могла улыбнуться. Мы вызвали врача, врач пришел с поликлиники, был молодой человек. – Что он подумал? Елена Бухлова: Что я беременна, что в гинекологию мне пора идти. Я говорю: «Ладно, схожу». Он говорит: «Потом в понедельник придете за справкой ко мне». Я говорю: «Ладно». Вот, и все на этом. Голос за кадром: Золотые часы, когда можно было минимизировать последствия, были упущены. Спустя сутки Лена попала в реанимацию с инсультом. Людмила Бухлова: Мы брали даже собаку после первого инсульта, но я не потянула больную дочь и собаку, это уже перебор был для меня, пришлось собаку отдать. Голос за кадром: После реанимации, а потом первого курса реабилитации Лена снова стала ходить, говорить. Но через год после первого случился второй удар. Елена Бухлова: Пошла я в кафе с молодым человеком, платье одела. В общем, и тут у меня началось, тромб порвался. Он меня довел кое-как, молодой человек, до дома. Позвонили в скорую, да? Людмила Бухлова: Да. Куда поехали? Елена Бухлова: В 18-ю больницу опять. Людмила Бухлова: Мы приехали в 18-ю больницу, и инсульт опять не разглядели. Все опять же упирается в некомпетентность врачей. Судиться у меня не было возможности, поскольку у меня тогда была тяжелая дочь в тяжелом состоянии, в реанимации. Голос за кадром: Людмила Ивановна, мама Лены, ее личный реабилитолог. Людмила работала продавцом, но пришлось уйти. Людмила Бухлова: Упирайся, подымайся! Можешь! Два, три, четыре, пять. Голос за кадром: Все это время Людмила изучает информацию о методах восстановления после инсульта, каждый день по 3–4 часа проводит с Леной занятия. Признается: трудиться дочь заставляет, у Лены совсем не осталось мотивации. Людмила Бухлова: Нагибайся, пытайся. То есть что мы подмели, то мы тут и оставили, ха-ха. Голос за кадром: Мама требует от своей девочки вспоминать ей привычные ей ранее бытовые навыки, развивает мелкую моторику. У Лены паралич левой стороны тела, и все это с нуля. Людмила Бухлова: Вот покупаем, как для первоклассников, вот такие вот эти... Очень мелкий шрифт у нее был, это еще она вообще хорошо стала писать, а до этого вообще, как сказать, просто прямые строчки были. – Что написано? Елена Бухлова: Мы ездили в Анапу, мы приехали 8 марта в 7 часов утра и поехали в корпус..., где встретили Расула. Он нам подарил цветы. А потом наши пошли гулять с Расулом. Людмила Бухлова: Тебе понравилось? Елена Бухлова: Ага. Людмила Бухлова: Ты хотела бы там жить? Елена Бухлова: Да... Голос за кадром: После второго инсульта у Лены сильные нарушения мышления, восприятия, оттого неконтролируемые смех и слезы. Но особенно тяжело с памятью: Лена помнит то, что было... – Сложная работа была? Елена Бухлова: Ну конечно сложная, с заключенными. – А в чем работа заключалась? Елена Бухлова: Заключенные: водить их, выводить, на допросы, сознание. Голос за кадром: ...а вот то, что происходит здесь и сейчас, Лена воспроизводит с трудом. Людмила Бухлова: После инсультов мы ее привязывали, начиная все тело привязывать... Давай-давай, нажимай-нажимай-нажимай. У нее не хватает, короткая память очень, пострадала, ее только хватает на раз-два, приходится постоянно контролировать, давать мозгу указания, что надо работать дальше. При инсульте очень страдает память, когнитивные нарушения – это самое тяжелое. Вот опять встала. Лен, крути. Голос за кадром: Реабилитация только дома, другой нет – не по средствам. Лену финансово поддерживает папа, плюс пенсия мамы и собственная по инвалидности. С недавнего времени регулярно приходит соцработник, помогает с занятиями ЛФК в домашних условиях. Больше к женщинам никто не приходит. Елена Бухлова: Все прекратили со мной общение, потому что со мной неинтересно. Никаких отношений у меня нет ни с кем. – А молодой человек был? Елена Бухлова: Да, до первого инсульта был. – Куда он делся? Елена Бухлова: После инсульта он сказал «пока». Людмила Бухлова: Ха-ха-ха! Елена Бухлова: Ха-ха-ха! Просто урод никому не нужен. Голос за кадром: Людмила Ивановна мечтает, чтобы с ее Леной общалось больше людей, для мотивации не хватает именно этого, чтобы кроме мамы ее понимал кто-то еще. Людмила Бухлова: Шаг, шаг... Николай Шамалов: Призыв ко всему населению: если есть какие-то хоть малейшие подозрения на инсульт, не надо ждать, не нужно никаких народных способов использовать, даже абсолютно про них забыть – нужно вызвать скорую помощь. До приезда скорой помощи больному ничего ни есть, ни пить нельзя давать, ни таблеток, потому что в начале инсульта у большинства пациентов возникают нарушения глотания, и если мы дадим запить даже какую-нибудь таблетку, то эта вода, эта таблетка могут оказаться в легких, потому что больной не может нормально глотать. Голос за кадром: Когда человек уже прошел первые два этапа реабилитации, это больница и медицинский центр, то очень важно по возвращению домой продолжать заниматься и общаться с людьми. Варвара обратилась в центр социального обслуживания, такой есть в каждом районе по всей России. Варвара Снегирева: Здравствуйте. – Здравствуйте. Варвара Снегирева: Вот дядя мой новенький, расскажите ему, какие услуги у вас есть, культурные занятия, ну то есть чтобы он из дома смог выйти и уже как-то самостоятельно интегрироваться в жизнь, чтобы у него друзья появились. Голос за кадром: В подобном центре можно найти себе клуб по интересам, получить инвалидную коляску, памперсы, костыли. Но все эти услуги должны быть прописаны в ИПР, индивидуальной программе реабилитации. Ее должна подтвердить медико-социальная экспертиза в больнице или поликлинике. Андрей оформил ее еще в Якутии. Варвара Снегирева: Ты хочешь сам идти? Ну давай. Или сам, то есть мне отпустить коляску? А, видите, он для вас старается, он сам идет. – Здесь у нас зал ЛФК с тренажерами, там вот Armed. Это тренажер электрический. Он может как механический использоваться, то есть с силой мышц, но на начальном этапе он подключается, и механическое движение как бы дает вспомнить мышцам те движения, которые были у человека до заболевания. Голос за кадром: Чтобы жизнь дяди опять была насыщенной, Варвара нашла для него место, где он может познакомиться с новыми людьми, называется оно «Мой социальный центр». Таких в Москве 10. Сюда могут приходить пенсионеры и люди после травм. Здесь нет педагогов, особенность центра – самоорганизация: люди сами создают клубы по интересам, кулинарные мастер-классы или турниры по шахматам. – А вот Андрей, например, он может куда-то, сейчас к какому-то клубу примкнуть? Вот что здесь? – Ну, тут зависит, какие у Андрея есть интересы. Итак, держите свою битку. Смысл знаете? – чтобы я вам не попал вот сюда, в ваши ворота. Прикрывайте хорошо. Голос за кадром: Сейчас из-за пандемии центр работает в режиме онлайн. Как только ограничительные меры снимут, Андрей обещал сюда вернуться. Варвара Снегирева: То есть тебе это место напоминает что, дом культуры? Андрей Снегирев: Дом... Варвара Снегирева: Занимался спортом в детстве, ходил на фехтование в Дом пионеров. – Здравствуйте, Катя! Екатерина Милова, директор по развитию фонда ОРБИ: Здравствуйте! Добро пожаловать в наш новый офис. Мы только переехали 2 недели назад. Голос за кадром: Это офис фонда ОРБИ, он единственный в стране, кто занимается проблемой инсульта. Катя Милова его директор по развитию. Она в благотворительности более 15 лет, трудилась волонтером в разных некоммерческих организациях, а потом ее пригласили возглавить ОРБИ. Екатерина Милова: 450 тысяч инсультов в год у взрослых, 35% погибают сразу, 70% выживших становятся инвалидами глубокими. Голос за кадром: ОРБИ 10 лет работает главным образом над профилактикой инсульта и оказывает адресную помощь в реабилитации. Правда, это небольшая программа, потому как помочь всем сложно: один курс восстановительного лечения стоит от 200 до 500 тысяч рублей. Екатерина Милова: Фонд может оплатить один. Мы оплачиваем примерно 12 человек в год. Голос за кадром: Сотрудники фонда ищут новые формы распространения важной информации, как инсульт предотвратить, как распознать его первые симптомы. Екатерина Милова: Например, у нас есть программа «Дети на защите взрослых». Мы придумали, раздаем закладки детям в школах, где есть симптомы инсульта, а с другой стороны упражнения для глаз. Дети всегда находятся рядом с нами, дети лучше нас воспринимают информацию, они ее запоминают. Ферас Абдолдин: Приехал к детям, по-моему, лег на кровать и все, не мог ничего говорить. Юлианна Абдолдин: Хорошо, что дети услышали, они обычно в наушниках. Ферас Абдолдин: Да. Софья Абдолдин: Захожу к нему в комнату, и папа уже на кровати лежал. И он как-то сказал, что ли, звоните в скорую. Дозвонилась уже, говорю: «Вот, похоже, у человека инсульт». А там вот у нас на подъездах еще раньше висела такая табличка, как помочь, как определить, что у человека инсульт: он не может руки две поднять... Голос за кадром: Софья – старшая дочь Фераса и Юлианны, ей скоро 18. Тогда, когда папе стало плохо, ей не было 16. – То есть ты знала, да, что про инсульт вот такая история, надо сказать имя, человек не сможет сказать имя, улыбнуться, он не улыбнется, руки? Софья Абдолдин: Да, да. – А ты это с папой проделывала в тот день или нет? Софья Абдолдин: Я просто помню, что у него типа лицо было несимметричное. Если он пытался что-то говорить, то это было несимметрично. Я подумала, что, наверное, это оно и есть. Голос за кадром: То, что Софья не растерялось и сразу вызвала скорую, помогло ее папе избежать еще более тяжелых последствий. Софья Абдолдин: Мама сказала то, что как бы очень сильный был инсульт, и то, что это хорошо, что он так быстро восстановился, потому что папа очень много потом лежал в разных реабилитационных центрах. Почти год, мне кажется, после этого он приезжал домой на недельку, еще на две недельки в реабилитационный центр, опять домой на недельку и вот так вот постоянно ездил и занимался, вот. Мне кажется, результат хороший. – Ой, а как вы живо так, быстро! Ничего себе! – Пришлось! Голос за кадром: Ферас программист, ему 44 года, у них с Юлианной трое детей и когда-то, пока все еще в прошлом, очень активная жизнь. Ферас решительно настроен к ней вернуться. Больше 20 лет он водил машину. Ферас Абдолдин: Я на самом деле надеюсь на то, что я вернусь за руль. Я еще где-то год назад соображал медленнее, чем сейчас. Я надеюсь, что я или уже восстановился, или по крайней мере скоро восстановлюсь до конца. Голос за кадром: Сразу после приступа Юлианна занялась реабилитацией мужа, и за эти 2 года ему удалось пройти не менее 5 курсов, что-то по ОМС, какие-то благодаря фондам. Юлианна Абдолдин: Когда вот всем этим занималась, приходила мысль: если человек одинок, если некому вообще все это, то шансов у него, получается, нет. – Так и есть, это горькая правда такая, к сожалению. Юлианна Абдолдин: Даже оформить ту же самую инвалидность чтобы, и то 3 недели я ходила как на работу, а если у человека нет того, кто будет ходить, как ему быть? Голос за кадром: Именно поэтому сотрудники фонда ОРБИ открыли горячую линию, чтобы любой желающий мог получить важную информацию: что делать первым делом, куда идти, плюс моральная поддержка. За прошлый год на нее позвонили 7 тысяч человек. Екатерина Милова: Бесплатно с любого телефона в России работает с 9 до 21 часа по московскому времени без выходных. Отвечают операторы-психологи, это очень важно, потому что после того, как произошел инсульт, семья вся в панике, в стрессе, вообще не знают даже, не могут иногда сформулировать тот запрос, который у них есть, потому что просто катастрофа и все. Лариса Суркова, психолог: Я хочу сказать и, наверное, обратиться к родственникам: очень многое зависит от вас. Потому что мы видим эту модель совершенно точно: если родственники занимают позицию, что все, он практически умер, и не пытаются его никак мотивировать, не пытаются ему помогать, у больного не найдется ресурса, не найдется сил, для того чтобы идти вперед. Голос за кадром: Лариса Суркова – психолог и известный блогер. Еще она амбассадор фонда ОРБИ. Год как Лариса открыла собственный клуб верховой езды. У нее возникла идея и здесь помогать подопечным фонда. Лариса Суркова: Направление адаптивной верховой езды стало у нас одним из основополагающих, стали собирать такую общую информацию по миру, что есть интересного, и столкнулись с тем, что в Израиле, оказывается, направление иппотерапии для больных после инсультов очень-очень развито. Тренеров стали обучать специально вместе с врачами фонда ОРБИ. Голос за кадром: Ферасу повезло, он один из первых, кто пробует на себе эффективность иппотерапии после инсульта. Сегодня его на себе везет Мотылек. – Это у него натурэль грива, да, такая? – Да, это все натурэль. Это порода русский тяжеловоз. Голос за кадром: Пока занятия один раз в неделю. Реабилитолог фонда ОРБИ Ася Доброжанская говорит, что для начала все хорошо в меру, но совершенно очевидно, что такой вид терапии будет очень полезен Ферасу. Ася Доброжанская, эрготерапевт и координатор программ фонда ОРБИ: Лошадь – это коммуникация, лошадь – это ответственность. Тренажер я могу пнуть, сломать и вообще выключить, вот, и сказать: «Я не хочу». Лошадь – это контакт. С помощью вот этих занятий иппотерапии мы изменим походку совершенно точно, мы приблизим походку максимально к норме. Мы сейчас дадим то, чего Ферас не получит ни в одном другом формате. Мы дадим сложную, тонкую такую нагрузку на баланс, на восстановление баланса, равновесия и частично на восстановление координации. Ферас Абдолдин: Я не могу... – Да, я помню, я помню... Вот. Ферас Абдолдин: Я слезаю? – Да-да-да, я вас страхую. Отлично, отлично... Оп! Ферас Абдолдин: Теперь отпускаю руку и... – ...вниз. Ферас Абдолдин: Как и в прошлый раз, новая трасса, устал больше. Голос за кадром: Правда, иппотерапия для людей после инсульта есть только в Москве, но ОРБИ пробует внедрять эту идею и в других регионах. Но пока эффективнее масштабное обучение медицинского персонала. Главный эксперт фонда, реабилитолог по образованию, реаниматолог с 30-летним стажем Ася Доброжанская летает по стране с лекциями о тонкостях восстановления после инсульта. Екатерина Милова: Мы начинали работу врачей с того, что они читали, они рассказывали родственникам, как ухаживать за больными, и делали это на волонтерских основах. Я к ним пришла и спрашиваю: «Скажите, а что бы вы хотели как бонус, подарок?» Так вот 7 лет назад они мне сказали о том, что они хотят повышать свою квалификацию. Голос за кадром: В год обучение проходят коллективы 30 клиник со всей страны, как государственные, так и частные. Растет мастерство эрготерапии. Эрготерапия – это важный этап реабилитации после инсульта, научить человека заново самостоятельно совершать привычные ранее действия. Ася Доброжанская: Это абсолютно прикладная вещь, которая повлияет на качество жизни этого пациента, которая с учетом его дефицита даст ему возможность почистить зубы, заварить себе чаю, застегнуть пуговицы на рубашке. Екатерина Милова: Здесь будет эрготерапевтическая комната, которую как раз делает наша прекрасная Ася, в которой люди после инсульта смогут проходить социальную реабилитацию, а специалисты смогут посмотреть, что же такое эргокомната, как с ней работать. Голос за кадром: Такую же комнату ОРБИ помогли открыть в Калининграде. В скором времени она появится и в их офисе. К ним же можно обратиться за помощью в ее комплектации. Екатерина Милова: Здесь будет кухня, и здесь будет жилое пространство, диван, потому что человек после инсульта такие действия, как, например, встать с дивана, это проблема. Есть специальные приборы, человек после инсульта, чаще всего спастика, он не может взять прибор, из-за этого приходится кормить родственникам. Человек, особенно мужчины, обычно впадает в жуткую депрессию из-за этого, очень переживают, а тут в нашем случае мы предлагаем купить утеплитель для труб, надеть на обычную ложку, она становится большая, человек может есть сам. Важно давать возможность человеку после инсульта и провоцировать его на действия. Он не должен сидеть у телевизора, он не должен сидеть и ничего не делать, а вы только подносите. Если у него есть возможность ходить и что-то делать, нужно это делать. Голос за кадром: То, как еще можно облегчить жизнь себе, помочь и поддержать родственника после инсульта, много полезной информации есть на YouTube-канале фонда ОРБИ. Там же можно узнать, как предотвратить коварное заболевание. – Добавь в рацион овощи, фрукты, цельнозерновые и бобовые продукты, рыбу и оливковое масло. Держи вес под контролем. Регулярно занимайся спортом: для профилактики подходит быстрая ходьба, бег трусцой, плавание, турпоходы, езда на велосипеде, катание на коньках и лыжах, выбирай то, что нравится больше. И наконец откажись от курения и употребления алкоголя. Измени свои привычки сегодня, чтобы завтра встретить новый день здоровым и уверенным в себе.