Елена Афанасьева: Здравствуйте! Это программа «За дело!» Я – Елена Афанасьева. И сегодня мы поговорим. А поговорим мы сегодня о свалках мусора, которые образуются и в городской среде, и за городом. Сегодня в студии присутствуют те, кто пострадал физически от незаконных мусорных свалок. Давайте посмотрим сюжет о том, как жители одного из самых престижных районов Подмосковья борются против таких загрязнений окружающей среды рядом с домом. СЮЖЕТ Елена Казанцева, жительница деревни Борзые, кандидат биологических наук: Когда в марте 2022 года я открыла окно у себя дома, находясь здесь, недалеко от поселка Павловская Слобода, я почувствовала жжение на коже, то есть от воздуха жжение на коже и жжение на глазах. И в этот момент я поняла, что рядом, ну, что-то происходит такое опасное. И увидела в социальных сетях, что пишут люди о том, что есть промышленная зона, что здесь рядом сжигают мусор и что люди жалуются уже очень давно. – У кого сейчас отходит мокрота, посмотрите ее содержимое. У меня мелкие черные прожилки в прозрачной и вязкой массе. – У моего сына с тех пор, как мы тут живем, частые головные боли, и без признаков ОРВИ болит горло. – Да, это оно! Все признаки: воздуха не хватает, начинается паника… Елена Казанцева: Наутро просыпается вся семья – и получается, что у всех одинаковые симптомы: у всех тошнота, жжение в глазах, дискомфорт, какая-то припухлость вокруг глаз. То есть очевидно, что что-то страшное произошло. Голос за кадром: Елена получила отравление из-за дыма, ядовитого дыма, который образуется при сжигании разного вида отходов. Отходы сжигают на территории бывшего колхоза, на которой сейчас расположены самые различные мелкие предприятия. Их рабочие сжигают бытовые – и не только – отходы в печах и контейнерах, а жители этим дышат. Проблема давняя, все началось еще в 2012 году. Елена Казанцева: Люди, которые сейчас живут рядом с колхозом, до сих пор жалуются, что запах есть, проблемы есть. Ну, по крайней мере, это не на 10 километров вокруг. Голос за кадром: Тем не менее промышленные, строительные и бытовые отходы продолжают утилизировать, а жители Павловской Слободы, которым уже больше 10 лет нечем дышать, находятся на грани отчаяния. Светлана, жительница села Павловская Слобода: Ну и, конечно, вы знаете, люди стали отсюда уезжать. Корреспондент: Прямо из-за этой проблемы стали продавать жилье? Светлана: Из-за этой проблемы, да, да. Вот у нас очень много продается квартир, потому что жить здесь просто невозможно. Голос за кадром: Для совместной борьбы за чистый воздух в группу объединились несколько активистов. Имея выходы на администрацию и Министерство экологии области, энтузиасты сумели добиться небольших успехов: установили видеокамеру и датчики для фиксации загрязнения воздуха. Юлия Корденкова, инспектор Ассоциации общественного контроля Московской области: Жители звонят в полицию, полиция приезжает, тут кружится. Дымит из каждой сковородки – люди же топятся. И найти не могут. И нам подсказали ребята (это была команда красногорских ребят), что есть датчики. Это везде известные сайты, обычные сайты загрязнения воздуха, их несколько. Датчик делается прямо очень просто. Он просто измеряет крупные частицы, которые попадают, – это либо дым, либо пыль. И принцип очень простой. То есть ясно, если у тебя постоянно зашкаливает красный – значит, ты живешь либо в пыли постоянной, либо в дыму. Голос за кадром: С помощью камеры и датчиков стало легче следить за нарушителями. Многих из них стали буквально ловить за руку. Начались судебные процессы, длительные и малоперспективные. Но дело сдвинулось с места, подключились органы и региональная власть. Юлия Корденкова: Вот тут у нас участок. Вот который синий ангар – это единственный участок, собственно, по которому нам удалось доказать, что на нем действительно было сжигание отходов прямо открытым способом. Это были специальные постройки кирпичные, а внутри такой костер они устраивали. Сжигали все то, что нельзя было сдать, получается. Пластик они как могли отбирали, а все, что древесное или то, что как-то не подходит им под сдачу, они утилизировали открытым способом. Ну, когда подключились мы, то уже печка стояла внутри синего ангара, большая такая печь. И там же, внутри синего ангара, складывались отходы, которые люди нон-стоп сжигали. И тоже совершенно случайно… ну, не случайно, а уже на очередной проверке с прокуратурой мы увидели, что все дымится. И так как с нами был человек в погонах, то мы смогли зайти на частную территорию и все-таки снять, что здесь что-то происходит не то. И с этого началась наша такая история успеха, потому что у нас уже было много доказательств. Голос за кадром: Несмотря на все успехи на момент этой съемки, люди продолжали жаловаться на ядовитый дым, подходили и просили рассказать об их беде. В селе живет ветеран Великой Отечественной войны, которому в феврале 2024 года исполнился 101 год. Его семья страдает от бессилия перед ситуацией, ведь герой-долгожитель попросту задыхается. Елена Афанасьева: Алексей, вы так остро реагировали на сюжет. У вас несколько похожая ситуация. Где находится свалка, которая мешает жить вам и вашим соседям? Алексей Софин: Да, сюжет похож. Масштабы чуть меньше, конечно, чем у нас. Наша свалка находится в городском округе Химки Московской области, по адресу Коммунальная, 14. К сожалению, свалкой она называется только у жителей, потому что чиновники упорно навязывают нам, что это мусороперегрузочная станция. Однако там то же самое – там большая-большая, как мы называем, «мусорная крепость», потому что туда зайти невозможно. Мы пытались зайти туда, причем предварительно договорившись в присутствии сотрудников администрации. Туда даже не пускают пожарных, когда автомобили… Елена Афанасьева: Вот сейчас, как я понимаю, у нас на экранах как раз эта ваша… Как они называют? Еще раз. Перевалочная база? Алексей Софин: Перегрузочная, мусороперегрузочная база. Елена Афанасьева: Мусороперегрузочная база в городе Химки. Алексей Софин: Да. Причем, что интересно? Вот здесь, если… Нет, наверное, не видно. Вот прямо через дорогу от этой базы находится школа на 1 100 человек. И поэтому, как только ветер дует оттуда, «прекрасное» амбре прямо в кабинетах школы. Елена Афанасьева: А кроме неприятного запаха, эта свалка что несет вам и вашим соседям, какой вред? Алексей Софин: Ну, достаточно много. Во-первых, там периодически происходит возгорание, и в квартирах просто дым у людей бывает. Во-вторых, эти мусоровозы перекрывают проезд по Коммунальному проезду. Плюс ко всему, вы посмотрите, там видно покрытие, грязь. Эта грязь всякий раз выезжает на дорогу. То есть вот я сейчас, когда сюда ехал, просто меня обдало огромным столбом пыли. Просто идешь, и даже какой-то мутный воздуха. Елена Афанасьева: Мухи, насекомые? Алексей Софин: Мухи? Ну, мух нет, но вот чайки… Елена Афанасьева: Чайки мы видим. Алексей Софин: Чаек много. А учитывая, что Химки считаются приаэродромной зоной, в принципе, это потенциальная угроза для тех же самолетов, которые летают. При этом, я говорю, они наносят вред 1 100 детям, которые приходят в школу. Плюс после школы уже начинается ЖК. Люди постоянно жалуются, что если ветер оттуда, то открываешь окно – и прямо чувствуешь запах свалки. Елена Афанасьева: А куда жалуются? Алексей Софин: Мы жаловались… Куда только ни жаловались, это называется. Мы жаловались и в Росприроднадзор, и в прокуратуру химкинскую, и в Росреестр. В Росреестр почему? Потому что, согласно виду разрешенного использования этого участка, это на самом деле то, что вы видите – это стоянка. То есть там могут стоять мусоровозы пустые, и вообще никаких работ не предусматривается по перегрузке. Елена Афанасьева: Давайте уточним статус этого места, этой перегрузочной (я уже запомнила на третий раз) базы. Соответственно, она легальная? Алексей Софин: По мнению чиновников – да. По мнению, я еще раз повторю, назначения этого участка – нет. По мнению прокуратуры, которая провела проверку и выписала предписание о нарушениях, – нет. По мнению Росприроднадзора – тоже нет. Тоже установлено нанесение вреда природе. Елена Афанасьева: Какая ситуация сейчас в вашем противостоянии тем, кто считает, что это законное использование данной земли? На какой стадии находятся ваши обращения, рассмотрения? Алексей Софин: Вы знаете, по мне, ситуация, которая сейчас: мы уже дошли до того, что люди массово жалуются в адрес Администрации президента, потому что, к сожалению… Я ходил и на прием к министру ЖКХ Подмосковья, к нам приезжал замминистра Подмосковья, у нас была большая рабочая встреча. По ее результатами был написан протокол, в котором… Елена Афанасьева: Ничего не понятно? Алексей Софин: Нет, все понятно, но фактически ничего не сделали. Сделали только, вот вы видите на видео, этот ангар. Вот его сделали. Раньше это вообще, в принципе, под открытым небом было. Елена Афанасьева: То есть накрыли крышей? Алексей Софин: Да. По мнению теперь уже бывшего заместителя главы городского округа, это все создано для того, чтобы обеспечить короткое плечо для вызова мусора. Елена Афанасьева: Короткое плечо? Какой интересный термин! Екатерина, вы занимаетесь с научной точки зрения всеми этими проблемами. Такие короткие плечи еще где-то есть в стране? Екатерина Макарова: Честно говоря, про короткое плечо для вывоза мусора слышу впервые, поэтому это такой термин, вероятно, который используется чиновниками или в других сферах. А проблема мусора – она очевидна, она существует. И она существует не только в России, она существует и в всем мире. Понятно, что это следствие хорошей жизни. То есть, как бы это странно ни звучало, но чем лучше живет планета, тем больше она потребляет и тем больше, соответственно, у нас мусора. Это, к сожалению, неизбежный спутник экономического роста. То есть мы всегда чем больше растем, тем больше зарабатываем, тем больше потребляем. Поэтому понятно, что такая проблема очень распространена. Елена Афанасьева: Дмитрий, как известно, вы физически пострадали в борьбе против свалок. Расскажите, что это за трагическая история? Дмитрий Трунин: Мы также попытались зайти… Ну, у нас было направление от экологической организации, мы осуществляли общественный экологический контроль. И с телевидением нижегородским в Арзамасе попытались зайти на свалку. Елена Афанасьева: Арзамас? Дмитрий Трунин: Да. Вот на эту… Я не знаю, как ее назвать. Проще назвать это «свалка мусора». И мы попытались на нее зайти вместе с телевидением, чтобы зафиксировать вот этот факт. Но «мусорная мафия» (мы их так называем), она просто-напросто на нас напала и избивала на протяжении длительного времени, пока мы выходили с этого участка. И совершенно… Елена Афанасьева: Вы сказали «зафиксировать факт». Какой факт вы хотели зафиксировать? Дмитрий Трунин: Зафиксировать факт преступления. То есть мы увидели там составы преступления. Это прежде всего 254-я статья – «Загрязнение почвы». И такая же ситуация – там и грызуны, и чайки, и мухи. Елена Афанасьева: Это легальная свалка была, куда вы пытались зайти? Дмитрий Трунин: Это не свалка. Легально там мусороперегрузочная станция. Елена Афанасьева: То же самое, такая же ситуация. Дмитрий Трунин: Ну, там площадка… Там еще более усугубленная ситуация, потому что там площадка для стоянки мусоровозов. Там же была мусороперегрузочная станция, но, естественно, все так же валом валили на грунт. И мы вот только сейчас в суде. Мы от экологической организации обратились, суд назначил экспертизу. И уже эксперты сейчас установили то, что вред, то есть вот эти… Как их назвать? Регоператор, он даже не удосужился убраться за собой. И даже спустя год эксперты установили этот вред. Елена Афанасьева: Хоть один иск был грамотно оформлен и подан в суд по поводу подобных свалок? Дмитрий Трунин: Ну, допустим, Минэкологии в Московской области подает такие иски, но они направлены только на возмещение ущерба в денежном выражении. Мы же подаем иски о возмещении ущерба в натуре, то есть о рекультивации этих земель. Елена Афанасьева: Что же, как известно, всегда что-то легче предотвратить, чем потом исправлять и лечить – в широком смысле этого слова. Давайте посмотрим сюжет, герой которого занимается именно профилактикой появления свалок. СЮЖЕТ Голос за кадром: Сейчас родители сортируют мусор и передают его Антону. Их сын три года назад открыл в Шадринске (это крупный город в 20 километрах от Чистопрудного) первый в регионе пункт раздельного сбора мусора. Мама с папой Антону отдают мусор на сортировку, а он им привозит технику на ремонт и разбор. Отец Антона: Вот приемники тоже разбираются. Корреспондент: Вот эти? Я помню, были популярными одно время, все покупали это. И куда вот эти громадины? Отец Антона: Ему привозят, он сюда привозит. Я это разбираю. Тут пластика очень много. Корреспондент: Очень много пластика, очень! Отец Антона: Вот почти уже набитая. Опять же, проблема – надо как-то измельчить. Корреспондент: А, вот это все – пластик? Отец Антона: Да, полный контейнер. Это принтер. Голос за кадром: Экотема в семье Паршунас и лично для Антона стала набирать обороты восемь лет назад. Антон Паршунас, экоактивист, куратор проекта «Сохраним природу вместе» АНО «АРСИК»: У меня появился свой дом в городе Шадринске. То есть я вел раздельный сбор. И на окраине… Ну, этот дом находится на берегу реки Исеть. И рядом с этой рекой, на берегу, было очень много мусора. И каждый день я на него смотрел. А мне это мне не нравится. То есть я не могу каждый раз ходить в такое место, где очень грязно, где очень много мусора, тем более я этого всегда избегал. И поэтому решил просто его убрать. Написал друзьям, ВКонтакте просто на стене. Откликнулись, человек десять нас было. И мы за день, за два его убрали. Голос за кадром: Антон регулярно собирал добровольцев, они разбирали стихийные свалки и вывозили с них мусор. Антон Паршунас: Здесь была огромная свалка. Это все было убрано, это все было убрано. Это уже с 2019 года опять набросали, наложили. Тут все руками собиралось. Можно попробовать найти какой-нибудь чек с фамилией и разоблачить. Мы очень много находили документов, паспортов находили, то есть с пропиской. В администрацию отдавали, они выписывали штрафы. Это от какого-то пикника, похоже. Непонятно – почему. На самом деле тут, наверное, 80% можно сейчас сдать на переработку, собрать и сдать. В чем проблема пластика? Видите, он разваливается, то есть под воздействием солнца растрескивается, разваливается. Смотрите, сколько кусочков. А это же микропластик. И он не сгниет, и он здесь останется. Я бы порекомендовал задуматься сначала о том, куда девается ваш мусорный след. В большом проценте – где-то 96–95% – это попадает на полигоны, захоронения, где это потом горит, смердит, выделяет очень много метана. Чтобы это остановить, нужно хотя бы просто начать разделять с простого – с пластиковых бутылок. По-любому сетки какие-нибудь стоят недалеко от вас. Макулатуру куда-нибудь сдать в пункт приема, поискать этот пункт приема. Металл везде принимается. Консервные банки, алюминиевые банки – это принимаются. Накопить это все, унести туда. Голос за кадром: Пункт сбора вторсырья «Разделяйка» Антон открыл в Шадринске в 2020-м – по модели того, как уже много лет работает у соседей в Челябинске. Антон Паршунас: Открывается в субботу и воскресенье, с 12 до 3. Это место, куда можно принести вторсырье в чистом раздельном виде. То есть здесь все по категориям стоит. Около 80 категорий, подписанные, с маркировками. Голос за кадром: «Разделяйку» посещают до полутора тысяч местных жителей Шадринска в месяц. – Я волонтер уже, наверное, года три, может, больше. То есть к этому пришел, сдавая, то есть задаваясь вопросом: куда можно сдать, начиная с ПЭТ-бутылки и макулатуры? И вот таким образом я вышел на волонтера в Шадринске, Антона, через ВК. Катя, 19 лет, выпускница медколледжа: Я разбираю вторсырье, которое приносят люди, у кого нет времени. Они просто вызывают экотакси и неразборное отправляют Антону. Я прихожу и помогаю разбирать это. Анастасия, 17 лет, флорист: Я сейчас большую часть уже разложила. Где-то раз в две недели у меня получается. Корреспондент: Раз в две недели, да? Анастасия: Иногда даже раз в месяц. Тогда уже, конечно, много. Корреспондент: Чеки даже? Анастасия: Да, чеки. Корреспондент: Господи… Анастасия: Чеки. Это примерно столько за неделю набирается. Корреспондент: Вот это да! Чеки. Татьяна, 65 лет, бухгалтер: Я собираю всегда, я с вами уже четыре года, как Антона узнали мы вообще. Он же еще свадьбы снимает. И вот мы узнали и с тех пор стали, с крышечек начинали. И теперь во всем этом принимаем участие. Корреспондент: И вы сами привозите каждый раз? Татьяна: Да. Только кроме зимы. А так у меня и дочка привозит на велосипеде, и социальный работник помогает. Елена Афанасьева: Много сразу тем дает этот сюжет. Екатерина, а почему не хватает тех мест, куда человек может грамотно, нормально выбросить мусор, не создать новую помойку, а выбросить туда, где он будет грамотно утилизован? Екатерина Макарова: Ну, это комплексная проблема. С одной стороны, это, конечно, нехватка знаний. Объективно говоря, очень многие люди не понимают, зачем нужно сортировать, не понимают, как сортировать. Потому что, если вы открываете любые инструкции по сортировке, начинается (вот даже сейчас в ролике было): ПЭТ, ПП, полистирол и так далее. Это сложно, потому что все фракции разные. И если занимаешься этим первые несколько месяцев, то это очень сложно. Это первый момент. Второй момент: конечно, объективно мало пунктов приема вторсырья. Если бы изначально около домов были более грамотно организованы истории со сбором мусора, то это было бы проще. Есть у нас серые и синие ящики, ну, вот эти контейнеры для мусора. Елена Афанасьева: Да, в эти – перерабатываемое… Екатерина Макарова: Да, и смешанные отходы. Это же тоже проблема. Вот вы можете собирать вторсырье, а потом какой-нибудь придет, спокойно бросит туда все свои пищевые отходы – и весь этот контейнер будет испорчен. Елена Афанасьева: У меня все равно часто возникает вопрос – даже не всегда про то, что туда кто-то может бросить и испортить контейнер, другой мусор. А вот куда он идет? Я могу быть уверена, что если стоит контейнер перерабатываемого мусора, что он действительно попадет в переработку? Алексей Софин: На видео, которое мы смотрели, там на этой замечательной мусороперегрузке стояли рядом и обычные контейнеры, и контейнеры для раздельного сбора мусора. У нас по городу стоят для бутылок какие-то там, и они все стоят там, и все пустые. Ну, наверное, где-то они в другом месте выгрузились. Елена Афанасьева: То есть вы хотите сказать, что там все равно это сваливают в общую кухню? Алексей Софин: Мы в Химках такое замечали, что все эти синие баки сваливались в один… Ирина Козловских: Можно я прокомментирую? Вы уж извините… Алексей Софин: Сейчас, секундочку. А по поводу раздельного сбора мусора и отношения жителей к этому, то я могу сказать, что все во многом зависит от самоорганизации граждан. Вот у нас в районе два ЖК, живет порядка 18 тысяч человек. Мы сами создали, жители сами создали этот пункт раздельного сбора мусора. То есть наши девочки собирают, наверное, в раз восемь больше фракций, чем этот хваленный «Мегабак», то есть у них там разделение идет, я не знаю, на частицы. И вот жители… Сначала туда ходило 50–100 человек, а сейчас туда реально идет толпа народу, то есть люди идут. У них куча-куча мешочков, причем многоразовых, они не выкидывают при этом пакеты. То есть, в принципе, путем агитации и каким-то хорошим примером мы людей заставили… ну, не заставили, а научили это делать. Елена Афанасьева: Сагитировали. Ирина активно хочет прокомментировать. Ирина Козловских: Да. Я 12 лет занимаюсь темой экологического просвещения. И все это время я слышу истории, что бесполезно собирать, все равно одна машина приедет и все это соберет. Во-первых, нужно внимательно смотреть, что написано на баке для раздельного сбора отходов. Если они собирают только пластиковые бутылки, то нужно сдавать туда пластиковые бутылки. А алюминиевые банки, я не знаю, упаковку из-под колбасы они все равно выбросят. Поэтому нужно четко смотреть. Елена Афанасьева: Ирина, большинство контейнеров, которые стоят по городу, в частности по Москве, всегда стоит один несчастный для переработки и много для неперерабатываемого. Если у нас уверенность, что эти контейнеры принимают все, а не только пластиковые бутылки? Ирина Козловских: Нужно смотреть на сайте конкретного оператора. Елена Афанасьева: А, то есть нельзя на контейнере увидеть, надо идти на сайт? Ирина Козловских: Конечно. К сожалению, да, потому что у нас разные, например, округа в Москве. В Центральном округе можно больше фракций сдать в синий бак. Вот я живу здесь, в Останкино, и здесь меньше. Ну, вот такие правила. Поэтому там около дома я выбрасываю алюминиевые банки, картон, пластиковые бутылки, а стекло мы несем в «колокольчики», потому что… Елена Афанасьева: «Колокольчики» – это что? Ирина Козловских: Это такие контейнеры такой полукруглой формы. Здесь тоже есть рядом, в Останкино. Они отдельно принимают стекло и чуть больше фракций пластика. Елена Афанасьева: А как же сделать так, чтобы каждый житель уже точно знал, куда выбрасывать? Давайте все-таки посмотрим сюжет о переработке мусора, чтобы несколько успокоиться и убедиться, что тот мусор, который мы сортируем, он все-таки попадает туда, куда нужно. СЮЖЕТ Голос за кадром: Это комплекс по переработке твердых бытовых отходов. Ежегодно здесь сортируется и отправляется на переработку 900 тысяч тонн вторсырья. Именно сюда на мусоровозах поступает содержимое мусорных баков. – Что касается динамики отношения населения к сортировке, то многие начинают мыть упаковку, выбрасывать. Я хочу выразить отдельную благодарность людям, потому что это действительно сильно облегчает наш труд. Голос за кадром: Процесс сортировки включает в себя несколько технологических этапов, большинство из которых связаны с очисткой отходов. Это сложный процесс, включающий ручной труд. – Здесь размещены две технологические линии, между которыми распределяется весь поток отходов. Но, прежде чем отходы попадают непосредственно на автоматизированный комплекс, присутствует кабина предварительной сортировки, где отбирается то, что не должно попадать на технологическое оборудование – то есть, например, железобетонные какие-нибудь элементы, крупногабаритные элементы мусора, которые могут повредить оборудование. После барабанных сепараторов отходы направляются на оптические сепараторы, которые за счет работы оптических сенсоров позволяют определить тип материала. В данном случае распределить потоки на пластиковые отходы и не пластиковые отходы. Голос за кадром: На финальном этапе сортировки отходы прессуются, а из склада спрессованные кипы поедут на перерабатывающие предприятия, где бутылки превратят во вторичное сырье. – Сама переработка состоит из нескольких этапов. Это привоз сырья, его сортировка, переработка, подготовка полученного продукта и отгрузка его покупателю. Голос за кадром: Из 18 этапов большинство связаны с очисткой и сортировкой поступившего сырья. Этот комплекс суперсовременный, но и здесь без ручного труда не обойдешься. – В результате переработки мы получаем из грязной ПЭТ-бутылки очищенную, отсортированную по цвету, чистую ПЭТ-флексу, которая пищевого качества. Вся эта флекса упаковывается в специальные бигбэги и выставляется на зону проверки, где наша служба качества проверит все параметры полученной флексы. И только после этого, если не будет никаких замечаний, данный бигбэг будет отгружен нашему покупателю. Голос за кадром: Покупателями флексы обычно выступают предприятия, занимающиеся производством первичных полимеров. Переработанный пластик используется в смеси с первичным. На выходе получается инновационный материал – Vivilen. Константин Вернигоров, генеральный директор «СИБУР ПолиЛаб»: Это полимер, пластик с содержанием в различных диапазонах уже вторичного пластика. То есть это бренд и это продукт, который направлен на развитие экономики замкнутого цикла и на развитие вторичной переработки. Голос за кадром: Только в 2023 году российское законодательство утвердило новый ГОСТ, по которому разрешается использование вторичных полимеров в производстве пищевой упаковки. Такая упаковка, в том числе для питьевой воды, как раз и производится из этой смеси. Производить какой-либо продукт из переработанных отходов можно не только на промышленных предприятиях. Мы выяснили, как создавать дизайнерские вещи из вторсырья в кустарных условиях. Дизайнер Галина Ларина основала бренд одежды Plasticdoom и шьет вещи из переработанных полимеров, тем самым привлекая внимание к проблеме отходов и загрязнения окружающей среды. Галина Ларина, дизайнер: Вы находитесь в мастерской, где можно посмотреть полный цикл переработки пластикового вторсырья, поэтому король центра – это, конечно, вентиляция. Респираторы, которые необходимы, чтобы работать с таким сырьем. Еще, конечно, у вас перед глазами машина, которая позволяет расплавлять пластик в тонкие листы, в толстые листы. Такие плотные листы получаются из сплавления твердого типа пластика – например, крышечек или какой-нибудь тары, я не знаю, йогурты, химия бытовая, то есть это плотный пластик. Из него дальше можно вырезать детали и интегрировать в интерьер. Это может быть столешница для какого-то столика. Это может быть поднос. Это могут быть часы. Это могут быть основы для ламп. Это может быть ящик для вашей обуви. Голос за кадром: Галина еще во время учебы в Высшей школе дизайна выбрала для дипломной работы тему, связанную с вторичным использованием пластика. Галина Ларина: Это дробилка – шредер, который позволяет измельчить твердый тип пластика (крышки, упаковки, колпачки, бутылки) в флексу, в дробленный такой формат хлопьев пластиковых, которые можно засыпать в определенные машины и отливать либо в формы, либо делать толстые листы для вырезания тех же часов. Мы берем крышки и запускаем их в машину. И она перемалывает, а внутри падает эта труха. Вот такой нехитрый процесс. Голос за кадром: Производство одежды из вторичных полимеров – дело несложное и интересное. Из плавленого полиэтилена дизайнер делает блокноты, обложки, пеналы, кошельки, сумки, зонтики, плащи и многое другое. Елена Афанасьева: Мне кажется, что чем больше будет разъясняющих сюжетов и материалов, чем лучше потребитель будет понимать, что нужно делать, куда попадает его продукция, тем будет лучше. Ирина, вы, насколько я знаю, вообще свели отходы своей жизнедеятельности к какому-то умопомрачительному минимуму. Я прочитала данные, что у вас всего полкилограмма в год. Ирина Козловских: Ну, это было раньше, сейчас чуть больше. Елена Афанасьева: Неужели целых 700 грамм? Ирина Козловских: Нет. Ну, я сегодня выкидывала мусор, например. Елена Афанасьева: Это как нечто ужасное. Ирина Козловских: Ну, потому что я вчера разделывала селедку – извините, она пахнет. Я действительно несколько лет вела образ жизни, который назывался «ноль отходов». И я это делала больше для того, чтобы привлечь внимание и показать, что, вообще-то, можно по-другому. Елена Афанасьева: А как по-другому? Объясните. Ну, полкилограмма. Но есть даже элементарные, простите, средства гигиены – их наберется за год больше, наверное. Ирина Козловских: Они могут быть многоразовыми, да. Но когда я рассказывала про «ноль отходов», я всегда говорила, что это пирамида, последовательность действий. И на первом шаге самое главное – это предотвращение образования отходов. Если мы не берем одноразовые пакеты в магазине, у нас не болит голова, отсортируют ли их. Поэтому, если мы пользуемся многоразовыми альтернативами, не покупаем одноразовые вещи, то мы их потом не выбрасываем. Понятно, что от всего на свете мы отказаться не можем, да, все равно мы ходим за продуктами, одеваемся. И поэтому второй шаг – это сокращение, мы покупаем меньше. Например, нужно вам купить банку томатной пасты – купите сразу большую. Елена Афанасьева: А если она прокиснет в холодильнике? Ирина Козловских: Можно заморозить. Елена Афанасьева: Как все сложно! Так, двигаемся дальше. Ирина Козловских: Третий этап – это повторное использование. Мы выбираем вещи, которые можно использовать несколько раз. Вот я сегодня пришла в одежде, которую купила в секонд-хенде. Она повторно используется. Четвертый шаг – это переработка. Переработка очень важна, но она стоит только на четвертом месте. И пятый шаг – это компостирование. Все пищевые отходы, которые невозможно переработать, можно компостировать. У меня дома есть вермикомпостер. Это такая коробочка, где живут специальные компостные черви, им уже лет шесть. Я им скармливаю всю пищевку, кроме мясных и рыбных отходов, и они производят биогумус. В Москве можно поставить диспоузер. Знаете, что это такое? Елена Афанасьева: Нет. Конечно, знают только специалисты. А я как представитель наших зрителей не знаю. Расскажите. Ирина Козловских: Это такая дробилка под раковиной. Туда можно отправлять все пищевые отходы. В зависимости от мощности, это могут быть и абрикосовые косточки, и куриные кости. Он все измельчает, получается такой «смузи». Это все течет в канализацию. И в Москве на очистных сооружениях из этого делают биогаз. Это очень большая проблема именно для экологии, потому что свалки гниют и производят метан – это углекислый газ, который в четыре раза сильнее действует на климат, чем обычный углекислый газ. Плюс свалки горят благодаря метану, мы уже видели последствия. Поэтому пищевку нужно в первую очередь сортировать и компостировать, если есть такая возможность. Или хотя бы подчищать все запасы в холодильнике и не выбрасывать продукты просто потому, что вы забыли их съесть. Елена Афанасьева: Скажите, что нужно делать, чтобы человек все-таки понимал, как ему действовать? Екатерина Макарова: Нынешние школьники, у них уже это очень сильно продвинутая тема. Они знают, разбираются. Ну, мой сын ходит в четвертый класс, и он знает, как сортировать мусор, он разбирается в этом, и его одноклассники тоже. То есть, мне кажется, большое дело уже делается. И, очевидно, вопрос просвещения запущен и работает. Елена Афанасьева: Это отлично! Он на перспективу работает. А как быть со старшим поколением? Екатерина Макарова: Тоже агитировать потихоньку. Ну, слушайте, вопрос в том, что не нужно быть агрессивными и говорить бабушке: «Бабушка, как ты могла выбросить упаковку от колбасы, – о которой говорила Ирина, – просто в мусор?» Ну, так нельзя. Можно показать бабушкам, дедушкам, рассказывать родителям, более активно их вовлекать. И, как правило, старшее поколение тоже с удовольствием вовлекается. Дмитрий Трунин: Надо государству в первую очередь создать условия для раздельного сбора отходов. Вот коллега говорила про диспоузеры, измельчители. Их можно ввести на государственном уровне так же, как нам ввели счетчики воды. И тогда эта вся вонючая жидкая фракция поедет на очистные сооружения и будет там кормить бактерии, которые будут производить метан. Это же очень просто. А это 30–40% отходов. И когда вот эта вся вонючая жидкая фракция не будет вонять в мусоропроводах, не будут вонять эти машины, а просто по трубе выйдет на очистные сооружения – это уже будет решение проблемы. Все остальное, сухой мусор, он очень легко сортируется. Мы этим занимались, и это очень легко делается. Елена Афанасьева: Но за вывоз мусора можно меньше платить, и это доказало одно ТСЖ. Давайте посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Голос за кадром: Речь идет о плате за вывоз отходов, которая на данный момент по нормативу составляет 7 рублей 27 копеек за квадратный метр и не зависит от количества мусора. Товарищества собственников жилья под руководством бывшего муниципального депутата Эмилии Хохловой добились изменения правил игры, теперь они платят по факту: меньше отходов – ниже расходы. Эмилия Хохлова, председатель правления ТСЖ «В Раменках»: История, конечно, началась с батареек. «Одна батарейка убивает ежика», – это самый животрепещущий лозунг, который вызывает экологическая потребность не убивать этих ежиков. Начали с батареек. Дальше у нас житель сказал: «А почему мы выбрасываем макулатуру?» И этот вопрос, именно в такой формулировке, затронул новую тему: что делать с макулатурой? Голос за кадром: А дальше пошло-поехало – появились контейнеры под стекло, пластик и металлический лом. Жители достаточно быстро привыкли выбрасывать свои отходы в разные баки. Эмилия Хохлова: Я хочу сказать, что все люди, видя контейнер с определенным названием («стекло», «пластик»), начинают привыкать и выносят туда. Когда есть контейнер с конкретным названием, люди уже… Ну, как-то неприличным считается бросить смешанные отходы, когда есть рядом бак, который можно использовать под тот или иной вторичный ресурс. Поэтому люди моментально привыкают к раздельному сбору. Голос за кадром: Раздельный сбор отходов в доме был веден задолго до старта реформы по обращению с ТКО. И все было хорошо до того, как на арену не вышел региональный оператор. Дело в том, что ТСЖ, возглавляемые Эмилией, экономят на вывозе отходов порядка 1 миллиона рублей в год. И все благодаря организованной системе сортировки и вывоза. Они даже сами заказывают машины, которые вывозят мусор. Само собой, оператору не нравится такой расклад. И вот уже несколько лет ТСЖ ведет борьбу за право продолжать свою деятельность. Эмилия Хохлова: Мы экономили всегда, потому что мы вывозили смешанные отходы. Даже регионального оператора не было, но все равно мы вывозили четыре контейнера, три контейнера. Три контейнера – это просто уже когда выделили многочисленные фракции из вторичных ресурсов. У нас же самое основное – нужно найти того, кто будет вывозить данный вторичный ресурс. Вы можете собирать, но куда дальше девать? Нужен возчик. Если его нет, то ваш раздельный сбор в тупиковой ситуации. Поэтому мы находили возчиков на каждую фракцию, и сейчас у нас организовано. У нас с 2020 года договоры уже постоянные с возчиками на вторичные ресурсы. Елена Афанасьева: Екатерина, а какова культура потребления в современном мире? Екатерина Макарова: Если положительные вещи брать, то это экономика совместного использования. Это то, что как раз позволяет меньше потреблять, сокращать (как раз то, о чем говорила Ирина), попробовать как можно меньше потреблять. Вам нужен условный отпариватель для штор или какой-нибудь автомат, который моет окна, вы пользуетесь им два раза в год. Вы берете его в аренду и потом возвращаете. Это то, что позволяет вам снизить нагрузку и на окружающую среду, и на самом деле сэкономить свои деньги и как-то более осознанно потреблять. Алексей Софин: Можете брать строительную технику или строительные инструменты в аренду. Елена Афанасьева: Это очень хорошо. Екатерина Макарова: Нужно, чтобы было выгодно всем заниматься более осознанным потреблением. Тогда все будет работать. Елена Афанасьева: Прекрасно! Ирина, вы как адепт осознанного потребления скажите, как это сделать не просто модным, а неизбежным? Ирина Козловских: Как бы мы не хотели вести экологичный образ жизни, когда каждый чайный пакетик упакован в пластиковую упаковку… Это же не переработанное ядерное топливо, чтобы паковать его в пять разных видов упаковки. Во-вторых, классный пример с доставкой и с готовой едой. Вот если бы она вся была стандартизирована, например в прозрачном полипропилене такой контейнер, то на сортировке гораздо легче было бы ее доставать. Алексей Софин: Вот смотрите, даже на банальном примере. Все мы видим кучу кофеен, которые стоят на улице, все они продают в одноразовые стаканчики. Просто каким-то образом ввести правило: ты приходишь, вот у тебя кофе в одноразовый стаканчик стоит 150 рублей, а если ты приходишь со своим стаканчиком – кофе стоит 100 рублей. И тем самым мы сподвигнем людей, именно заинтересуем материально к тому, чтобы они пользовались этими стаканчиками. И так можно во всем. Дмитрий Трунин: У нас же была возвратная тара. Что мешает сделать? Ты покупаешь… Алексей Софин: Молоко, молоко. Вспомните советское время. Дмитрий Трунин: Да, да. То есть за 20 копеек школьнику можно было купить мороженое. А сейчас он умрет, пока будет он сдавать эту стеклянную бутылку, чтобы купить себе мороженое. Ну, ничего же не мешает сделать возвратную тару. И ты покупаешь напиток, а потом сдаешь эту тару. А если мы сделаем бутылку возвратной тарой, поверьте, эти школьники все соберут, пенсионеры. Алексей Софин: Я не буду даже верить, это проверено в студенческие годы, когда ты купил ящик пивал и сдал его. Елена Афанасьева: А что все-таки меняется от поколения к поколению в теме отношения к мусору и, соответственно, к тому, как мы его сортируем? Ирина Козловских: Можно пример? У меня есть потрясающий пример. 2013 год, я работаю в Нижнем Новгороде. В Нижнем Новгороде собираются ввести раздельный сбор отходов. И у нас проект: мы ходим по школам и рассказываем детям, что скоро они, как взрослые, будут в два разных контейнера сдавать отходы. Ну, наверное, класс четвертый был. Я спрашиваю: «Ребята, а что вы делаете с батарейками?» 2013 год. И одна девочка тянет руку и говорит: «Моя бабушка с помощью батареек борется с кротами. Она кидает в норку – и кроты исчезают». Ну, сейчас мы такого себе не можем представить. То есть теперь каждый ребенок знает, что батарейки нужно сдавать в магазин, еще куда-то. Поэтому в целом я считаю, что ситуация меняется в лучшую сторону, просто очень медленно. Мы же хотим всего и сразу. В 2013 году я в Нижнем Новгороде могла сдать только алюминиевые банки по 25 рублей за штуку и макулатуру по 7 рублей за килограмм. Больше ничего не брали. Сейчас, пожалуйста, 15 фракций я легко сдаю. Елена Афанасьева: Спасибо за этот очень важный разговор. Хотела бы завершить его несколькими цифрами впечатляющими. Россияне выбрасывают в год около 70 миллионов тонн отходов – это вес, сопоставимый с 10 пирамидами Хеопса. А ежегодно площадь свалок (только официальных) увеличивается на 400 тысяч гектаров – это площадь Москвы и Петербурга вместе взятых, даже больше. Ну что же, нам важно понимать, в каком мире мы живем, какой мир мы оставляем нашим потомкам, и именно поэтому заботиться о том мусоре, который мы выбрасываем. Я – Елена Афанасьева. Пишите нам, предлагайте свои темы для обсуждения. Мы встретимся в этой студии и обязательно поговорим.