Елена Афанасьева: Здравствуйте! Это программа «За дело», я Елена Афанасьева, и сегодня мы поговорим. Мои бабушка и дедушка, мама и папа переезжали из сел в город. Среди моих ровесников это было обычным явлением: жизнь с родителями в городе, а к бабушке на село, в деревню только на каникулы. Это все стало невеселым трендом второй половины XX века, такой массовый исход из сел в города. Молодым людям не хватало всего: образования, культуры, развлечений... Но приход интернета в отдаленные точки не только нашей страны уравнял возможности сельских жителей, дал им практически те же возможности, и сейчас многие хотели бы переехать в село. Но что им мешает? Это мы и обсудим сегодня. Для начала давайте посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Голос за кадром: Яна Лефлер с мужем и двумя детьми вместе с другой семьей Дворниковых уехали из Германии в Калужскую область и теперь занимаются возрождением заброшенной деревни. Они строят дома и планируют развивать здесь бизнес. Русские немцы по национальности планируют сделать из деревни туристический центр. Дворниковы пекут бездрожжевой хлеб по старинным рецептам, а у Яны почти готова столярная мастерская. Яна Лефлер, жительница деревни Велема, Тарусский район: Сейчас вот мы разрабатываем производственный процесс для 9-струнных и 12-струнных гуслей, которые уже производятся под Тверью и теперь будут производиться у нас. Рубашка, она получает такой замочек внутри и вот такой замочек снаружи, например. И мы это сворачиваем, замок вставляем, и получается у нас цилиндр. Голос за кадром: Долгое время родители возили своих детей в школу по бездорожью и сами облагораживали территорию вокруг себя. Переезд этих двух семей показывает пример, как сохранять связь с корнями или передавать детям традиции и вырастить их в более спокойной обстановке. Однако стоит отметить, что переезд в деревню имеет и свои сложности, такие как отсутствие развитой инфраструктуры, ограниченный доступ к медицинским и образовательным услугам, а также возможные трудности с адаптацией к новому образу жизни, особенно, например, для учащихся школы или университета. Об этих проблемах мы поговорили с жителями другой деревни. Иван Баранов, житель поселка Новосибирской области: Автобусы на самом деле ходят редко, раз в час, иногда раз в два часа. Мы часто пишем обращения в Минтранс, но какие-то ответы очень размытые, говорят: «Все нормально, не переживайте». Голос за кадром: Получается, что для освоения сельских территорий нужна не просто земля. Елизавета Баранова, жительница поселка Новосибирской области: Земля нужна с дорогой и с коммуникациями, т. е. электричество, вода, это минимум, хотя бы электричество и вода, и еще дорога. Вот это то, что надо. Елена Афанасьева: Ну что ж, как мы видим, очень многие люди сейчас уже готовы к переезду в деревню. Готова ли деревня, вот в чем главный вопрос. Татьяна, была ли готова деревня к вашему возвращению? Татьяна Иванова, фермер: Ну, в моем случае я все-таки возвращалась домой, потому что я сама родом из деревни, мои родители фермеры. Я 13 лет прожила в Москве, получила образование, вышла замуж, родила двоих детей и, в общем-то, хорошо жила в Москве... Но мы все равно с супругом неоднократно и ранее задумывались о переезде в деревню, потому что жизнь в Москве по каким-то критериям не устраивала меня. Я все-таки, как сказать, с деревенской душой, меня тянуло домой всегда, мы каждые выходные были в деревне. И у нас еще так сложилось, что деревня, где мы живем, это такое наше родовое гнездо, потому что родители моего супруга, папа оттуда родом. И вообще, деревня наша раньше была [], там был колхоз, но все, абсолютно все жители выехали. И когда родители мои получили паевую землю в этой деревне, я была там одна. У нас был один дом, который зимовал, и я была одна, ходила на остановку, ждала «автобушку»... Мои родители с 1990 года занимаются сельским хозяйством, и у нас в плане воды, электричества все было в деревне благоустроено, поэтому я ехала домой и меня там ждали. В плане воды и электричества, дорог не было вопросов... Елена Афанасьева: Wi-Fi? Татьяна Иванова: Wi-Fi есть. Елена Афанасьева: Есть. Татьяна Иванова: Wi-Fi есть, слава богу; если что, мобильный интернет. Но у нас в деревне была большая проблема, и она пока еще есть, – у нас нет газа, газификации. Хотя, казалось бы, наша деревня расположена от Москвы всего лишь в 100 километрах и близлежащие деревни все давно газифицированы, но нашу деревню по воле случая, по случайности, я не знаю, как так вышло, но в этом вопросе немножко обделили. Мы этот вопрос решаем уже... сначала решал мой папа, сейчас уже я... где-то с 2010 года. Елена Афанасьева: ?! Татьяна Иванова: Надеюсь, что на данный момент мы решаем его в положительном ключе. Для того чтобы отопить дом, мы сначала всю зиму заготавливаем дрова, берем справки в сельсовете, на тракторах совместно с моим супругом, с папой едем в лес, заготавливаем дрова... Либо же их надо приобрести... Елена Афанасьева: То есть это не отопление электричеством, это классические дрова? Татьяна Иванова: Ну, электричество, мы с вами понимаем, – это достаточно дорого. Елена Афанасьева: Вот об этом и речь, да. Татьяна Иванова: Мои родители пенсионеры, поэтому для них это как бы очень накладно, поэтому мы заготавливаем дрова. Дрова надо зимой сходить принести, печку топим один-два раза в день, поэтому родителям это тяжело. Конечно, газ их бы очень спас в этой ситуации. Елена Афанасьева: Хорошо, что у вас другая инфраструктура продумана: как мы видим в сюжете, здесь нет даже дороги... Сергей, скажете ли вы как специалист, как ученый, что действительно есть тренд на возвращение сейчас в село? Сергей Киселев, доктор экономических наук, профессор, заведующий кафедрой агроэкономики экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова: Тренд, который сейчас мы видим, из больших городов многие уезжают по разным причинам: и по причине материальной, в деревне может быть жизнь дешевле, можно уехать на дачу куда-то и сдавать квартиру, получать деньги дополнительные и т. д. и т. п., разные причины могут быть. А сейчас тренд именно такой, что уменьшаются и крупные города, как бы сказать, достигли своего уже большого размера и уменьшаются, и одновременно слегка увеличивается сельская местность. Но для России, я бы точно сказал, надо всегда смотреть по регионам. Россия очень большая, и в разных регионах... Вот показали Новосибирскую область – в Новосибирской области хуже ситуация обстоит; в центральной части, если брать Ленинградскую и Московскую области, совсем другая ситуация, хотя тоже есть проблемы. Вот я в определенном смысле живу в сельской местности, у меня есть дом в Новой Москве... Елена Афанасьева: Так это Москва. Сергей Киселев: Сельская местность, сельское поселение Первомайское... Николай Новичков: Сельская территория, но в Москве. Сергей Киселев: Но в Москве. И отключают электричество... Елена Афанасьева: Ага. Сергей Киселев: Газ есть, но довольно-таки дорого провести его... Елена Афанасьева: Юлия, готова ли деревня, если брать в масштабах всей страны, к тому, что в нее готовы вернуться или заново приехать активные, деятельные люди? Юлия Оглоблина, депутат ГД РФ, заместитель председателя Комитета ГД РФ по аграрным вопросам: Не все деревни готовы. И действительно, если удовлетворить этот запрос инфраструктуры, транспортной доступности, возможности удаленно работать (потому что законодательно мы тоже решили этот вопрос), то приток в села будет гораздо бо́льшим, с большей скоростью. Ну а что касается удовлетворения вот этого запроса, конечно, все упирается в бюджет, и упор стоит на те территории, где есть бизнес, который готов также вкладывать, инвестировать, где создаются рабочие места, где есть потенциал развития. Сейчас создаются опорные населенные пункты с целью какой? – чтобы развить необходимую инфраструктуру там, создать все необходимые объекты, решить кадровый вопрос и уже к этим опорным населенным пунктам транспортную доступность обеспечить нормальными, качественными дорогами. Елена Афанасьева: Николай, давайте объясним зрителям и мне тоже, что же такое опорный пункт. Николай Новичков, депутат ГД РФ, член Комитета ГД РФ по развитию Дальнего Востока и Арктики, доктор экономических наук: Опорный пункт, как правильно Юлия сказала, – это территория, где уже существует тот или иной бизнес... Он не обязательно аграрный, он может быть любой другой: строительный, сервисный – на сельских территориях разные могут быть деятельности. И задача государства – создать условия, чтобы в опорном пункте была максимально развита, максимально приближена к городскому стандарту инфраструктура, касающаяся не только дорог, интернета, но и здравоохранения, образования, культуры, т. е. социальной инфраструктуры. То есть, грубо говоря, стирать вот эту разницу между городом и деревней – собственно, в опорных пунктах эта задача должна быть решена. Елена Афанасьева: Насколько максимально далеко может быть он? Николай Новичков: Он может быть и очень далеко. В Чукотском автономном округе их буквально несколько штук, а мы понимаем, что Чукотский автономный округ – это огромная территория. Елена Афанасьева: А чем тогда он может помочь, притом что этот пункт опорный, если от него какое-то поселение очень далеко? Николай Новичков: Вот это вопрос, на который у меня нет ответа, чем он может помочь. Елена Афанасьева: Давайте Юлию спросим. Николай Новичков: Давайте спросим. Юлия Оглоблина: В разных регионах количество опорников этих совершенно разное. Например, в моей родной Мордовии в каждом муниципалитете райцентр автоматически попал в этот опорный пункт. В рекомендациях там от 3 тысяч жителей желательно, чтобы было в этом населенном пункте. Для чего это делается? У нас помимо госпрограммы «Комплексное развитие сельских территорий» есть нацпроекты «Образование», «Культура», «Цифровая экономика» и т. д., и в каждом нацпроекте есть т. н. «сельская строчка», т. е. все равно средства на село выделяются. И соответственно, вот Министерство сельского хозяйства инициировало вот эту работу большую. В первую очередь, коллеги, есть опорники, потому что детские сады, ДК, все-все-все – вся жизнь, естественно, должна в первую очередь концентрироваться вот в этих сильных опорных пунктах, где должна быть вся необходимая инфраструктура, все кадры, от здравоохранения и заканчивая допобразованием. Потому что мы понимаем, что в каждом селе, вот как бы мы ни хотели, но мы не сможем обеспечить это, к сожалению. Соответственно, мы по всем ФОИВ-м смотрим: ага, если в этом опорном пункте уже ДК есть, мы уже собираем информацию по другим. То есть нет такого, что весь бюджет только в эти населенные пункты, нет, страна большая, но приоритизация, приоритеты – это, конечно, эти опорные райцентры. Николай Новичков: Вот дело в том, что в опорниках концентрируются люди, которые работают по найму, понимаете, в чем проблема. То есть вот мы говорим, что люди хотят... Елена Афанасьева: Мы не понимаем. Расскажите, в чем проблема. Николай Новичков: Если мы говорим о том, что в опорном пункте уже существует какой-то бизнес и будет дальше развиваться, то, как правило, там будут работать люди по найму: рабочие, служащие; если это аграрный бизнес, механизаторы, доярки – неплохо. Но к возвращению людей на село это не имеет отношения, потому что люди хотят не просто жить в своем доме – они хотят еще жить своим трудом. В этом ключевая разница: не просто прийти работать в село, жить в своем доме и ходить на работу, а именно, собственно, вот как Татьяна, своим трудом зарабатывать. Елена Афанасьева: Зададим вопрос Татьяне. Вы живете своим трудом сейчас, это аграрный труд? Татьяна Иванова: Я живу своим трудом, да, мы с супругом занимаемся молочным животноводством, у нас своя молочная ферма на 50 голов. Собственно говоря, я продолжаю дело своих родителей. Я хотела бы жить именно в деревне, дома, но доехать до школы в течение 15–20 минут не составляет трудности. Поэтому, конечно, очень здорово, сейчас вот опять же пользуясь программой развития сельских территорий, да, вообще город очень развивается, очень много чего появляется. Мы не испытали никаких в этом плане трудностей после переезда из Москвы. Елена Афанасьева: Переехать из города в деревню могут также и многодетные семьи по программе предоставления бесплатного земельного участка. Давайте посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Голос за кадром: Деревня «Семейная сказка» – это уникальный проект, расположенный в Новосибирской области, который представляет собой экопоселение, созданное для комфортной жизни. Населенный пункт ориентирован на многодетные семьи, которые хотят жить в экологически чистой среде, воспитывать детей в условиях, близких к природе. Семья Оболенских переехала сюда из обычной трешки: по словам героев, жить в таких условиях стало тесно. Они купили здесь землю вместе с недостроенным домом без окон, без дверей, стояла «коробка», крыша и все. Однако сейчас про дом многодетной семьи можно справедливо сказать: это небольшое, но уютное поместье. Дарья Оболенская, многодетная мама, житель поселка «Семейная сказка»: Мы городская интеллигенция обычная, и для нас переезд за город был непростым решением. Мы очень привыкли к комфорту, к инфраструктуре под боком, школы, кружки. Было очень много страхов, правда. Голос за кадром: Семья Алексея и Аллы также столкнулась с проблемой при переезде: когда получили участок, супруге с детьми нужно было где-то временно размещаться, пока муж занимается стройкой. Оборудовали небольшой вагончик, который послужил летней дачей, но это было временно. Уже сегодня они живут в просторном доме. Алла: Я очень ощутила переезд, потому что я еще до сих пор не получила права, у меня в процессе это все. То есть муж, понятно, сел и поехал, а мне сложнее. Когда мы жили в городе, я могла выйти, у нас там рядом остановка, поехать куда-то, а тут, например, автобусы ходят по расписанию, что не очень удобно. К нам приезжают бабушки помогать, и тоже вот под это все расписание подстраиваться приходится. Голос за кадром: Безусловно, переезд в деревню требует адаптации, особенно если семья привыкла к городскому образу жизни. Однако это может стать отличным решением для тех, кто ценит природу, здоровый образ жизни и хочет создать для своих детей безопасное и гармоничное пространство для роста и развития. Елена Афанасьева: Чтобы семья, тем более многодетная, могла обосноваться в селе, должны быть участки все-таки обустроенные, должна быть определенная инфраструктура. Юлия, как в вашей родной Мордовии решается вопрос с выборами этих участков? Насколько это все удобно для переселенцев? Юлия Оглоблина: Проблема есть не только в моей Мордовии, но и по всей стране. Действительно, в рамках Земельного кодекса была внесена норма по бесплатному выделению земельных участков, которые находятся в муниципальной или государственной собственности, многодетным семьям. Что для этого нужно? Быть зарегистрированным в этом регионе, где ты хочешь получить участок, иметь троих или более детей, быть дееспособным. Соответственно, ряд регионов внесли изменения, свои критерии, что семья, если она нуждается в улучшении жилищных условий, тогда, естественно, имеет право на получение бесплатной земли под ИЖС. А также земли под садоводство, огородничество, личное подсобное хозяйство, это другая возможность, и, как правило, это доступнее для получения. Если у тебя нет такой земли в собственности, у членов семьи, то, естественно, ты можешь иметь право на получение ее бесплатно. Заявок очень много, особенно ближе к городам: все городские хотят бесплатно землю получить и построить свой дом. В том числе вот у меня в Саранске я знаю, что эта проблема большая, очень много многодетных семей в очереди, хотят землю, причем в Саранске, в городе хотят получить эту землю. Недавно мы приняли закон, с 1 марта вступил в силу: теперь за 3 года собственники земельных участков в границах населенных пунктов и те, кто занимаются садоводством, огородничеством, должны привести в порядок их. Те, кто не проживают, заросли участки, через 3 года инспектор их может изъять по суду. Соответственно, это для чего сделано? В том числе для того, чтобы участки опять же с коммуникацией, с инфраструктурой... Очень много сел, посмотрите, газификация есть, электроснабжение есть, но туда никто не едет, потому что, во-первых, облик такой не совсем для молодежи привлекательный, во-вторых, чтобы муниципалитету взять их и продать, это невозможно – есть собственники, которые и не живут, и не продают, и ничего не делают, и не благоустраивают, и т. д. Елена Афанасьева: Николай, насколько я знаю, можно получить еще по разным программам, в т. ч. это и «дальневосточный гектар». Николай Новичков: Да, есть, сейчас действует программа «Дальневосточный гектар» и «Арктический гектар». Этим программам уже несколько лет. Вот тот пресловутый критерий нуждаемости, о котором Юлия сказала, что оценивается, нуждается семья или не нуждается, в этих программах не действует. Если у тебя есть желание переехать, если есть желание развивать эту территорию – милости просим. На мой взгляд, это правильно, потому что как раз у нас и рост экономики, и демографические проблемы будут решаться теми людьми, которые самодостаточны, которые из себя уже что-то представляют, и им чуть-чуть надо помочь. Если мы посмотрим про назначение вот этих участков, как они используются, на Дальнем Востоке больше половины – это как раз индивидуальное жилищное строительство: люди хотят строить себе дом и дальше думать, что с этим делать. На Дальнем Востоке порядка 30% сразу определили, что это будет сельскохозяйственного назначения участок, они там будут или животноводство, или, если это юг, предположим, Дальнего Востока, то, может быть, и растениеводство. Порядка 10% – это туризм и рекреация, что тоже востребовано, ну и другие виды деятельности. Но вот в «арктическом гектаре» больше 75% люди хотят для жилья брать. Елена Афанасьева: Можете ли вы привести примеры конкретные, какой вид бизнеса стал лучше развиваться вот у этих переселенцев? Николай Новичков: На Дальнем Востоке все последние годы растет сельское хозяйство, оно реально растет. Елена Афанасьева: Что именно производится на Дальнем Востоке? Николай Новичков: На юге, например, в Амурской области или в Еврейской автономной области, та же соя производится. Сергей Киселев: Соя. Николай Новичков: Это такая уже монокультура во многих регионах, потому что она крайне востребована на международном рынке, а мы не будем забывать, что Дальним Востоком мы врезаемся в Азиатско-Тихоокеанский регион, который самый большой в мире и самый динамично развивающийся. Это если мы говорим про юг, про большой бизнес. Практически на всей территории, за редким исключением, где критические погодные условия, развивается животноводство самое разное. Если мы говорим про Якутию, там традиционно коневодство, и сейчас, вот мы буквально некоторое время назад были, был конкурс кумыса, там десятки видов кумыса, десятки. Почему? Потому что коневодство – это традиционный образ жизни для якутов. Елена Афанасьева: Давайте тогда спросим Сергея: по экономическим параметрам, по соотношению того, сколько нужно для начала предприятия, какого-то вида экономической деятельности, и что на выходе, какие виды деятельности наиболее прибыльны для тех, кто хотел бы переселиться? Сергей Киселев: Ну вот Николай уже назвал. Допустим, Дальний Восток – это соевые бобы: есть спрос на них, и это традиционная культура, это и Амурскую область назвали, и... Эта соя сейчас развивается и в Черноземье, могу сказать, тоже все больше и больше посевов, так что вот вам... Елена Афанасьева: Соевый бум. Сергей Киселев: Да, в определенном смысле. Дальше масличные культуры... Николай Новичков: Просто на Дальнем Востоке рынок сбыта ближе. Сергей Киселев: Близок, да. Елена Афанасьева: Их в основном продают на Дальнем Востоке в другие страны? Николай Новичков: Да. Сергей Киселев: В Китай, потому что Китай закупает не только у России, но основную, очень большую массу закупает сои из Бразилии и из Соединенных Штатов Америки. Но наша соя часто не генно-модифицированная, и она востребована именно по этим параметрам. Вообще, надо посмотреть вот эти миграционные процессы, особенности миграционных процессов по разным регионам, и политику аграрную и территориальную именно подстраивать под регион. Одно дело Татарстан, понимаете, в Татарстан тоже сейчас миграция увеличивается, второе дело – Башкортостан, уже там не так увеличивается, третье дело – Тыва, вообще депрессивный регион, мы можем так сказать про Республику Тыва, там совсем сложная ситуация, там другая политика развития сельских территорий должна быть. В вашем случае молочное [производство]... У вас, вы сказали, 50 голов? Татьяна Иванова: Да. Сергей Киселев: Джерси, да? Татьяна Иванова: Джерси и голштина. Сергей Киселев: И голштина, да? Значит, это мало, кстати говоря. Татьяна Иванова: Ну конечно. Сергей Киселев: Это даже не микропредприятие. Елена Афанасьева: Это названия пород, я так понимаю? Сергей Киселев: Да-да-да, это хорошие породы. Татьяна Иванова: Есть трудности в том, что у нас нет земли, для того чтобы развиваться дальше. Сергей Киселев: Я понимаю, да. Но я хотел сказать, что молочное [производство] здесь выгодно, в Калуге. Еще может быть выгодно птицеводство, причем яичного направления, я бы так посоветовал. Татьяна Иванова: Есть трудности с этим в связи с эпидемиологической ситуацией. Сергей Киселев: Это другое дело. Николай Новичков: Предположим, что у вас не было бы таких лирически родовых отношений с Калужской областью. Как бы я поступил? Я бы просто потратил, не знаю, час времени и прошерстил региональные программы, которые ориентированы именно в субъектах федерации на поддержку переселенцев, такие тоже есть. Сергей Киселев: Есть. Николай Новичков: Да. Не во всех регионах... Но вот условно лежит у вас сердце к 20 регионам, вот просто в каждом посмотрел и поискал бы. И возможно, там бы условия были более благоприятные, чем в Калужской области. Опять же, не хочу долго приводить пример, но условно Нижегородская область или Омская область – там есть целые отдельные направления: ты хочешь приехать и развивать сельское хозяйство? – пожалуйста, вот. Елена Афанасьева: А что эти программы дают, какой плюс для тех, кто хочет переехать? Юлия Оглоблина: Финансирование, да, я так понимаю? Николай Новичков: В первую очередь это те самые участки. Вот вы говорите, у вас земли нет. Понятно, что хотелось бы иметь от гектара и больше и т. д. То есть почему «дальневосточный гектар»? Потому что это, грубо говоря, нулевая база, от этого начинается, т. е. [если] меньше, там уже сложно работать, если мы говорим про сельское хозяйство. Поэтому, безусловно, участки, участки в нормальных условиях и т. д. У нас много территорий, которые тоже не так далеко от Москвы, в пределах тысячи километров, в которых вот эти самые условия более благоприятные, чем вот в тех регионах, которые прямо к Москве примыкают. Сергей Киселев: И еще один момент хотел сказать, принципиальный для программы комплексного сельского обустройства. Она исходит из старой парадигмы. Важно, что она исходит из дорог, да, дороги нужны, инфраструктура – да, нужна, жилье – да, нужно. [Необходима] цифровизация, создание «умных» деревень, и тогда будет частично по крайней мере решаться вопрос соотношения опорных пунктов и этих деревень, которые вокруг. Чтобы школы были по интернету и можно было телемедицину развивать, особенно... Это есть какие-то отдельные примеры в Российской Федерации, а системы пока нет. Елена Афанасьева: Пока нет. А вот есть ли вариант помочь Татьяне и ее фермерской жизни расшириться, вот получить ту самую землю? Юлия, может быть, что-то мы можем подсказать? Юлия Оглоблина: Я, во-первых, хотела обратиться, да. На самом деле молочное направление является одним из самых востребованных вообще по всей стране, это приоритет, поэтому господдержка не уменьшается, она только увеличивается ежегодно, и новые меры поддержки в каждом регионе в т. ч. разрабатываются. Поэтому здесь «Семейная ферма» грант... Татьяна Иванова: Да, в этом году мы собираемся участвовать в ней. Юлия Оглоблина: Вот, обязательно. Елена Афанасьева: Что он подразумевает, Юлия? Юлия Оглоблина: Он как раз на развитие, на расширение действующих предприятий вот таких небольших. В начале, как правило, получают [грант] «Агростартап», до 7 миллионов рублей... Татьяна Иванова: Да, его я уже получала. Юлия Оглоблина: Вот. А следующее – это уже «Семейная ферма», там цифра гораздо больше, там 40 миллионов и выше можно получить. Татьяна Иванова: У нас в регионе до 30. Юлия Оглоблина: До 30. Елена Афанасьева: Вы только производите продукцию, или у вас есть все-таки мини-линии какие-то по переработке? Татьяна Иванова: На данный момент мы производим только сырое молоко, занимаемся в этом ключе. Потому что, когда я приехала в деревню, у меня были еще такие романтические взгляды на все, мне казалось, что я всемогущая, все успею... Елена Афанасьева: «Буду сыры производить». Татьяна Иванова: И сыры производить, сделала даже такую для вызревания сыра камеру, которой ни разу не воспользовалась, к сожалению, потому что тяжело, когда ты один, вести... То есть я еще ветеринарный врач, я животных своих сама осматриваю. И когда на тебе и переработка, и доставка, и общение с людьми, это очень сложно. Поэтому сейчас мы, конечно, уже немножко остепенились и поняли, что лучше делать что-то одно, но хорошо. Поэтому пока мы производим сырое молоко. Но многие знают, что все-таки 50 голов – это немного, это в плане производства сырого молока совсем не рентабельно. Поэтому для того, чтобы нам как-то выживать и дальше действовать, плюс у нас хороший рынок сбыта, действительно востребованный, и людей, которые именно ценят и знают, за что они платят, потому что фермерский продукт недешевый и не может быть таковым... Поэтому, конечно, мы сейчас идем к переработке полностью из того сырья, которое мы производим. Елена Афанасьева: Конечно, вопрос, как жить, на что и за счет чего, возникает не только перед теми, кто переселяется, но и перед теми, кто живет на селе. И кажется, если негде зарабатывать уже живущим, как же будут зарабатывать те, кто переселятся... Давайте поговорим об этом и для начала посмотрим сюжет. СЮЖЕТ Светлана Сальникова: У нас вот огурчики солененькие, капусточка, салаты родные, окунечки. Голос за кадром: Светлана Сальникова – староста Череповецкого муниципального района из деревни Музга. Она нашла себе новое дело после выхода на пенсию: проводит много времени за документами, общением с соседями, многочисленными квестами, спортивными, литературно-познавательными мероприятиями для детей. Она помогает местным адаптировать пространство под собственный комфорт и улучшать жизнь окружающих. Светлана Сальникова: Мы вообще родились и жили в Череповце, работали на «Северстали» всю жизнь, 36 лет я отработала. Вопрос встал у мужа: «Когда выйду на пенсию, я чем тут заниматься буду?» Нет водоемов, с детских лет вот он любит рыбалку и меня втянул, уж лет 20 мы с ним вместе рыбачим, и поэтому встал такой вопрос. Мы с друзьями нашли участок в Музге совершенно случайно, вот нас привело сюда. Голос за кадром: При переезде у пенсионеров могут возникнуть сложности с пропиской, оформлением земельных участков или прав на недвижимость. В деревнях иногда возникают конфликты с соседями по поводу границ участков или использования земли. Лариса Ивановна Меренюк из Красноярского края уже долгое время не может оформить землю на себя. Также возникали проблемы с проведением электричества; в итоге родные привезли солнечные батареи и установили сами. Лариса Меренюк, житель поселка в Красноярском крае: Осенью я переехала, 8 лет пойдет со 2 ноября. Народу надо давать землю, и тогда Россия поднимется в одну пятилетку, вот прямо поднимется настолько быстро! Это будет грандиозное движение, вы даже представить себе не можете. Я долго не могла себе представить, пока сама вот не окунулась сюда. Елена Афанасьева: Татьяна, вы как человек, который вырос на селе и вернулся, – вообще, чем можно зарабатывать в деревне? Татьяна Иванова: Я – ветеринарный врач, поэтому я и так помогаю часто людям, которые в соседних деревнях, по ветеринарным вопросам, выезжаю. Наверное, если вернемся к вопросу, чем бы я могла зарабатывать, – я бы могла, наверное, зарабатывать в деревне, если бы я переехала, именно своей профессией. Елена Афанасьева: Ну вот вы переехали как фермер, а это побочный вид деятельности. Татьяна Иванова: Наоборот, наверное. Все-таки ветеринария – это как бы мое основное ремесло... Елена Афанасьева: Основное. Татьяна Иванова: Я ветеринарный врач, у меня высшее образование, и я работала с мелкими домашними животными. Просто, когда я переехала в деревню, мне пришлось переквалифицироваться на крупный рогатый скот. Елена Афанасьева: Есть ли какая-то статистика, может быть, или понимание, переселяющиеся люди – это другой выбор основных видов деятельности, нежели те, кто давно живет на селе? Николай Новичков: Я извиняюсь, я вот уточню: это не другой выбор деятельности – это другой образ жизни. Сергей Киселев: Правильно. Николай Новичков: Да, другой образ жизни. Елена Афанасьева: Давайте объясним. Николай Новичков: Еще раз повторяю, ключевая разница. Если ты живешь в частном доме и ходишь каждый день на какую-то работу, ты называешься наемный рабочий. Елена Афанасьева: Хорошо. Николай Новичков: Мы говорим о том, что переселенцы, как правило, те, кто получают землю, не хотят и не собираются работать, как говорится, на дядю – они хотят работать на себя, жить своим трудом, как Татьяна. Но можно же жить, как вы правильно сказали, работая удаленно, оказывая услуги, а можно быть предпринимателем-ветеринаром и оказывать ветеринарные услуги, разъезжая, но не устраиваясь в большие агрохолдинги, которые, наверное, тоже нужны, тем же самым ветеринаром. Вот в этом ключевая разница. То есть у нас задача – создать условия именно этого образа жизни, самостоятельности. Елена Афанасьева: Татьяна, когда вы вернулись, соседи как отреагировали? Что вы из Москвы переехали обратно в Калужскую область. Татьяна Иванова: Вы знаете, по-разному на самом деле. Но хочу сказать, что всегда есть такие люди, которые придут такие: «Танюш, ну вот как ты так решилась? Ну ведь сложно, скажи, сложное здесь сельское хозяйство вот это вот...» Вот они подходят, и как бы в их вопросе сразу чувствуется... Елена Афанасьева: «Что-то у тебя там в Москве не сложилось». Татьяна Иванова: ...что они хотят услышать что-то. Николай Новичков: Токсичность. Татьяна Иванова: Я говорю: «Скажите, пожалуйста, а вы на своей работе, наверное, сидите в потолок плюете?» Она: «Нет, мне очень сложно». Я говорю: «Ну и у меня свое «сложно»». У нас у всех свое «сложно», только мы это выбираем. И вот сейчас вы задали хороший вопрос. Вот у меня сейчас в окружении очень много молодых, я считаю, от 30 до 45 людей, которые состоялись в Москве, но они приехали на село, работают, получают от этого удовольствие. Это, во-первых, своего рода философия. Во-вторых, как вам сказать... Есть же те, кто приехал и не справился, и их тоже много, которые продают и уезжают. Это морально на самом деле очень тяжело. И вот как бы это ни звучало, но когда ты приезжаешь жить на село, вот ты духовно должен тоже расти. Ты должен понимать, во-первых, никогда не забывать цель. Почему? Потому что когда ты после бессонных ночей лежишь и плачешь в подушку, ты иногда... На самом деле я ни разу не задумывалась и не хотела переехать в Москву, не было такого, но иногда ты вот эту цель как будто бы теряешь. Поэтому жить на селе, свой дом – это замечательно, но летом ты косишь траву, а зимой ты чистишь снег помимо всего прочего, что у тебя есть горячая вода и т. д. И на самом деле не все люди, хотя они думают, что это очень романтично и здорово, понимают... Тем более сейчас еще такая идеология у нас есть, нашим детям говорят: «Ты должен получать кайф от жизни, работать очень легко, на удаленке, минимум работать и максимум получать», – я вижу, что так прививают нашим детям сейчас. И они на самом деле многие не понимают, что для того, чтобы жить, надо трудиться. Мои родители, им приходилось из-за того, что не хватало рабочих рук, заставлять нас работать, чего мы не хотели делать; я своих детей не заставляю, т. е. по желанию, если они хотят. И если они захотят остаться и продолжать наше дело, то это будет их выбор. И я хочу, чтобы они просто видели, например, что их мама не замученная, несчастная женщина, которая с этими коровами постоянно мучается, а которая и дело свое ведет, и интересную социальную жизнь ведет... Елена Афанасьева: ...и с маникюром хорошим, а не просто... Татьяна Иванова: И с хорошим маникюром, да, с чистой головой, как я говорю, т. е. вот так. Елена Афанасьева: Татьяна, а из тех ваших ровесников, с кем вы в школу ходили, кто не уезжал в город, не уезжал в Москву, как сложились их жизни? Насколько они смогли найти свое дело и заработать этим делом? Татьяна Иванова: На самом деле таких мало. Я на самом деле сейчас думаю... В основном все уехали в города. Буквально, наверное, я могу вспомнить сейчас одного-двух своих одноклассников, которые работают в близлежащих городах. Елена Афанасьева: Юлия, а чем можно заработать молодым людям в селе? Юлия Оглоблина: Все равно и родители, и учителя, и все на селе ориентируют сразу молодежь уехать, говоря: «Нет здесь перспектив, ну что ты...» И вот эта вот планка, что если ты остался, все, к тебе сразу отношение, что ты неудачник. Городские, наоборот, вот даже с фермерами многими общаюсь, они говорят: «У нас из города приезжают к нам уже работать». Сельские сидят и ничего не делают на этих по безработице наших субсидиях, которые мы через центры занятости раздаем, а, соответственно, городские приезжают. И зарплаты сейчас высокие достаточно, высокие в агропромышленных холдингах. Я говорю, я когда смотрю, 300 тысяч в месяц [зарабатывает] хороший, высококвалифицированный специалист, главный зоотехник, главный агроном, главный ветврач – просто борьба идет. И готовы предоставить очень высокие заработные платы, строят жилье, предоставляют служебный транспорт. Но тенденция такова, что местные не идут. Они пока не попробуют себя в городе, «надо же попробовать», «там же круто, там же здорово, там же все блага, там же можно суперподзаработать»... Но не все себя находят и потом уже пересматривают свои планы, и, конечно, время упущено. И здесь вот не соглашусь, когда вы сказали о том, что село – это только для своего труда: нет, есть очень много желающих и трудоустроиться, и в наем трудоустроиться. Елена Афанасьева: А есть ли примеры вот такого успешного трудоустройства в вашей Мордовии? Юлия Оглоблина: Есть примеры. Вот я говорю, Старошайговский район, учитель начальных классов переехала, только закончила девочка, поучаствовала в [программе] «Земский учитель», получила подъемные, и, соответственно, работодатель агрофирмы «Новотроицкий» строит жилье. Когда я спросила, ООО «Конопатское» у нас есть, оператор машинного доения – 136 тысяч рублей в месяц. Слушайте, для села эта зарплата ну очень достойная. Она говорит: «Я никуда не собираюсь уезжать. Я не знаю, почему мои односельчане все рвутся в города или вахтовым методом, две недели через две недели, охранниками, когда тут рядом дом, рядом семья». Но опять же, это ручной труд, понимаете, а там надо сидеть и сидя зарабатывать. Елена Афанасьева: Вы упомянули программу «Земский учитель», еще, я знаю, есть «Земский фельдшер». Николай Новичков: «Земский работник культуры» уже есть. Елена Афанасьева: Ага. Николай, насколько я знаю, по программам положены выплаты, если земский учитель едет, он получит определенные выплаты, так? Николай Новичков: Так. Елена Афанасьева: А вот я себя представляю на месте сельского учителя, который там давно работает, и ему ничего не платят, вот он и думает, не уехать ли ему в город. Где справедливость в таком случае? Николай Новичков: Смотрите, мы же говорим о том, что потребность у нас не закрыта, поэтому для того, чтобы эту потребность закрыть в учителях, врачах, работниках культуры, мы принимаем различные меры. По-другому никак не получится. Елена Афанасьева: Так, возможно, это должны быть и меры, которые на удержание уже существующих врачей, учителей и работников культуры [направлены]? Николай Новичков: Нет, на самом деле это тоже есть, потому что люди, которые раньше работали, могут повышать свою квалификацию и зарабатывать сильно больше, чем те, кто приехали только что. Потому что приезжают, как правило, специалисты, которые как бы только начинают свой путь в профессии. Поэтому я тут не вижу особой несправедливости, т. е. и тех и других мы поддерживаем. Иное дело, что часто, еще раз повторяю, это стягивается в опорные пункты. Елена Афанасьева: Юлия, вы с такими программами сталкиваетесь? Как они действуют вот в вашем регионе, например? Юлия Оглоблина: По поводу фельдшерско-акушерских пунктов: молодежь в отдаленное малочисленное село не поедет. Вот в родное село вернуться – есть такие примеры, вернуться в родное село, потому что там своя деревня, там все родные. Но поехать в чужое село, где до 200 человек, в ФАП работать... Нужно параллельно готовить на вождение автомобиля этих фельдшеров, закреплять автомобиль, чтобы они обслуживали несколько населенных пунктов: приехал в этот ФАП – все, несколько часов, всех осмотрел, все что нужно анализы взял... Николай Новичков: В Советском Союзе была такая практика. Юлия Оглоблина: Да. Потому что это все равно подушевое финансирование, услуга, т. е. сколько прикреплено населения, и там много не заработаешь, и молодежь, естественно, очень сложно еще и по этим принципам туда завлечь. Сергей Киселев: Самый большой дефицит сейчас в сельском хозяйстве – это трактористы, комбайнеры и водители грузовиков. Юлия Оглоблина: И механизаторы. Сергей Киселев: Механизаторы в целом, в широком смысле этого слова. Хотя то, что у нас в экономике, в 2025 году, возможно, не будет, допустим, особого роста производства в сельском хозяйстве, это на 2025 год, т. е. это значит, не очень положительно с доходами, уменьшается рентабельность производств... Николай Новичков: Ключевая ставка... Сергей Киселев: Ключевая ставка влияет, конечно, безусловно, хотя льготное кредитование существует, но льготное кредитование для сельского хозяйства существенно не увеличивается... Елена Афанасьева: Юлия, что еще может сделать государство, на ваш взгляд, для того чтобы приток населения в сельскую местность увеличивался и чтобы эффективнее их работа была на селе? Юлия Оглоблина: Не хватает информационной работы, я думаю, что здесь надо усиливать. Очень много программ, очень много территорий, где есть уже вся необходимая инфраструктура, очень много предприятий, которые предлагают достойные заработные платы. И в то же время очень много есть семей городских, которые ищут, но не находят быстро вот этих предложений, а куда. Елена Афанасьева: Наша программа, думаю, поможет. Юлия Оглоблина: Но очень хочется, мы же в современном мире живем, чтобы, взяв смартфон, [можно было] зайти на сайт Госуслуг... Елена Афанасьева: ...и найти лучшую землю, которая тебе дана. Юлия Оглоблина: Нет, даже, знаете, вот просто на Госуслугах, чтобы переехать на село, чтобы оцифровать все наши территории. Потому что я часто говорю тем же самым агрохолдингам: вы не можете показать грамотно вакансию. Уже недостаточно на селе показать уровень заработной платы – нужно показать жилье, нужно показать инфраструктуру, где их дети будут расти, развиваться, жить, показать эту всю красоту. Елена Афанасьева: Если я начинала эту программу с того, что невеселым трендом второй половины XX века был отток из сельской местности, то достаточно обнадеживающим трендом первой четверти XXI века стало возвращение в село. Мы будем очень надеяться, что эта тенденция продолжится. Я Елена Афанасьева. Пишите нам, предлагайте свои темы для обсуждения, и мы обязательно встретимся в этой студии и поговорим.