Константин Чуриков: Ну а сейчас посмотрим в воображаемые тарелки и подумаем, какая у нас еда, родная или чужая. Вот давайте сейчас озадачимся этим вопросом о нашем рационе и его происхождении. Тем более что вот сегодня эксперты «Национального рейтингового агентства» преподнесли плохую новость: они усомнились в успехах российского импортозамещения. Оксана Галькевич: Ну, можно, кстати, не только в тарелки, можно в авоськи, корзинки заглянуть... Константин Чуриков: В бутылку тоже можно. Оксана Галькевич: У кого что, да. Друзья, итак, о другом. Если вот по мясу, то эксперты говорят, что здесь у нас все более или менее хорошо, ну а вот с остальными продуктами на самом деле не так здорово. Мы по-прежнему очень много чего ввозим из-за рубежа, причем если в 2013 году, до введения антисанкций, доля продуктового импорта у нас была 38%, то сейчас она меньше, но совсем ненамного, 30%. Константин Чуриков: А по некоторым продуктам питания, по некоторым категориям у экспертов ощущение, что нас дурят, откровенно говоря. Вот, например, в плане рыбы: после запрета на импорт рыбы из Норвегии эту страну заменила Республика Чили, при этом поставки норвежской рыбы в саму Чили выросли втрое. Оксана Галькевич: Ты на что-то намекаешь, Константин? Константин Чуриков: Нет, сейчас ты будешь намекать. Оксана Галькевич: Эквадор, вот оттуда Россия сейчас завозит в страну 22% фруктов, фактически эта страна заменила на рынке Евросоюз. Но за последнее время сам Эквадор точно так же, как и Чили, повторяется история, в 7 раз увеличил закупки фруктов, где бы вы думали, в соседней с нами Европе, и это несколько больше, чем самому Эквадору требуется для его внутреннего потребления. Константин Чуриков: Так, в 7 раз примерно больше. В общем, в итоге всю эту историю сегодня пришлось комментировать уже Кремлю. Вот что по поводу импортозамещения сказал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков. Дмитрий Песков: Программа успешна, пищевая промышленность удовлетворяет полностью потребность россиян. Если мы говорим о каких-то нюансах, то да, импорт, безусловно, происходит, он будет происходить, никогда задача остановить импорт продуктов питания не стояла. Поэтому здесь, конечно, нужно дифференцировать покрытие основных потребностей и других элементов. Константин Чуриков: Какие все-таки задачи стоят перед производителями продуктов питания в нашей стране? Кто вообще контролирует решение этих задач? Сейчас спросим уважаемых экспертов. Первым на связи с нами будет Михаил Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил Кимович. Михаил Беляев: Здравствуйте. Константин Чуриков: Мы совершенно теряемся вообще, как сказать, в догадках, кому нам верить, экспертам, которые говорят, что мы не импортозаместились, недоимпортозаместились, или Дмитрию Пескову, который считает, что все прекрасно. Оксана Галькевич: Может быть, Чили и Эквадору? Кому нам верить, Михаил Кимович? Михаил Беляев: Ну, я думаю, что более правильная формулировка – это все-таки «недозаместились». Константин Чуриков: Так. Михаил Беляев: Потому что, конечно, какие-то сдвиги есть, по каким-то продуктам они более заметны, по каким-то, естественно, менее заметны. Например, мы любим приводить пример, что мы стали даже экспортерами пшеницы, причем нетто-экспортерами пшеницы, не всех зерновых, а только пшеницы. Конечно, у нас все хорошо дело обстоит со свининой, хорошо дело обстоит с куриным мясом и с птицей. Хуже, конечно, с красным мясом, с говядиной и молоком. Почему? Потому что фактически вот свинина и производство куриного мяса уже, как это ни жестоко звучит, превратились в индустриальную отрасль, а вот с крупным рогатым скотом дело немножко посложнее, да и сам цикл воспроизводства там где-то около 5 лет, для того чтобы восстановить отрасль производства мяса, требуется 5 лет. Если мы были где-то внизу, как раз когда вводили санкции, то понятно, что вот сейчас только-только наступает срок, когда мы можем ощутить плоды вот этого реального импортозамещения, если мы вообще за это дело брались, по-настоящему восстанавливать крупный рогатый скот. Вот для того чтобы рыба появились на прилавках, она же не может сама прыгать к нам, как в сказках, как щука из моря, на стол, для этого нужен рыболовный флот, рыболовецкий. Если у нас его, допустим, не было и мы закупали эту рыбу в Норвегии, то для того, чтобы она к нам шла не через Чили, нужно, чтобы у нас были свои собственные суда. Вот я недавно, как раз была информация о том, что мы наконец опять озаботились воссозданием своего рыболовецкого флота, но только-только-только. И когда вот у нас будет свой рыболовецкий флот, вот тут как-то, по-моему, дня 2–3 назад о криле очень тут ловко рассуждали именно в этой самой студии, в Антарктиде будут ловить и криля, и вообще всякую другую рыбу, и вот тогда у нас появится. Но судно, вы же понимаете, тоже не по взмаху палочки создается, не фея из тыквы нам судно делает, а все-таки из железа, это такой тоже достаточно длительный цикл производства. То же самое и с растениеводством, вот с фруктами, овощами и прочим. Оксана Галькевич: Михаил Кимович, то есть получается, что итоги-то рано еще подводить, так? Вы об этом говорите? Михаил Беляев: Да-да-да. Оксана Галькевич: Может быть, это итоги промежуточные пока обсуждаем? Михаил Беляев: Да, промежуточные, какие-то сдвиги есть. И конечно, то, что кто-то там думал, что вот запретят, будут санкции необоснованно введены по отношению к нашей стране и прекратятся поставки, а мы в свою очередь тут напишем наш ответ Чемберлену и у нас сразу же скатерть-самобранка все это накроет, – ну это такие какие-то то ли популистские, только наивные представления. Вот каждый здравомыслящий человек понимает, что это все надо вырастить. Даже чтобы фрукты были, сад-то тоже, когда его... У каждого участок есть, когда он сажает дерево, он понимает, что у него не на следующий день будут мандарины висеть, да и будут ли... Так что вот так. И потом, вообще чтобы мы представляли себе (сейчас, еще секунду я займу), когда мы говорим о сельском хозяйстве, мы говорим в целом о так называемой сфере АПК, то есть сфера аграрно-промышленного комплекса. Она состоит из трех звеньев. Первый – это производство оборудования для сельского хозяйства, ну это машины, станки, машины, оборудование, комбайны и прочее, прочее. Дальше это сама зона так называемого аграрного производства, это животноводство, сельское хозяйство и прочее, прочее. И третье – это вот пищевая промышленность, переработка. Это вот то, о чем говорил Песков, это то, что вот пищевая промышленность, переработка работают хорошо, но он так чуть-чуть завуалированно сказал, что там перерабатывается. То есть она-то работает здорово, она все производит, и она выкладывает, в общем-то, продукты на прилавки, а вот, на мой взгляд, важно обратить внимание на то, что туда поступает, на эту переработку, и вот тогда мы сможем, если это будет поступать отечественное, вот тогда мы можем говорить о полномерном и полноценном импортозамещении. Константин Чуриков: Ага. Нам звонит сельскохозяйственный регион, Республика Крым. Наталья, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Да, я полностью согласна, что надо требовать, чтобы только наши были продукты. Потому что пока довезут из-за границы, что это будет у нас? Раньше был у нас ГОСТ, будет ли у нас сейчас проверка продуктов? Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Так. А проверка продуктов все бы исправила, Наталья, как вы считаете? Зритель: Конечно! Константин Чуриков: Да? Зритель: Вы посмотрите, 30 видов колбасных изделий – что, не могут продать их, что ли? Нет, конечно. И откуда они берутся? Везде замещение. Константин Чуриков: Так... Я просто хочу понять, вы сейчас говорите, как сказать, о вкусовых качествах этой продукции или, как говорится, за державу обидно, что оно не российское? Или и то и другое? Зритель: Нет, не то что... Я согласна, что, по-моему, мы можем полностью себя обеспечить, Россия такая страна, у нас столько мяса, столько всего. У нас рынки полностью забитые всеми продуктами, вот. Константин Чуриков: Да, это правда, Наталья, если мы что-то захотим, мы это можем. Оксана Галькевич: Спасибо. Михаил Кимович, я хочу вернуться к одной вашей фразе. Вы сказали, что «вот если мы вообще брались за воссоздание этого крупного рогатого скота». А по каким-то признакам косвенным в ваших экономических отчетах, которые все время там полны цифр, каким-то анализам видно, брались мы за восстановление той или иной отрасли или нет? Я вот о чем хочу... Михаил Беляев: Ну, все-таки брались, Оксана, конечно, брались. Хотя, понимаете, вот именно за крупный рогатый скот не с большим энтузиазмом, потому что это очень сложная отрасль. Вот Наталья из Крыма должна это понимать, она же... Вот требовать – это мало, это же надо, понимаете... За эти годы был утерян и навык обращения со скотом, и это действительно очень трудоемкая отрасль, и нужна кормовая база, и породный, так сказать, состав этого скота. Это целая куча вообще всего, чего нужно, и ветнадзор, и холодильные установки, и все-все-все. Вот девушке, конечно, из Крыма кажется, что у нас там чего-то всего полно и все это очень просто, надо требовать... Причем вот я хочу поправить, это уже внешнеторговый такой нюанс: она что себе, реально думает, что у нас вот эти пароходы ходят из Норвегии сначала в Чили, а потом к нам? Ходят документы, а суда никуда не двигаются, равно как и фрукты не всегда заезжают сначала в Эквадор, а потом к нам из Европы. Документы, да, сходят, а может быть, даже и документы не сходят, потому что они там... Оксана Галькевич: Михаил Кимович, судя по всему, документы ходят не только между Норвегией и Чили, там, не знаю, Эквадором и кем-то еще. Нам вот Саратовская область пишет, что флот у нас есть хоть какой-никакой, а улов идет в Корею. Ну, известная история, мы как-то, знаете, когда рыбные проблемы обсуждали, нам звонили рыбаки из Мурманска (помнишь, Костя?), говорили: «Ну да, ловим, но мы продаем не себе, не своим, а тем же самым норвежцам». Михаил Беляев: Оксана, вы знаете, тут уже вопрос цен и вопрос логистики, где выгоднее и удобнее продавать. Если они ловят в Тихом океане, то естественно, Корея под боком и предлагает более выгодные цены и более удобную логистику, когда можно туда отдать, а не везти 8 тысяч километров в Москву совершенно за другие цены, да? То есть это вот вопросы, мы сейчас уйдем в такие тонкости, которые уже касаются чисто экономических параметров. А когда я говорю о том, что надо делать, флот создавать, то это значит, что этот флот будет ловить столько, что хватит и Корее, и нам, и вообще всем на свете. А вот так вот переключить стрелки во внешнеторговых потоках, вот как для железнодорожного поезда, не поставлять в Корею, а поставлять нам, это, в общем-то, требует вот таких каких-то экономических рычагов, квот и так далее, и так далее. Вот о чем речь-то идет. Мы видим, что... Оксана Галькевич: Давайте в Корею поставлять (Костя, извини), просто я предлагаю поменять все-таки местами: пусть хватает сначала нам, а потом Корее и всем остальным. Согласен? Михаил Беляев: Ну... Константин Чуриков: Да мы, может, и не все съедим, мы им оставим. Михаил Беляев: ...экономические и ценовые рычаги вводить, это уже, так сказать, прерогатива правительства, которое должно сделать так, чтобы рыба на наших прилавках, для ловцов рыбы, рыбаков было выгоднее эту рыбу отдавать нам, а не Корее или какой-либо другой стране. Константин Чуриков: Михаил Кимович, а как бы это... У нас сейчас нет госплана, как бы это все так вот по уму просчитать? Вот изначально говорилось, что к 2020 году ввоз овощей должен сократиться на 70%, по факту вышло на 27%, но мы понимаем, мы, кстати, не тропическая страна, я напоминаю, у нас по-прежнему, в общем, бо́льшая часть территории относится к территории Крайнего Севера. Вот здесь вот как бы разумно на 70% так раз! – и обрубить ввоз овощей? Михаил Беляев: Ну вот в том-то все и дело. У нас вот есть даже специальный термин, называется, что мы зона рискованного земледелия практически везде и всюду, поэтому, когда речь идет о подъеме сельского хозяйства... Ведь, понимаете, что значит поднять то же сельское хозяйство? Это значит, что нужно обеспечить техникой, обеспечить производителей достаточными условиями финансовыми, чтобы они приехали на село, там были условия проживания для фермеров и для людей, которые хотят заниматься сельским хозяйством достаточно нормально, да? Хотя это интереснейшая сфера... Константин Чуриков: Зарплату поднять этим святым людям, а то у нас, мы смотрим по отраслям, зарплаты самые низкие. Михаил Беляев: Костя, ну как поднять зарплату? Вы понимаете, вы же не можете... Надо понимать, что у государства точно такой же кошелек, как у каждого отдельного гражданина, и взять и... Поднять – пожалуйста, но тогда, понимаете, мы поднимем... Вот фантазии, да? Константин Чуриков: Ага, так. Михаил Беляев: В рыночной экономике нельзя никому поднять зарплату. Допустим, подняли зарплату, но тогда эта девушка из Крыма придет и какие цены увидит на полках магазинов? И она опять нам будет обрывать телефоны и говорить, «что это такое, мы выращиваем свои собственные овощи, а стоят они дороже польских». Константин Чуриков: Михаил Кимович, мне кажется, девушка из Крыма в любом случае, и в первом, и во втором, увидит рост цен. Михаил Беляев: Это да, это да, даже если ей бесплатно, я думаю так. Константин Чуриков: Да-да-да. Оксана Галькевич: По поводу зоны рискованного земледелия, мне кажется, белорусам все-таки сложнее, у них зона рискованного, я не знаю, «мореводства». Пишет нам Рязанская область: «Купила селедку, производство Беларусь. Где у них там моря?» Константин Чуриков: Я бы сказал, что это зона рискованного импортозамещения. Спасибо большое, Михаил Кимович. Михаил Беляев, эксперт... Михаил Беляев: У них риск там небольшой, как выясняется. Константин Чуриков: Да-да-да, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Михаил Беляев, эксперт Российского института стратегических исследований, кандидат экономических наук. А телефон все звонит и звонит, звонит и звонит. Оксана Галькевич: Да, звонит и звонит, и у нас Леонид из Владимира. Константин Чуриков: А не наоборот. Оксана Галькевич: Владимир на связи, а оттуда нам звонит Леонид. Здравствуйте, Леонид. Зритель: Здравствуйте, ведущие... Константин Чуриков: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Смотрю постоянно вашу передачу. Вот сейчас Беляев, эксперт ваш, говорит, значит, и президент наш говорит, что Россия стала экспортером пшеницы, вышла на первое место по экспорту пшеницы, то есть у нас столько пшеницы, что нам ее девать некуда. А ведь у нас земель... Вот он сейчас сказал про зону рискованного земледелия – у нас земель, где растет твердая пшеница, твердых сортов, у нас это Краснодар, Кубань, вот эти вот места, а работают там, вся земля принадлежит агрохолдингам, хозяева этих агрохолдингов иностранные граждане, так сказать. Поэтому вся пшеница уходит за границу, а мы едим фуражное зерно, у нас хлеба... Оксана Галькевич: Леонид, Леонид, ну а откуда у вас такие данные? Это какая-то конспирология, правда, и по поводу земли, которая вся агрохолдингам принадлежит, и по поводу иностранных владельцев. Зритель: Это не конспирология. Дело в том, что вот хлебозаводы, потому что это уже было, что они говорят: «Мы не в состоянии покупать эту пшеницу. Если мы будем покупать эту пшеницу, вы хлеб будете есть по 120 рублей батончик или еще дороже». Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Поэтому и вся эта пшеничка уходит за границу. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Ну, в чем объективно, мне кажется, прав Леонид, и многие в нашей стране, не все, но многие, согласятся с нашим зрителем, что хлеб качества не того. Я не то что ностальгирую, но правда, заходишь в магазин и, в общем, можно иногда о колено ломать, понимаешь, хлеб и все. Оксана Галькевич: А раньше-то м-м-м... Константин Чуриков: А раньше раз, двась... Оксана Галькевич: ...баночку, и пока до дома донес, уголочек сгрыз, да? Константин Чуриков: Конечно. Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон», присоединяется к нам. Андрей Андреевич, здравствуйте. Андрей Сизов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Сколько бы мы ни обсуждали проблему... Андрей Сизов: ...присоединился к вашему вечеру, где мы обсуждаем, как раньше все было здорово. Константин Чуриков: Да, но обязательно про хлеб нам говорят, что с хлебом что-то не то. Андрей Сизов: А раньше все ели хлеб..., потому что ели намного меньше всего остального. Сейчас, слава богу, хлеб у нас давно не основной продукт питания, у нас основной продукт питания, например, овощи и фрукты мы больше едим, рыбы, мяса, а хлеб, слава богу, уже давным-давно не основной продукт питания. Константин Чуриков: Подождите, тут... Секундочку, Андрей Андреевич... Андрей Сизов: И в эти последние десятилетия он вырос в разы, и качество тоже выросло в разы. Константин Чуриков: Андрей Андреевич, вот буквально минутку вашего внимания. Где-то 2 недели назад, значит, по-моему, это «Гильдия пекарей» сообщила, что за последние 5 лет какой-то вообще рекордный объем продаж хлеба в стране, даже вот эксперты, журналисты обращались опять-таки к Дмитрию Пескову с просьбой дать комментарий. И многие говорят, что это как бы не от хорошей жизни, а как раз-таки потому, что сильно упали доходы населения, вот конкретно в этом году по поводу хлеба. Андрей Сизов: Конкретно в этом году, да, продажи хлеба подросли, но давайте все-таки смотреть не только на этот год, смотреть на прошедшие 30 лет, и за это время, естественно, и качество, и выбор хлеба существенно улучшились. Раньше вы приходили в ту же самую булочную и видели там не знаю, сколько, два вида черных, два вида белых и пару сушек засохших, все, и еще на вас кричала продавщица и надо было стоять длинную очередь, во всяком случае я помню так, я ходил в советское время сам в магазин, будучи ребенком. Сейчас же вы приходите, никто на вас не кричит, в магазине вкусно пахнет хлебом, и у вас не два черных и два белых, а два десятка черных и два десятка белых на выбор. Оксана Галькевич: Костю просто раздражает, если чиабатта несвежая, да, Костя? Константин Чуриков: Оксана... Нет, понимаете... Андрей Сизов: Да-да. Константин Чуриков: Сейчас-то цены кусаются. Раньше на тебя накричали, но, понимаете, цена была по карману, а сейчас толку, что они не кричат? Все равно многим товары не по карману. Андрей Сизов: Ну, во-первых, если выбирать, кричать и низкая цена, стоять в очереди, это, наверное, зависит от доходов. Слава богу, большинство, наверное, может себе позволить любой хлеб. Помимо этого есть и социальный хлеб, вы согласны... Константин Чуриков: Да. Андрей Сизов: ...который стоит несколько десятков рублей и который планово-убыточный. К сожалению, ничего хорошего в этом нет, и вот этот планово-убыточный хлеб, его могут покупать все на свете. Намного правильнее помогать не всем, когда мы пытаемся регулировать цены на хлеб, мы помогаем всем, бабушке, у которой доход 10 тысяч рублей, бизнесмену, у которого доход 10 миллионов рублей в месяц, а лучше помочь этой бабушке, дать ей денег, чтобы она пошла купила не только хлеб, а, например, и овощи, и мясо, и побольше молока. Оксана Галькевич: Андрей Андреевич, но, если мы говорим об импортозамещении, вы занимаетесь как раз исследованием нашего сельского хозяйства, – скажите, вот структура производства в нашем аграрном секторе за то время, что работает эта программа импортозамещения, как-то изменилась? Как она перенастроилась? Андрей Сизов: У нас... Давайте вот эту тему, что у нас провалилось импортозамещение, она, на мой взгляд, немного высосана из пальца. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Ага. Андрей Сизов: Потому что давайте вдадимся в детали, наверное, скучные и неинтересные, но тем не менее. Вытащили какую-то пыльную программу 2012 года, стратегию... Просто вот такие стратегии пишутся каждый год по большому счету, и пишутся они по олимпийскому принципу «главное написать», а не «главное выполнить». Вот взяли эту программу 2012 года, сейчас почему-то взяли и решили сравнивать с показателями из этой программы, что у нас поменялось. У нас есть множество программ, и можно найти там множество интересных цифр. Константин Чуриков: Так. Андрей Сизов: Но говорить о том, что у нас несовпадение именно с этой программой, именно с этой стратегией, поэтому что-то там провалилось, – это очень большое передергивание, на мой взгляд. Константин Чуриков: Так, ага. Андрей Сизов: Если смотреть, именно возвратиться к вашему вопросу, что у нас меняется в сельском хозяйстве, да, у нас там много чего происходит, сельское хозяйство, еще раз скажу, это прекрасная отрасль, одна из немногих растущих отраслей российской экономики, +3% в этом году она покажет при сокращении общей экономики, и доля импорта, да, там снижается. Это не связано напрямую с 2014 годом, вернее с антисанкциями и прочим; если говорить про 2014 год, намного более важна девальвация 2014 года. У нас сельское хозяйство растет уже множество десятилетий, оно не начало расти только в 2014 году благодаря какой-то программе одной, второй, третьей, четвертой, пятой, оно растет уже очень давно. И когда у нас растет внутреннее производство, а внутренний рынок, к сожалению, не растет, потому что доходов не так уж много, у нас сокращается доля импорта. Она сокращается по всем, я думаю, позициям без исключения сколь-либо заметно. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Ну подождите... Константин Чуриков: И по рыбе, секунду, вот самое чувствительное... Оксана Галькевич: Да, давай. Константин Чуриков: По рыбе тоже. Андрей Сизов: По рыбе самое чувствительное? По рыбе я вам не скажу, и нет, это не самое чувствительное для среднего потребителя. Овощи, мясо, молоко, про зерно уже говорить смешно, масложировая продукция – там везде обвальное падение импорта и сокращение импорта. Константин Чуриков: Так. Андрей Сизов: И к сожалению, это не только наш внутренний рост производства, но это также и то, что доходы населения не растут и общий рынок не растет. Оксана Галькевич: Андрей Андреевич, но предполагалось, что вот этот дорогой импорт, то, на что люди раньше тратили свои деньги, он будет замещен неким более доступным отечественным товаром, соответственно, эти средства, не потраченные на дорогой импорт, можно было бы потратить на большее количество, на больший объем отечественного какого-то товара. Произошло ли так, даже если в общем и целом, так скажем, покупательная способность не растет? Андрей Сизов: Нет, не было такого, что есть какой-то дорогой импорт отдельно, это отдельный рынок, и какое-то недорогое российское продовольствие. Примерно цена не отличается принципиально, нет отдельных рынков не соприкасающихся импортного продовольствия и российского продовольствия. Поэтому у нас, еще раз, что есть? У нас есть рост внутреннего производства, у нас есть постепенное сокращение импорта. Что у нас некие доброхоты придут или там кто не зарабатывает деньги... Почему люди идут в сельское хозяйство? – потому что они там могут заработать деньги. Они не будут выставлять какую-то низкую цену, они будут выставлять, естественно, максимально возможную цену, по которой они могут продать, и обычно это цена импорта и есть. Например, российские помидоры, так вот для них ориентиром будут азербайджанские помидоры или турецкие помидоры: вот у них такая цена, мы такую же цену и поставим. Вот примерно все так работает, то же самое на молочном рынке, то же самое, например, с говядиной какой-нибудь. Константин Чуриков: Андрей Андреевич, послушаем Антонину из Тульской области. Андрей Сизов: Давайте. Константин Чуриков: Антонина, здравствуйте, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Антонина. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. Я что хочу сказать? Нам особо-то местная еда-то недоступна, потому что она очень дорогая. Вот, например, продукция тульского мясокомбината, мы ее купить не можем, особенно в деревнях. Во-первых, у нас цены намного выше, чем в Туле, на все продукты, единственный магазин, а уже местных производителей мы просто не можем купить, для нас это недоступно. Поэтому мы всеми руками за импорт, за импортозамещение, чтобы импорт был у нас... Оксана Галькевич: Антонина, а почему у вас дороже, простите, чем в Туле? Ближайший районный центр или, может быть, Тула, какой-то населенный пункт с... Зритель: Ближайший районный центр, мы доехать не можем, нам нечем, вот, а до Тулы нам ехать 35 километров, даже, наверное, побольше. Оксана Галькевич: Ага. Зритель: А цены... У нас единственный небольшой магазинчик в деревне, вы приехайте, посмотрите наши цены, это просто... Это просто кошмар. Оксана Галькевич: Ну понятно. Зритель: Вот говорят, что Москва дорогой город, – это для нас он дорогой город, там цены намного ниже. У меня родственники живут в Москве, мы как ездили, так и ездим, начиная с советского времени, в Москву за продуктами. Ваши эксперты далеки от жизни, для них Россия кончается за кольцевой дорогой Москвы. Оксана Галькевич: Антонина, прошу прощения, можно одно уточнение? А почему вы все-таки в Москву ездите за продуктами, а не в Тулу? Тула-то ближе, чем Москва. Зритель: А потому что там дешевле, потому что там дешевле. Оксана Галькевич: А, в Москве еще дешевле, чем в Туле? Ага. Зритель: Мы ездим на... и закупаемся. Константин Чуриков: Антонина, а можно вас попросить о маленькой услуге? Вы можете сфотографировать цены в вашем магазине и нам их прислать? У нас есть обычная почта, электронная почта, вообще все виды почт, ладно? Нам просто интересно. Зритель: Ну, таких возможностей у меня нет, у меня обычный кнопочный телефон. Константин Чуриков: Хорошо, мы узнаем тогда, где вы живете, и снимем там сюжет. Спасибо большое. Оксана Галькевич: Оставьте нашему администратору название вашего населенного пункта. Ну, в Москве как минимум, в больших городах, в Туле, в Москве, еще где-то есть выбор, так скажем, есть ассортимент, из которого можно выбирать, может быть, Антонина в том числе это имела в виду. Андрей Андреевич? Константин Чуриков: Андрей Андреевич? А связь, по-моему, у нас пропала. Андрей Сизов: Алло? Константин Чуриков: Нет, связь восстановилась, пожалуйста, да. Андрей Сизов: Нет, прошу прощения. Я не слышал конец вопроса, я боюсь, или сам вопрос. Константин Чуриков: Наша зрительница говорила о том, что им дешевле в том населенном пункте Тульской области, откуда она звонит, в Москве закупаться, чем даже в Туле или, понятное дело, у них. Что касается цены, все почему-то, да, привыкли к этому мифу, мему, что в Москве все дороже, а вот для нашей зрительницы в Москве как раз продукты дешевле. Как вы это прокомментируете? Андрей Сизов: Ну, да, я думаю, где-то на далеком Севере еще будет дороже. Стоимость доставки, стоимость содержания магазина, стоимость инфраструктуры, естественно, это все закладывается в цену. Если у вас один маленький магазин на маленький населенный пункт, тут, к сожалению, ничего не поделаешь, цены там будут выше, потому что тем людям, извините, которые работают в магазине, тоже надо на что-то жить и что-то зарабатывать. Оксана Галькевич: А выравнивать как-то это можно в рамках одной экономики? Выравнять как-то можно? Андрей Сизов: Можно, прекрасно можно. У нас, я смотрю, продолжается такой вечер ностальгии. Выравнивать все можно, есть много примеров, степень успеха, конечно, различна... Например, Венесуэла особенно преуспела выравнивать все и вся, если нам не хватает нашего примера 30-летней давности, который длился 70 лет. Венесуэла все выравнивала, все должно было бы хорошо, все должны были выставлять справедливые цены, зарабатывать справедливую маржу, кончилось тем, что нет даже туалетной бумаги. Поэтому все-таки выравнивать, я думаю, нет, не стоит. Константин Чуриков: Тогда, Андрей Андреевич, простой вопрос напоследок... Андрей Сизов: Помогать наименее обеспеченным слоям, да, однозначно нужно. Константин Чуриков: А вот как лучше, когда денег много, а купить на них нечего, или когда денег нет, а купить теоретически можно многое? Андрей Сизов: Ну, если денег много, а купить на них нечего, значит... Константин Чуриков: Тут и связь зависла. Андрей Сизов: ...вы могли пойти купить, дать взятку и все-таки что-то купить. Так что мне немного сложно отвечать на этот вопрос. Но, естественно, лучше быть богатым, молодым, красивым, чем старым и бедным, это понятно. Константин Чуриков: Ну да. Андрей Сизов: Что-то мне еще сказать более содержательное сложно. Константин Чуриков: Да сложный предмет мы обсуждаем, конечно. Спасибо вам большое. Оксана Галькевич: Надо сложные предметы упрощать, Костя. Спасибо. Константин Чуриков: Андрей Сизов. А зачем упрощать? Я спросил, как было лучше, как тогда или как сейчас. Оксана Галькевич: Чтобы денег не было и на прилавках пусто, вот вообще никаких... Константин Чуриков: Это вообще швах, подожди, у нас все гораздо лучше. Андрей Сизов: У нас все гораздо лучше, именно. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Да, спасибо. Это был Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон». У нас есть звонок. Андрей из Ярославской области, добрый вечер. Зритель: А, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Андрей, будьте нашим арбитром, расскажите о том импортозамещении, с которым столкнулись вы. Зритель: Ну, я не сталкиваюсь. Меня волнует такой вопрос, всегда интересует: почему мы мясо ввозим с Аргентины? В советское время мясо поставлялось в Монголию, и притом высококачественное, хорошее мясо, понимаете? И гнали табунами, представляете, то есть живьем, на наши советские мясокомбинаты. Почему сейчас, в данный момент Монголия, мне кажется, может нас завалить дешевым мясом? Оксана Галькевич: Ну, Андрей, они животноводческая... Константин Чуриков: Ну, мы ответим так: хотя бы это будет не Аргентина, мне кажется, это уже маленькая победа, это ближе к нашим границам. Оксана Галькевич: Ближе? Ну смотря к каким, Константин. Константин Чуриков: Логистическое плечо будет поменьше. Оксана Галькевич: Животноводческая держава. Константин Чуриков: Я еще раз напомню, как сегодня сказал Дмитрий Песков, он сказал, что «программа успешна, пищевая промышленность удовлетворяет полностью потребности россиян». Мы продолжим через несколько минут. Оксана Галькевич: А вот, кстати, Астрахань нам объясняет, почему в селе дороже все. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Потому что... Ну тут пишут: «Какие вы тупые!» – наверное, нам с тобой, Константин. Константин Чуриков: А-а-а, ну это нам точно. Оксана Галькевич: «Потому что в селе и деревнях нет скидок и нет никаких акций, один маленький магазин предложить такое не способен». Константин Чуриков: Да, спасибо уважаемым зрителям. Встретимся через пару минут. Оксана Галькевич: Да.