Иван Князев: Ну а сейчас вот о чем. Неделя прошла, как президент велел разобраться с подорожанием базовых продуктов. Чиновники и федеральных ведомств, и на местах поднапряглись, поручение начали выполнять практически сразу. В ряде крупных торговых сетей заявили, что обнулят торговую наценку на 7 социально значимых товаров: макаронные изделия, хлеб, говядина тушеная, черный чай, картофель, хлопья зерновые и ультрапастеризованное молоко. Дарья Шулик: Также правительство установило предельные цены на некоторые продукты. К примеру, для сахара в опте 36 рублей за 1 килограмм, для подсолнечного масла 95 рублей за литр. В рознице максимальная стоимость составит 45 и 110 рублей соответственно. Иван Князев: По данным, которые на днях приводил президент, сахарный песок за год вырос в нашей стране на 71%, подсолнечное масло почти на 24%, мука 13%, макароны 10%, хлеб на 6%. Дарья Шулик: Так что в итоге сегодня мы видим на наших прилавках? Во всех ли регионах цены действительно упали? Без вашей помощи, наши дорогие телезрители, мы с этим разобраться не сможем, поэтому пишите, звоните нам прямо сейчас в прямой эфир, рассказывайте, как изменилась стоимость основных продуктов. А мы обсудим все меры правительства с нашими экспертами. Иван Князев: Да. Первым на связь у нас выходит Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон». Здравствуйте, Андрей Андреевич. Андрей Сизов: Добрый день, Дарья, добрый день, Иван. Дарья Шулик: Здравствуйте. Иван Князев: Андрей Андреевич, ну вот пишут нам, что на самом деле цены-то не особо где упали. Из Ленинградской области пишут, что не заметили телезрители, что цены на сахар и подсолнечное масло упали. Вы сами наблюдали снижение? Андрей Сизов: Ну, у нас появились в некоторых сетях действительно такие полки, где стоит образцово-показательно какой-то и сахар по 45 рублей 90 копеек (у вас было 46 рублей), и масло по 109 рублей, да, такие полки появились. Но появилось и другое, вот это я наблюдал буквально вчера в соседней «Пятерочке»: я пошел, зашел в отдел «Сахар», сфотографировал, и там стоит тростниковый сахар по нормальной цене, какой-то сахар тоже по нормальной цене обычный 66 рублей, а вот тот раздел довольно большой, где должен быть сахар по цене не более 46 рублей, он был пустой, такая большая пустая полка. Это я видал прямо вчера, и это, мне кажется, закономерное следствие вот этих так называемых мер какого-то вот этого ручного управления, которые, понятно, работать не будут. Дарья Шулик: Андрей Андреевич, но получается, что сдерживание цен, да, потребителю в принципе на руку, но в целом не очень хорошие последствия для рынка, я правильно понимаю, будут? Андрей Сизов: Ну, что значит «потребителю на руку»? Дарья Шулик: Ну, все же хотят, чтобы дешевле было. Андрей Сизов: Все хотят дешевле, все хотят не платить налогов, жить вечно и прочее, прочее, прочее. Мир вообще не очень... Дарья Шулик: Давайте с реального начнем, давайте чтобы цены были невысокие. Иван Князев: Я думаю, Дарья сейчас имеет в виду то, что вы сказали, вот вы заметили, что кое-где полки пустые. Дефицита не получится ли? Андрей Сизов: Ну вот он уже и получается. Поэтому регулирование цен на пользу потребителям? – нет, оно не на пользу потребителям. Регулирование цен просто не работает и не может работать по одной простой причине, потому что постановлением правительства нельзя отменить, например, закон всемирного притяжения и нельзя отменить, чтобы не работали в конкретной стране законы спроса и предложения. Либо эта цена будет устраивать производителей и они будут по ней поставлять, а если она их не будет устраивать, они не будут по ней поставлять. Если где-то, так сказать, образцово-показательно мы увидим вот эти ценники, понятно, что это долго не может продлиться, потому что если это в убыток, то поставок просто не будет. И вот мне кажется, вполне возможно, это уже начинается, в том числе это активно обсуждается в медиа, вот у нас сахар, вот у нас масло, а народ у нас отлично это понимает и пошел на всякий случай купил и того и другого побольше, вполне возможно, поэтому мы и видим вот эти пустые полки местами. Иван Князев: Ну, вы знаете, некоторые эксперты говорят, что все-таки предыдущее подорожание, которое мы наблюдали в течение всего года и сахара, например, и того же масла, дало производителям какую-то определенную маржу и, грубо говоря, этих запасов им хватит, чтобы сейчас продержаться и зафиксировать цены в нынешних условиях. Андрей Сизов: Ну, я не очень понимаю, почему они должны фиксировать цены. Почему, объясните мне? И какая такая маржа им дана... Они живут в рынке, понимаете? Иван Князев: Ну, почему они должны фиксировать цены, это уже президент обозначил, вот. А про то, смогут ли они это сделать и при этом остаться на плаву, вот об этом речь. Некоторые эксперты говорят, что в принципе они до этого немножко подзаработали и хватит им ресурсов. Андрей Сизов: Ну естественно. Мне кажется, в вашем эфире мы можем все справедливо отнять и поделить, установить фиксированные цены на сырье, установить фиксированные цены на выпускаемую продукцию и прийти к тому, что у нас не будет никакой выпускаемой продукции, а будут очереди за туалетной бумагой. Прекрасно. Только что, в последние 10–20 лет этим занималась Венесуэла с огромным успехом. Иван Князев: Ну подождите... Андрей Сизов: Нет такого, что есть какая-то справедливая цена, справедливая оценка, – нет, такого нет. Иван Князев: Ну подождите, вы прямо такой уже плохой сценарий приводите. Андрей Сизов: Реалистичный сценарий, нет. Это законы экономики: не может у вас фиксироваться цена, не может она по указке фиксироваться, такого не бывает. Либо эта цена устраивает производителя, он производит и продает, либо он это сворачивает и перестает производить и продавать. Это очень простая, это максимально простая история, думаю, знакомая тому, кто знает даже экономику не на уровне института, а на уровне школы. Иван Князев: Ну а как же тогда относиться к предложениям главы Минэкономразвития Максима Решетникова? В частности, сахарные заводы получат льготные короткие кредиты на покупку свеклы, почему бы нет? Мукомолам предоставят субсидии на приобретение продовольственной пшеницы, хлебопекам компенсируют часть расходов на муку. Это, кстати, идет параллельно фиксации цен. Андрей Сизов: Ну смотрите, мы отнимаем деньги, если называть вещи своими именами, мы хотим отнять деньги у производителей сахара, производителей масла, заодно производителей зерна, производителей свеклы, производителей масличных, и параллельно мы говорим, ну если вещи называть своими именами: «Вы получите какую-то дополнительную помощь». А зачем вот эта вся сложная система, завязанная на чиновников? И тоже эта помощь не бесплатная, она берется из бюджета, она берется, соответственно, из денег налогоплательщиков. Почему бы, не устраивая вот этот весь, извините, цирк, просто вот эти деньги, которые планируется выделить на какую-то там дополнительную помощь, вот эти деньги взять и дать наиболее пострадавшим слоям населения, наиболее бедным слоям населения, для которых продовольственная инфляция наиболее заметна? Иван Князев: Может просто их не хватить. Андрей Сизов: Зачем пытаться регулировать цены для всех? Это контрпродуктивно, у нас, слава богу, не голодающая страна. У нас есть, да, часть бедных потребителей, давайте поможем им деньгами. Иван Князев: Мне кажется, это достаточно... Дарья Шулик: То есть дотациями, а не сдерживанием цен, правильно? Андрей Сизов: Совершенно верно. Иван Князев: Да. Но дотации – это у нас такая достаточно большая часть населения не может себе покупать сахар по 150 рублей за килограмм. Андрей Сизов: Сахар стоит 66 рублей рыночно. Иван Князев: Ну, сейчас-то да, слава богу, а вы съездите где-нибудь в Иркутск или, чего говорить, куда-нибудь на Чукотку, там и под 200 было, нам присылали эти ценники. Андрей Сизов: Ну а в Антарктике, да, он может стоить и 500 рублей. И что? Иван Князев: Сейчас не об этом, вопрос о другом. Вы говорите, зачем, грубо говоря, ставить производителей в такие условия, но и производителям-то, согласитесь, нужно было раньше думать, когда в прошлом году посевные площади свеклы сокращали, потому что не хотели, чтобы потом у них продукция лежала на складах. Андрей Сизов: Да, не хотели, чтобы продукция лежала на складах, да. И в этом их вина, я не очень понимаю? То есть они производили себе в убыток, что ли? Вывод-то какой? Иван Князев: Ну, надо было какие-то, я не знаю, оптимальные тогда решения искать, а не только вот... Андрей Сизов: Оптимальное решение, об этом мы с вами и говорим, нет таких оптимальных решений, что производители во всем виноваты и, когда что-то идет не так, должны субсидировать из своего кармана и нести огромные риски, что придет государство, придет ФНС и будет следить, какие у них отпускные цены. Это производителю не нужно. Если вы думаете, что производителю нечего делать, вы ошибаетесь. Производитель просто реальный человек, который считает деньги. Вот он думал, например, конкретный пример, построить ему еще один маслозавод или открыть ему какую-то новую сеть, или построить ему сахарный завод. А тут он видит в этом году, что может прийти государство и сказать: «У тебя цена на сахар должна быть такая-то, цена на масло должна быть такая-то». Что он сделает? Он скажет: «Да я лучше эти деньги во что-нибудь другое вложу и вообще лучше не в России, мне это не нужно». И вот чтобы этого не было, не надо мешать бизнесу, не надо у него просто изымать деньги. А что нужно делать? – помогать наименее обеспеченным слоям, все очень просто. Иван Князев: Ну это конечно, когда бизнес думает только о своей выгоде и о своих сверхдоходах. Ладно, хорошо, я так понимаю, вы против... Андрей Сизов: Сверхдоходов там нет, а если даже есть, это замечательно. Если есть сверхдоход, значит, туда пойдут новые деньги. Вы против этого? Я нет, я «за». Иван Князев: Нет, я тоже на самом деле за это. Я еще в том числе и за то, чтобы у нас цены не росли под 70% в течение года. Андрей Сизов: Цены растут везде, извините, не бывает такого, чтобы цены не росли. Дарья Шулик: Цены растут, доходы у нас не растут, вот в чем проблема. Андрей Сизов: Вот, правильно говорит Дарья, о том же говорил президент. Поэтому поможем давайте с доходами, в этом мы сошлись прекрасно. Поможем доходом просто не всем, а поможем, да, наименее обеспеченным слоям. Дарья Шулик: Слоев много, не хватит. Иван Князев: Хорошо, мы вас услышали. Спасибо вам большое, Андрей Андреевич, вы против государственного регулирования цен, вы за то, чтобы просто эти деньги раздать людям, чтобы они смогли покупать продукты, даже подорожавшие. Спасибо, понятно. Дарья Шулик: Андрей Сизов у нас был на связи, директор аналитического центра «СовЭкон». У нас звонки, из Самары Нина к нам дозвонилась. Нина, здравствуйте, слушаем вас. Иван Князев: Здравствуйте. Дарья Шулик: Нина? Зритель: Алло? Дарья Шулик: Да. Зритель: Я из Самары. Вот сегодня только пришла из магазина, у нас «Пятерочка» и «Магнит» в доме, прямо в доме. Дарья Шулик: Так. Иван Князев: Ага. Зритель: И я не увидела, чтобы цены у нас понизились. Вот сахар я в прошлом году брала 26–28, даже 22, в этом году он 46, был 49, вот, считайте, на 3 рубля он понизился. Мука 72–79, в прошлом году была намного меньше. Дальше крупа гречневая 89, даже 100 рублей, даже 100 с лишним. Масло постное, вот взяла только по скидке за 83 рубля, а так стоит на полках 120–140 рублей, масло постное. И вот эти все сыпучие материалы, вот как гречка и все возможные, они по 800 граммов, ничего нет по килограмму, все убавляется, а цена поднимается. Яйца как были 70–80 рублей, 90, так они и остались. И вот ходишь до обеда, по скидке ищешь, выискиваешь. Вот пенсионеры грешные ходят, смотрят, смотрят эти, крутят, крутят эти масла, жиры, вот эти вот пачки с сыпучим материалом, все выискивают по скидке. А так купить на пенсию не-воз-мож-но, потому что цены очень-очень высокие. Дарья Шулик: Спасибо, Нина, за ваш звонок. Иван Князев: Спасибо вам. Дарья Шулик: Давайте посмотрим, как обстоят дела в Астраханской области, там жители жалуются на регулярное повышение цен на хлеб каждый месяц на 1,5–2 рубля. Об этом рассказали общественники. Накануне они провели рейд по мониторингу цен на продукты. Активисты проверили два супермаркета и сельскохозяйственный рынок и посмотрели, сколько стоят сейчас продукты первой необходимости. Итак, сахар 46 рублей за килограмм, летом он стоил 27. Подсолнечное масло от 109 рублей, а летом такое было около 80. Картошка на рынке оказалась дешевле, чем в магазине. Как выяснили общественники, производители часто маскируют повышение цен уменьшением объема продукта, это вот как раз к нашему предыдущему звонку: например, делают упаковки не по килограмму, а по 800 граммов. Кроме того, сложно объективно оценить динамику цен из-за акционных товаров. Ирина Наставина: Есть товары доступные, только когда они акционные, то есть это акция, временное явление, ее нельзя брать за основу. Сказать, чтобы цены снизились, я не могу, наоборот, на какие-то виды товаров только поднялись. Очень часто жалуются, что хлеб, хлеб дорожает регулярно, пусть незначительно, на рубль, на полтора, на два, но хлеб дорожает. Вот в связи с этим хочу сказать, что, конечно же, такое указание президента, как сдерживание цен, мне кажется, реализовать очень сложно, очень много производителей, как их контролировать. Иван Князев: Жители Астраханской области говорят, что в прошлом году один поход в магазин обходился в 400 рублей, сейчас 500–600, при этом набор продуктов одинаковый. А жители Нальчика тоже не заметили снижения цен. Жанна Тапова: Вот у нас повысились цены на яйца, 90 рублей десяток яиц. Разве пенсионер может себе это позволить? Это в Кабардино-Балкарии, где кругом столько земли. Вот люди всю жизнь работали на земле, они всю жизнь выращивали курей, гусей. Цена на масло растет с каждым часом: вечером в магазин заходишь, цена одна, утром на масло уже цена другая. Разве у нас мало полей, где выращивают подсолнухи? Жамиля Жекеева: Ну вот то, что вчера можно было купить самое необходимое за 500 рублей, повышается на 100–200 рублей. Это ощутимо, ощутимо для человека, у которого пенсия не повысилась. Дарья Шулик: Ну а сейчас подключаем нашего следующего эксперта к нашему разговору – Алексей Коренев у нас на связи, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Алексей Львович, здравствуйте. Алексей Коренев: Добрый день. Иван Князев: Добрый день, Алексей Львович. Дарья Шулик: Алексей Львович, ну вот чуть ранее с Андреем Андреевичем Сизовым говорили о том, что, собственно говоря, цены, которые мы сейчас видим, по-другому и быть не может, это получается абсолютно нормальная ситуация: цены росли, растут и расти, к сожалению, будут. Действительно, что это абсолютно для рыночной экономики дело обычное и жаловаться тут, как говорится, нечего? Иван Князев: И другого варианта нет? Дарья Шулик: Да, другого варианта нет у нас? Алексей Коренев: Ну, вообще, на самом деле действительно ручное регулирование цен мало к чему приведет. И я могу сказать в подтверждение тому, что рассказывают телезрители, вот у меня сейчас перед глазами статистика, позволяющая посмотреть стоимость сахара в абсолютно любом городе России на абсолютно любую дату. Так вот сахар в конце ноября – начале декабря в Хабаровском крае стоил 51, сейчас 48, в Москве стоил 42 рубля 50 копеек, сейчас 40 рублей 50 копеек, то есть упало на 2 рубля. По некоторым регионам не изменилась цена вовсе. Иван Князев: Ну вот в Пензе тоже пишут, упало где-то на 10 копеек, сахар 46 рублей 90 копеек. Алексей Коренев: Да. Заметно упало только на Дальнем Востоке, где цена и без того была очень высокая, опять же заметно. Ну что такое 3 рубля, с 51 упало до 48? Ручное регулирование действительно малоэффективно. Другое дело, что у нас и экономика, в общем-то, построена достаточно коряво, свободную рыночную экономику она напоминает достаточно слабо, поэтому и происходят такие ситуации, когда, в общем-то, при объемах производства сахара, которые обеспечивают страну, цены на сахар растут. Потому что тут надо иметь в виду, что Россия потребляет чуть менее 6 миллионов тонн сахара в год, производила ранее порядка 6,4–6,5 миллионов тонн, продавая порядка 200–300 тысяч за границу, а остальное все уходило в переходящий остаток. В этом году действительно неурожай, собрали 5 миллионов, но у нас по состоянию на 1 октября этого года переходящие остатки прошлого года 1 миллион 300 тысяч тонн. Добавляем этот 1 миллион 300 тысяч тонн к 5 миллионам, которые получили, и видим, что нам хватает сахара в стране абсолютно точно, да еще и на экспорт останется. Тем не менее... Иван Князев: Ну а почему же тогда, да, цены росли? Алексей Коренев: Да тут несколько причин. Во-первых, выросли мировые цены и производителям и перекупщикам стало выгодно продавать за рубеж... Иван Князев: Пошлины вводить тогда? Алексей Коренев: А дальше они стали подтягивать внутренние цены к мировым, потому что почему бы нет? И только после того, как вмешался президент, да, действительно, несколько крупных продуктовых сетей заявили о том, что они обнуляют наценку на ряд продуктов первой необходимости. За сети переживать не нужно, они не разорятся, они отыграют это снижение за счет незначительного роста цен на остальные продукты, не знаю, на все что угодно, на спиртное, кому нужно, тот все равно купит, даже если будет стоить на 10 рублей дороже. Насколько я знаю, это, вообще говоря, региональные власти еще до приказа сверху начали активно договариваться с местными ретейлерами о том, чтобы как-то взять ситуацию под контроль, и еще до заявления президента и премьер-министра, в общем-то, в некоторых регионах рост цен на сахар, подсолнечное масло, муку и макароны приостановился просто усилиями местных властей. То есть работают, как ни странно, механизмы, которые ближе, что ли, к потребителю, ближе к производителю, чем указка сверху. Иван Князев: А как, как они это сделали? Просто договорились, поговорили, объяснили? Алексей Коренев: Я вот не участвовал в переговорах. Я знаю, что подобные вещи были в целом ряде регионов, это в первую очередь Дальний Восток, действительно удалось приостановить рост цен за счет того, что вмешались региональные власти. Другое дело, что в нормальной рыночной экономике таких, в общем-то, перекосов быть не должно, что мы производим сахара больше, чем потребляем, а тем не менее цены растут, потому что они выросли за рубежом. Иван Князев: Алексей Львович, ну вот действительно, как вы и сказали, почему бы и нет, почему бы не подогнать вот эти вот цены. Тут, знаете, антимонопольщики все-таки уже подозревают картельный сговор, правда, он пока еще не доказан, но штрафы грозят в том числе и... Алексей Коренев: Это их работа. Мы, кстати, еще не всех обсудили. Между грядкой и прилавком 2–3 посредника, каждый из которых добавляет от 500 до 1 000 рублей на тонну, и то же самое при поставках на экспорт, они тоже свои деньги поимели, сейчас это до рубля на каждый килограмм сахара. То есть здесь и производители, и посредники, и ретейл, который, в общем-то, имеет возможности по крайней мере на социально значимые продукты цены удерживать за счет того, что они приподнимут цены на то, что социально значимым не является. Иван Князев: Ага. Алексей Коренев: Поучаствовали все, кто имел возможность на этом деле заработать. Дарья Шулик: Алексей Львович, подскажите, пожалуйста, вот Госдума одобрила право кабмина регулировать цены на основные продукты сегодня. А не получится действительно вот такая ситуация, о которой мы ранее говорил с Андреем Андреевичем, что в ближайшем будущем нас всех дефицит ждет из-за этого? Алексей Коренев: Ну, он абсолютно правильно сказал, что мы добьемся того, что у нас как в советские времена исчезнет туалетная бумага, если мы будем всерьез заниматься ручным управлением экономикой. Мы через это проходили, старшее поколение прекрасно помнит эти колбасные поезда в Москву. Вроде бы Михаил Мишустин озвучил мысль о том, что... Иван Князев: ...не надо увлекаться. Алексей Коренев: Да-да-да, не надо увлекаться, что подобные жесткие регуляторные меры должны носить кратковременный характер и касаться только каких-то точечных моментов. Иван Князев: Ну вот здесь как раз-таки уточнение, Алексей Львович: кабмин сможет устанавливать ценовой максимум на срок до 90 дней. Мне знаете, что интересно? Были же в мировой практике такие вот ограничительные меры на рост цен, к чему они обычно приводили? Алексей Коренев: Подобные вещи бывали в мировой практике, но, как правило, касались серьезных каких-то катаклизмов. Это военные периоды, послевоенные периоды, техногенные катастрофы и так далее, то есть ситуации, когда государство оказывается в тяжелом положении по каким-то, скажем, внешним обстоятельствам. У нас вроде бы сейчас и войны нет, и, не знаю, землетрясения, потопа... Иван Князев: Это как посмотреть. Алексей Коренев: Ну да, неурожай, собрали на 40% меньше сахарной свеклы, у нас все равно ее много. Дарья Шулик: Алексей Львович, давайте послушаем наших телезрителей. Из Ростовской области Яна к нам дозвонилась. Яна, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Наконец-то дозвонилась! Я хотела обсудить еще, мы Владимиру Владимировичу писали тоже сообщение от нашего региона по поводу цен и зарплат в нашем городе Новошахтинске. У нас как сахар стоил 58 рублей, он не упал ни на копейку вообще, абсолютно, цена как была, так и осталась. Элементарно самое дешевое молоко у нас здесь тоже 60 рублей стоит. За муку, масло тоже цены, ну как они были, сейчас поднялись, это вообще ужас. Батон обычный, который мог бы пойти купить себе пенсионер, он стоит 29 рублей, хотя раньше он стоил 22 рубля. Иван Князев: Ага. Зритель: Цены настолько подскочили, что вот как бы даже ощущение, что на наш город внимания никто не обращает, понимаете? Дарья Шулик: Спасибо, Яна, спасибо за ваш звонок. Иван Князев: Да, спасибо вам за эту информацию. Вот из Краснодарского края: «Сахар стоил 43, сейчас 45. Один вид масла 75, сейчас 110». Из Самарской области: «Ничего не изменилось: сахар под 50, масло подсолнечное от 110 до 135». Московская область: «Масло 85, сахар 45, батон можно взять за 21 рубль». Дарья Шулик: Алексей Львович, что нас, как говорится, ждет в следующем году? Понятное дело, сейчас пытаются сдержать временно, ограничения... Иван Князев: Девяносто дней. Дарья Шулик: До 90 дней. Возможно, нас ждут какие-то меры, которые не позволят повышению цен так явно себя проявить. А дальше что? Алексей Коренев: Я могу сказать одно: ручное регулирование действительно неэффективно. Оно, во-первых, чревато, как говорил мой коллега, появлением дефицита. Во-вторых, как правильно заметили зрители, мало кто отреагировал на указ сверху – как цены были в большинстве городов, вот я опять же смотрю на таблицу и вижу, что цены в большинстве регионов не поменялись, только в некоторых. В общем-то, иными словами, получается, что действующие механизмы управления, по крайней мере ручного управления, неэффективны, они не работают, их просто игнорируют: был приказ, все равно цены держатся на том же уровне. Я думаю, что все-таки, если переходить к нормальной рыночной экономике и, скажем так, к конкурентной экономике, то сама по себе конкуренция заставит производителей снижать цены, иначе они просто не реализуют свои товары. Иван Князев: Ну то есть вы имеете в виду, что рано или поздно просто у народа кончатся деньги и просто перестанут покупать? Алексей Коренев: Они и так уже кончаются. Сейчас основным дефляционным фактором, то есть сдерживающим рост цен, как раз являются упавшие доходы россиян. Если бы доходы россиян не попадали, я думаю, что цены выросли бы еще больше. Поэтому, собственно, сейчас рост цен сдерживается как раз покупательной способностью населения, которая упала. Но в любом случае, на мой взгляд, ручное управление и вот эти вот регуляторные меры такие директивные малоэффективны. Собственно, в дальнейшем, скорее всего, нам стоит ждать постепенного роста стоимости, потому что все-таки рубль дешевеет, а у нас в цене каждого, фактически каждого продукта, не только продуктов питания, любого товара... Иван Князев: ...заложен курс валют. Алексей Коренев: Да, есть долларовая составляющая, потому что мы производим с использованием иностранных комплектующих, субсидий, добавок и так далее, даже в хлеб приходится добавлять пшеницу высокого качества, которую мы закупаем за рубежом, улучшители и так далее. Иван Князев: Ага, ну понятно, да. Алексей Коренев: Тут и оборудование импортное, которое требует обслуживания за валюту, то есть... Иван Князев: Ну и далее по цепочке, да. Спасибо вам большое, Алексей Львович. Дарья Шулик: Спасибо. Иван Князев: Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Говорили мы о том, упали ли у нас цены на основные виды продуктов, поможет ли регуляторная составляющая, что у нас будет дальше.