Иван Князев: Ну а мы начинаем. Пора вмешиваться: правительство больше не хочет отпускать цены на продукты в свободное рыночное плавание. До этого были сахар, подсолнечное масло, теперь список продуктов, стоимость которых нужно заморозить, могут пополнить макароны, яйца и картофель. Тамара Шорникова: Да. Дело в том, что только буквально вот за первую рабочую неделю наступившего года оптовая стоимость пшеницы выросла на 3,5%, а вот цены на готовые макаронные изделия уже на 8%. Иван Князев: Ну, участники рынка, продавцы то есть, понятно, этому не рады, и производители тоже. Эксперты предупреждают, что такие меры не всегда работают, и обещают, что, например, зерновой рынок сам стабилизируется. Но когда это произойдет? А в магазин ходить надо каждый день. Тамара Шорникова: Хотим у вас узнать, на сколько и что подорожало в последние недели в ваших магазинах. По вашему мнению, стоит ли заморозить цены? Если да, то на какие продукты? Пишите, звоните прямо сейчас. Иван Князев: Ну а мы представляем нашего первого эксперта. Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон». Здравствуйте, Андрей Андреевич. Андрей Сизов: Да, добрый вечер. Иван Князев: Андрей Андреевич, не секрет, да, многие эксперты говорят, что государственное регулирование, многие экономисты говорят, государственное регулирование – это не всегда хорошо. Но с сахаром и маслом вроде как немножко получается. Что дальше, вот какие вы видите препятствия в этом процессе? Андрей Сизов: Ну, я не знаю, что получается с сахаром и с маслом. Пока есть такая ситуация, на мой взгляд, что-то вроде итальянской забастовки, то есть формально поставки по этим ценам заниженным, когда отнимают деньги у производителей, идут, но долго это не продлится: либо эти поставки полностью закончатся, либо это будут пустые полки. Иван Князев: А почему закончатся? Андрей Сизов: Потому что это работает очень краткосрочно. Иван Князев: А почему закончатся? Андрей Сизов: Потому что это заниженная цена. Нормальная рыночная цена на сахар должна быть в районе… Зависит еще, кстати, от магазина: странно, что у нас, скажем, какая-нибудь «Азбука Вкуса» и «Пятерочка», должна быть одинаковая цена. Нормальная цена должна быть в районе 60–70 рублей на полке, это нормальная рыночная цена. Все, что ниже, означает, что производителя, ретейл вынуждают субсидировать покупателя. Тамара Шорникова: После отмены моратория, как вы думаете, что мы увидим на полках? Андрей Сизов: Я очень надеюсь, что этот мораторий отменят в недалеком будущем. Я думаю, мы увидим рост цен, ну что еще мы можем там увидеть? Больше мы там ничего увидеть не можем. Потому что, еще раз, с точки зрения цен на мировом рынке и с точки зрения цен в опте это заниженные цены, таких цен быть не должно. Просто так... Ну понимаете, сейчас вы спрашиваете своих слушателей, здорово было бы занизить цены, – здорово. Здорово ли жить хорошо? – здорово. Здорово ли быть молодым, красивым, богатым? – здорово. Но так, к сожалению, бесплатно не бывает. Если мы отнимаем у производителя сахара и масла деньги и пытаемся дать их потребителю, на время субсидировать, долго это работать не может по определению. Тамара Шорникова: Андрей Андреевич, мы как люди, которые покупают, пользуются продуктами, не производят их, хотим просто разобраться, насколько эти цены, которые мы сегодня видим в магазинах, актуальны... Иван Князев: ...и адекватны. Тамара Шорникова: Насколько они логичны, насколько они адекватны. Потому что ну не секрет, вот когда, например, сильно выросла в цене гречка, казалось бы, нам тоже все говорили, что это связано с урожаями, неурожаями, определенными процессами и так далее... Андрей Сизов: Я вам этого не говорил. Тамара Шорникова: Эксперты говорили разные, в том числе производители. А потом вдруг ФАС заинтересовалась вопросом, начала говорить, что, кажется, там сговор и так далее. Может быть, и здесь не всегда высокие цены, ну как нам кажется высокие, потому что производитель по-другому просто не может? Может быть, просто кто-то хочет сейчас немножко навариться на процессе, отыграть там какие-то свои потери, которые они получили в пандемию, и так далее? Андрей Сизов: Мне не очень понятно, что значит «навариться». Любой бизнес, его задача – продавать по максимально высокой цене, зарабатывать деньги для своих владельцев, для своих акционеров. Но он бы и задавал... Когда у нас будет госсахар, или госмасло, или госкартошка, которую будут продавать по одной цене, не будет никакого выбора, эта цена будет плохая, качество плохое, это будет унылая плохая ситуация, будет один производитель, один поставщик. Сейчас, слава богу, этого нет, у нас есть острейшая конкуренция, и эта конкуренция сдерживает естественным образом цены на продукты. Если вы думаете, что производители все перемигиваются между собой, пытаются установить какие-то цены, – нет, на это как раз есть Федеральная антимонопольная служба. И никто этим заниматься не будет, это административная, а в некоторых случаях может быть и уголовная ответственность, это никому не нужно. Поэтому никто не хочет терять на продажах, никто не хочет терять свою долю рынка, каждый бьется над понижением своих издержек и над тем, и сети, и производители, чтобы для потребителя цена росла минимальным образом. И так на самом деле и происходит, у нас продовольственная инфляция в России на исторически низком уровне. Возвращаюсь к примеру с гречкой. Естественно, никакого сговора там не было, там был резкий скачок спроса. То же самое вы говорили только что в новостях про квартиры. Вы думаете, это какой-то принципиально другой рынок и тут спрос и предложение работают или не работают? Нет, тоже спрос и предложение работают: все побежали в пандемию, как мы помним, покупать гречку... Иван Князев: Ну подождите, подождите, Андрей Андреевич, спрос был, но спросом воспользовались. Андрей Сизов: Что значит «воспользовались»? Что значит «воспользовались», поясните мне? Я не понимаю. Иван Князев: Ну, воспользовались возможностью получить максимальную прибыль. Я, конечно, понимаю... Андрей Сизов: Естественно, это его задача первейшая, в чем проблема? Иван Князев: Да, я понимаю, призывать бизнес к какой-то социальной ответственности, наверное, дело неблагодарное, но компромисс-то какой-то может быть в этом вопросе? Потому что ну есть потребители... Андрей Сизов: Я не понимаю, что такое... Когда мы говорим «мы сейчас найдем баланс, мы сейчас отрегулируем», это означает, что сейчас будут отнимать деньги, это и произошло. Баланс находится сам, естественным образом благодаря конкуренции, благодаря ограниченному спросу. Когда... Смотрите, у нас есть 100 тонн гречки, все побежали за этой гречкой. Что будет происходить? А рынок хочет купить 150 тонн гречки, например. Что будет происходить? Ее все равно на всех не хватит, и цена поднимается совершенно естественным образом, и купит эту гречку тот, кто готов платить 150 рублей и считает это хорошей идеей. Я, например, не считал хорошей идеей и знал, что у нас никаких проблем с гречкой не будет, я не побежал и не покупал. То же самое у нас было, например, с имбирем, помните, как взлетели цены? Они взлетели, оживился импорт, цены упали; кто-то побежал, покупал имбирь, не помню, по 1,5 тысячи рублей – ну флаг ему в руки. Тамара Шорникова: Давайте вместе послушаем телезрителей. Людмила из Забайкальского края. Здравствуйте, Людмила. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас, Людмила. Зритель: Вот у меня такой вопрос. Мы вот живем в Забайкальском крае, у нас район приравнивается к районам Севера. У нас тут ничего не производится. Вот сейчас идешь в магазин, у нас это постное масло, бутылочку взять, 165–190, яйца 90–100 рублей, молоко 100 рублей, да вообще все продукты, сахар 70–90 рублей. Зайдешь, мы не знаем, что брать. Я, например, ладно, не беру яйца, не нужны, но у меня болит за детей душа. Я сама из сиротства произошла, дети у меня все сироты, я их воспитываю. И вот посмотрю, ну добавили пенсию на 600 рублей, я, например, не знаю, мне как жить. Я живу на лекарствах, потому что я как инвалид... Как нам жить? У нас продукты не производятся у нас тут, потому что вся продукция у нас привозится, они там по другой цене, 3–4 раза тут еще добавляют, и заходишь в этот магазин и не знаешь... Цены... Фрукты у нас вообще дорогие, 250... Иван Князев: Да, Людмила... Зритель: ...и молоко, и яйца, и все. Иван Князев: Да, спасибо вам, Людмила, за эту информацию. Андрей Андреевич, ну вот действительно, ну как вам яйца за 100 рублей, масло по 190 и так далее? Ну это, понятно, невозможно по таким ценам покупать это простым людям. Андрей Сизов: Если мы говорим о наименее обеспеченных слоях населения, кому действительно сложно покупать, им стоит выделить целевую денежную помощь... Иван Князев: А как вы думаете, сколько у нас наиболее обеспеченных слоев населения? Что вы в это понятие вкладываете? Андрей Сизов: Можно много что вкладывать. По мнению Росстата, это примерно 20 миллионов человек. Иван Князев: Ну да, эту цифру мы знаем. Андрей Сизов: Можно выделить еще более группу другую, например, 10 тысяч доходы на человека в домохозяйстве; вот у вас если сумма ниже этого порога, вы получаете, например, 500 рублей, которые можете потратить на продовольствие. Это прекрасная мера, вы помогаете конкретно этим людям, на самом деле для них это уже заметная помощь, а вы не разрушаете бизнес продовольственный, сельхозбизнес, вы расширяете спрос для того же самого бизнеса. Прекрасное решение и не очень дорогое в рамках страны. Иван Князев: Андрей Андреевич, смотрите, а вот эта претензия Минсельхоза, что фермеры сдерживают продажи зерна в ожидании дальнейшего роста цен, то есть они искусственно придерживают, чтобы создать спрос, и ждут, когда цены вырастут, а не хотят продавать его, я не говорю себе в убыток, ну просто по ценам, которые их не устраивают? Андрей Сизов: Да. И какой вопрос? Иван Князев: Ну, вот эта претензия Минсельхоза обоснована? Есть такой факт, что фермеры сдерживают свое зерно? Андрей Сизов: А я сейчас не понимаю, в чем претензия? В чем претензия? Вот вы, например, вы, у вас есть дача? Вы вырастили картошку, и вы хотите ее продать, когда считаете нужным. А кто-то говорит: «Нет, слушай, продавай сейчас». Начинают кричать: «Продавай сейчас, иначе мы у тебя картошку отнимем!» – вам такое понравится? Я думаю, фермеру такое не понравится. Иван Князев: Ну, это смотря в каких масштабах рассматривать. Если рассматривать на государственном уровне, когда речь идет об обеспечении граждан продуктами, то здесь другой разговор может быть, как мне кажется, я не претендую... Андрей Сизов: А «другой разговор» мы проходили, у нас раскулачивание, продразверстка. Да, был другой разговор, ничем хорошим это не закончилось. Еще раз: у нас нет голода, у нас хороший урожай зерна, прекрасный урожай, у нас неплохой урожай сахара, у нас неплохой урожай масличных. Ничего страшного не происходит, продовольственная инфляция на исторически низком уровне. И вот этот весь регуляторный раж, который мы видим, он совершенно не имеет отношения к нашим реалиям. Я честно не понимаю, зачем вот это все у нас так завертелось и закрутилось буквально за последние 2 месяца. Тамара Шорникова: Да. И еще один буквально нюанс. В определенное время, в сложное для многих производителей, нынешнее время считается таковым, правительством тем же оказывается поддержка. Например, в конце декабря 2020 года правительство направило 4,7 миллиарда рублей на поддержку производителей как раз муки, хлеба, хлебобулочных изделий. Сейчас, вот буквально сегодня Михаил Мишустин объявил о том, что направит еще 4,5 миллиарда рублей. Ну то есть помощь есть, соответственно, может быть, все-таки в какие-то моменты разговор о том, что давайте и вы тоже нам поможете в определенный момент, хотя бы не будете повышать активно, не то что снижать цены, он все-таки имеет какое-то основание? Андрей Сизов: Можно все это прокомментировать легко с помощью цифр. Мы подсчитали очень грубо тот урон, который будет нанесен и уже нанесен растениеводству, его можно оценить примерно в 200 миллиардов рублей, 200 миллиардов рублей. Вы какие называли цифры, 4 миллиарда, 5 миллиардов? Тамара Шорникова: Да. Андрей Сизов: Вот и весь ответ на ваш вопрос. Это то, какой... Это уже речь не о процентах выручки, это речь уже для многих производителей, это десятки процентов их выручки. Просто так пришло государство и столько у них забирает денег. Будут ли снижаться цены? Да, они будут снижаться, к сожалению для фермера, деваться ему некуда. Это чрезвычайно грустная история, потому что это очень плохие сигналы для бизнеса. И когда, кстати, вы говорили о квартирах раньше, говорили о том, что давайте расширять предложение, и совершенно верно, я согласен с этим, давайте улучшать конкуренцию, повышать конкуренцию, расширять предложение. Для этого нужны новые инвестиции в эти сектора, и на самом деле они идут. Но когда начинают все так жестко регулировать, и вообще это регулировать, это совершенно не нужно. Это означает, что бизнесу не надо туда вкладывать, и он не будет туда вкладывать. Тамара Шорникова: Да, спасибо, понятно. Спасибо за комментарий. Иван Князев: Спасибо. Андрей Сизов, директор аналитического центра «СовЭкон», был с нами на связи. Еще один телефонный звонок у нас есть, Николай из Белгородской области на связи. Здравствуйте, Николай. Зритель: Добрый вечер. Ну, послушал эксперта и во многом с ним не согласен. Вот почему не согласен. У нас розничные сети очень..., ну монополия, вот, и она диктует цены такие, какие, в общем, для того, чтобы себе прибыль получить. Вот пример. Я, значит, пошел в магазин «Магнит» и со скидкой купил яйца за 73 рубля десяток. Почему? Потому что, значит, сроки уже истекали, а так стоимость яиц 85–90 и больше рублей. Зашел случайно в маленький магазинчик, и смотрю, там те же яйца с хорошим сроком по цене 68 рублей, того же производителя главное. И понимаете, в чем дело? Если взять, так сказать, разницу, это от 8 до 30% разница. Иван Князев: Ага. Зритель: А вот этот маленький магазинчик, он что, торгует себе в убыток? Нет, конечно. А цены в сетевых магазинах «Магнит» почему такие высокие? Потому что эксперт сказал, они заботятся о прибылях своих акционеров, а кто-то заботится о покупателях, о нас, простых. И вот я, например, пенсионер. Ведь власть и деньги, они всегда идут рядом, со знаком равенства, а у пенсионеров и других простых людей ни власти, ни денег. Кто о них позаботится? Иван Князев: Да, спасибо вам, Николай, за ваше наблюдение, за ваше мнение. Поговорим об этом еще и с нашим следующим экспертом. Несколько SMS. Вот из Волгоградской области: «Нужно заморозить цены на хлеб, молочные продукты». Из Рязанской области: «Под заморозку курятину, яйца, молочные продукты», – бытовую химию туда еще добавили. Потом считает наш телезритель, что качество макарон ухудшится после заморозки... И из Ленинградской области: «Полностью, вообще на все нужно замораживать цены, потому что уже невозможно это терпеть». Тамара Шорникова: Заморозить на хлеб, на молочные продукты, пишут нам телезрители. Что еще? Курятина, яйца, молочные продукты, бытовая химия, это вот SMS из Рязанской области. А вот сообщение, которое пришло через чат на сайте нашего телеканала: «Отмените заморозки, но и господдержку тоже отмените», – возможно, как-то... Иван Князев: Ну, рынок ведь. Тамара Шорникова: ...баланс сам собой восстановится. Подключаем эксперта. Иван Князев: Алексей Коренев у нас выходит на прямую связь, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Здравствуйте, Алексей Львович. Алексей Коренев: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Алексей Львович, а вот коротко, отталкиваясь как раз от вопроса нашего телезрителя, может быть, вы поясните. Мы как раз привыкли думать, что большие сети торговые как раз, наоборот, могут делать приятнее цены за счет большого объема продаж и так далее, а маленькие магазинчики не могут себе позволить. Но вот тут, действительно, один и тот же продукт, яйца, цена дешевле в маленьком магазине. Действительно, что, в убыток работает? Алексей Коренев: Вот звонивший Николай как раз сам себе и противоречил. Сперва он сказал о том, что у нас нет серьезной конкуренции, из-за этого высокие цены, и тут же привел пример, когда в соседнем магазине яйца на 40% дешевле. Надо иметь в виду, что маленький магазинчик, который снимает арендные площади за копейки и так далее, несет гораздо меньшие операционные расходы, поэтому может позволить себе продавать дешевле. Сетевые магазины, естественно, несет бо́льшие операционные расходы, поэтому они их закладывают в стоимость продукта, поэтому ничего в этом удивительного нет. На месте звонившего Николая я бы, раз ему не нравится «Магнит», или что там ему не понравилось, ходил бы в маленький магазин, он же нашел для себя его? – нашел. Желание заморозить все приведет к тому, что товары с полок магазинов исчезнут. Михаил Мишустин когда вводил заморозку на стоимость сахара и масла, сказал, что эта мера нерыночная (правильно сказал), и сказал, что она будет очень кратковременна, потому что она действительно вынужденная и нужна только для того, чтобы охладить рынок. Кстати говоря, Андрей Андреевич об этом рассказывал очень темпераментно, но в целом правильно, я абсолютно с ним согласен. Так вот, заморозочка немножко затянулась и привела уже к тому, что в отдельных регионах у нас возник дефицит сахара. Хотя по сахару у нас, даже с учетом того, что в этом году мы собрали урожай меньше обычного, обычно мы собираем 6,4–6,5 миллионов тонн, в смысле производим сахара уже, а в этом году произвели 5 миллионов, но с учетом переходящих остатков предыдущего года, а на 1 октября это было 1,3 миллиона, мы покрывали потребности страны, да еще потребности в экспорте. По зерновым у нас вообще второй в истории по рекордности год, у нас в 2017 году мы собрали 135,5, а в этом году 131,9, если не ошибаюсь, миллионов тонн зерна, а зернобобовых 138,1. То есть мы производим продуктов много. Да, есть такая проблема, что мировые цены на те или иные продукты и многие компании стараются, скажем так, подзаработать на продаже за рубеж, на экспорте. Иван Князев: Ага. Алексей Коренев: На самом деле много не продашь, потому что российский сахар востребован в очень ограниченном круге стран, то же самое касается зерна, мы поставляем зерно в небольшое количество государств, мы не пересекаемся в этом плане, кстати говоря, с Западным полушарием, у них свой рынок сбыта, поэтому особо здесь развернуться некуда. Но попытки искусственно замораживать цены рано или поздно закончатся дефицитом. Все очень просто... Иван Князев: Алексей Львович... Алексей Коренев: Да-да? Иван Князев: А проясните еще раз, почему дефицит. Алексей Коренев: А смотрите. Еще в советские времена, еще когда все было на уровне плановой экономики, тогда уже на плановом уровне выяснили, что достаточно, чтобы какого-то товара не хватало на 5%, чтобы возник тотальный дефицит. Почему? Человек видит, что чего-то нет в продаже, он идет за килограммом сахара, видит, что сахар появился, и купит вместо 1 килограмма 5, а следующий пришедший купит 10. И в итоге на полках пусто, а в закромах у всех лежит с запасом. Это наша привычка, кстати говоря, не только мы этим страдаем... Иван Князев: То есть не потому, что производители придерживают товар и не хотят его продавать по этим ценам? Алексей Коренев: Производители... На самом деле вы не можете их заставить продавать товар. Иван Князев: Ну это понятно. Алексей Коренев: Правильно Андрей Андреевич говорил: кто вас может заставить продавать картошку? Производители, это их право, когда продавать и почем, они продают так, чтобы... Иван Князев: Алексей Львович, я вот поэтому и спрашивал нашего предыдущего эксперта, какой здесь может быть компромисс. Понятно, что все эксперты считают не совсем правильной эту меру государственного регулирования, но она ведь все-таки временная. Какой может быть тогда компромисс во всем этом? Алексей Коренев: Значит, во-первых, насчет временности. Михаил Мишустин говорил, что это будет очень кратковременно, но оно затянулось, и мы уже получили в отдельных регионах дефицит сахара. Во-вторых, собственно, придерживание цен не совсем правильный вариант. Мне кажется, что все-таки у нашего государства достаточно ресурсов, для того чтобы выделять целевую помощь нуждающимся категориям граждан – это многодетные семьи, это малоимущие семьи и так далее – чтобы они могли позволить себе купить сахар при необходимости и по 50 рублей, и по 60 рублей, и так далее именно за счет целевой помощи. Вы знаете, Соединенные Штаты гораздо более полувека, по-моему, с 1946 года, что ли, живут на продуктовых карточках и не стесняются. Мы у себя не вводим продуктовые карточки, потому что ну вроде бы как государство, претендующее на лидерство в мире, и продуктовые карточки. А США, например, прекрасно обходятся с продуктовыми карточками и не стесняются этого; у них малоимущие слои населения получают продуктовые карточки на то, чтобы купить то, что для них было бы недоступно в иных условиях. Поэтому, на мой взгляд, основная-то проблема лежит не столько в области ценообразования, сколько в области социальной поддержки и расходования... Тамара Шорникова: ...и доходов населения, да. Алексей Коренев: Да, потому что... Тамара Шорникова: Алексей Львович, давайте вместе послушаем телезрителя. Извините, что прерываю, просто у нас прямо очередь из звонков, хотят люди высказаться, давайте дадим им такую возможность. Алексей Коренев: Да. Тамара Шорникова: Сергей из Тамбовской области, здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Сергей, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: А, я вот что хотел сказать насчет цен повышения. Только правительство что-то начинает, прожиточный минимум повысит, цены повышаются; повысили пенсии, пенсионеры еще..., а уже... Ипотечные кредиты снизили, повысились квартиры, и это уже закономерность, такие вот мои личные наблюдения... Тамара Шорникова: И вывод ваш какой? Зритель: ...на протяжении последних 10 лет это все длится, и правительство не может ничего ни регулировать, ничего, потому что все частное, государственных предприятий никаких нет, ничего не выращивает, ничего у нас государственного нет. А частники повышают, и сдерживать их не будут. Это просто закономерность уже идет. Тамара Шорникова: Тенденция, да. Зритель: И вот эти эксперты, я им не верю ничего. Если есть повышение, инфляцию они делают сами. Иван Князев: Спасибо вам, Сергей, спасибо. Ну и давайте сразу Ленинградскую область послушаем, Вениамин на связи. Здравствуйте, Вениамин. Тамара Шорникова: Алло? Зритель: Алло, добрый вечер, ведущие. Иван Князев: Добрый. Слушаем вас. Зритель: Вы меня хорошо слышите? Тамара Шорникова: Отлично. Говорите. Зритель: Так вот я сегодня был в магазине и видел подсолнечное масло. Цена его за литр 139 рублей. Иван Князев: Ага. Зритель: Сахар 66 рублей. Когда я зашел к менеджерам, которые находились в магазине, я говорю: «Девушки, а почему подсолнечное масло 139 рублей? Президент еще 2 месяца назад говорил, что цены будут до 100 рублей за литр подсолнечного масла, сахар 45». А они мне сказали: «Вам сказал президент? Идите туда, к нему, и покупайте в его магазине». Я говорю: «Вы что? Про что вы говорите? Как вы так можете говорить?» А они мне сказали о том, что им никто не указ, «мы что хотим, то и делаем, любые цены мы ставим, как нам вздумается». Иван Князев: Да, Вениамин, понятно. А сами-то как считаете, на какие продукты и стоит ли вообще замораживать цены? Зритель: Это вы меня сейчас спрашиваете? Иван Князев: Да-да-да. Зритель: Да ну, как понять, стоит ли замораживать... А что, смысл заморозить? Заморозят на месяц, а через два месяца разморозка пойдет и все поднимут в 2 раза. Иван Князев: Ага. Зритель: Богатые, они, сами знаете, им нужны деньги. Иван Князев: Понятно. Зритель: Им же надо отдыхать на Мальдивах... Иван Князев: Да, спасибо, Вениамин, поняли мы вас, спасибо вам большое. Алексей Львович, знаете, вот еще очень много SMS от людей, которые говорят, что на самом деле действительно много всяких посредников и спекулянтов во всей этой цепочки и вот с ними надо что-то делать. Алексей Коренев: Много, много. Скажем так, при поставках сахара за рубеж примерно 2–3 посредника – это норма, а то и больше, и каждый добавляет примерно от 50 копеек до рубля на килограмм, ну то есть от 500 до 1 000 рублей на тонну. Есть посредники. С посредниками ничего не сделаешь, потому что, если поставщик не сумел сам договориться с покупателем, а пользуется услугами посредника, ему придется посреднику что-то платить, либо тогда, значит, плохо работает производитель, нужно уметь договариваться напрямую. Что касается жалоб на то, что «вы знаете, я пришел в магазин, а там цены сумасшедшие, и они говорят, что это наше личное дело»... Вы знаете, вот Андрей Андреевич правильно сказал: когда вы продаете свою собственную картошку, никто к вам не может подойти и спросить: «А почему цена такая?» – потому что это моя картошка, как хочу, так и продаю. То же самое с частным магазином, это частный магазин, они сами устанавливают цену; не нравится? – идите в другой, слава богу, выбор есть, большой выбор есть. Тамара Шорникова: Да. Алексей Львович, по поводу выбора, кстати. Вот говорили уже немного об этом с таким легким скепсисом. А может быть, все-таки это выход, например, госхлеб, госмолоко и так далее? Госкомпании, продающие по адекватным ценам, ну как бы установленным государством, определенные продукты. Иван Князев: Хотя бы основные продукты. Тамара Шорникова: Да, и у тебя будет выбор, купить вот такой государственный картофель или частный, например, может, он там вкуснее будет, не знаю. Это возможно сейчас? Алексей Коренев: Тридцать лет прошло и забыли, как мы вставали в 5 утра за сосисками, причем по карточке москвича, где полагался килограмм сосисок на месяц на каждого ребенка, и с 5 утра стояли в очередях. Забыли уже? Было. Хотим вернуться к этому? Или все-таки... Иван Князев: Ну подождите, ну частники-то останутся ведь при этом, просто выбор будет, будут и государственные производители, и частные. Или это невозможно? Алексей Коренев: Значит, если выбор будет, значит, государственные магазины тут же сядут на мель, потому что если частники продают с большим ассортиментом, с большим выбором продуктов, с качеством, но дороже, и государственный магазин, в котором ничего нет, ну я не знаю, господи боже мой... Вот у нас есть такая замечательная вещь, как магазины на «Почте России», – ну стоят они с полупустыми полками, и я что-то не видел особо там покупателей. Иван Князев: Алексей Львович, а я... Тамара Шорникова: Но у нас же... Иван Князев: (Прошу прощения, Тамара, я просто чтобы мысль не потерять.) Я просто помню, в 1990-е гг. были такие магазины даже в моем городке, он назывался «Ветеран», туда приходили льготники, и там вот была специальная продукция, только по твоему льготному удостоверению специально для этих категорий от государства. Алексей Коренев: Ну а чего, в Москве была «Березка», то же самое, почему бы нет. Для тех, у кого есть инвалюта или там... Тамара Шорникова: Но там для совсем других категорий товары продавались. Алексей Коренев: Ну мы же не хотим к этому вернуться. Мы опять возвращаемся к другому: рынок должен быть свободным. Для того чтобы обеспечить малоимущих, должна быть целенаправленная система поддержки тех категорий населения, которые действительно нуждаются. Поверьте, средства в государстве есть, Россия в настоящий момент... Тамара Шорникова: Алексей Львович, средства есть, но и сложности тоже есть. Мы же понимаем, что если введут какие-то очередные льготы, то нужно будет сто миллионов бумажек каких-то найти, предоставить, что у тебя... Больше на рубль получил в этом месяце? – все, уже льготы лишаешься, ну у нас так многое работает. И я не буду, как Ваня, вспоминать девяностые, я о настоящем времени. У нас же есть, например, субсидируемые перевозки, например, я не знаю, по железной дороге, потому что мы понимаем, что те же электрички зачастую не могут быть рентабельными. Почему бы не сделать, например, субсидируемые продажи того же хлеба, картофеля и так далее? Алексей Коренев: А никто и не говорит, что субсидировать надо непосредственно конечного потребителя. Субсидировать нужно и тех, кто находится в середине этой цепочки, с обязательством, что они реализуют свой товар по фиксированным ценам или ценам не выше определенных. Я же не говорю, что нужно выдавать так называемые «вертолетные деньги» конечному потребителю, потому что это, кстати говоря, действительно не всегда эффективно. Но в государстве средства огромные, у нас Фонд национального благосостояния 13,5 триллионов, из которых ликвидная часть 7,8 триллионов, и этот фонд растет и не падает. Мы его копили, для того чтобы использовать в тяжелые времена. Вот тяжелые времена пришли, а мы его не расходуем, мы продолжаем увеличивать. Иван Князев: Пора использовать. Алексей Коренев: Его пора использовать, а мы его продолжаем копить. Для чего? То ли мы боимся еще более тяжелых времен, то ли его держат под что-то другое, иначе я не понимаю. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое, Алексей Львович, за разъяснения. Алексей Коренев был с нами на связи, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Тамара Шорникова: И давайте еще один телефонный звонок послушаем. Марьяна из Ингушетии, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, Марьяна, хочется узнать ваше мнение или вопрос… Иван Князев: …и какие цены у вас в Ингушетии. Зритель: Ну, я удивляюсь. Сегодня, например, пойдете в магазин, по одной цене бывают эти товары, а завтра пойдете, совсем по другой. Почему цены не одинаковые, я говорю, хотя бы неделю не стоят одинаковые? Иван Князев: А что сколько стоит? Зритель: Ну вот, например... Это не куриные яйца, а чуть-чуть больше перепелиных. И у нас здесь в магазине 200 рублей стоит лоток. Иван Князев: Ага. Тамара Шорникова: Марьяна, а как вы думаете, что поможет как-то справиться с этой ситуацией? У вас есть, может быть, ваше решение? Зритель: Нужен контроль или убрать эти все лавочки и казенные магазины оставить и все, я другого выхода не вижу. Тамара Шорникова: «Казенные» – это в смысле государственные или какие? Зритель: Государственные, да. Тамара Шорникова: Понятно. Иван Князев: Понятно... Тамара Шорникова: Спасибо. Ищем разные решения, в том числе с вами. Спасибо за ваши звонки и сообщения. Иван Князев: Я вот просто добавлю еще буквально два мнения. «На товары первой необходимости на все нужно заморозить цены», – это мнение из Московской области. И вот еще пишут из Свердловской области: «Рыба, чай и кофе тоже очень дорогие». Ну что ж, скоро продолжим.